Силлабическое стихосложение

Силлаби́ческое стихосложе́ние или изосиллаби́зм (ἰσοσυλλαβία — равносложность, от ἴσος — равный и συλλαβή — слог) — принцип деления стиха на ритмические единицы, равные между собой по числу слогов, а не числу ударений и месту их расположения.

Пример (в каждой строке 13 слогов, кроме того, после 7 слога обязательный словораздел — цезура):

Уме недозрелый, плод недолгой науки!

Покойся, не понуждай к перу мои руки:

Не писав летящи дни века проводити

Можно, и славу достать, хоть творцом не слыти.

Ведут к ней нетрудные в наш век пути многи,

На которых смелые не запнутся ноги.

Антиох Кантемир

В стиховых системах, строящихся на изосиллабизме, основной мерой стиха считается обычно известное, равное во всех единицах число слогов с обязательным ударением на последнем (или предпоследнем) слоге. Если стих делится пополам цезурой на две меньших единицы, то каждое полустишие имеет постоянное равное число слогов и ударение на конце. Такого рода стихосложение, основанное на изосиллабизме, распространено преимущественно в языках, где ударение в слове всегда лежит на определённом слоге, а неударные слоги слабо редуцируются (напр. на последнем во французском языке, на предпоследнем — в польском и т. д.).

Кроме указанных, такое стихосложение встречается в итальянском, испанском, украинском (до Котляревского), русском (до Тредиаковского) и других языках. Во французском языке при счёте слогов в стихе считается и немое «е» («e muet», в разговорной речи не произносимое), когда оно предшествует гласному в начале следующего слова («mon visag(e) est flétri»). В итальянском стихе соединение двух гласных как в середине слова, так и на стыке двух слов, может считаться за один слог (элизия). Понятие изосиллабизма как принципа соизмеримости ритмических единиц требует допущения, что все слоги, как ударные, так и безударные, равны между собой в ритмическом отношении: так, французский александрийский стих с этой точки зрения является стихом с двумя ударениями (на концах полустиший) и полной свободой в расположении ударений внутри полустиший. Однако различие между ударным и безударным слогом настолько резко, что равносложность без учёта тоники, то есть расположения в стихе ударных слогов, является понятием несколько фиктивным. Работы многих стиховедов обнаруживают в силлабических стихах наличие тонического фактора. Равным образом могут влиять на изосиллабизм метрический (античный стих) и мелодический (древнеиндийский стих) факторы.

Ссылки

[nature.web.ru/litera/6.4.121.html] Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Отрывок, характеризующий Силлабическое стихосложение

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.