Силлабо-тоническое стихосложение

Силла́бо-тони́ческое стихосложе́ние (от греческого «συλλαβή» — «слог» и «τόνος» — «ударение») — способ организации стихотворения, при котором ударные и безударные слоги чередуются в определённом порядке, неизменном для всех строк стихотворения. Например:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастной — случай берегут;

М. В. Ломоносов Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны (1747)

Терминология

Стопа

Стопа́ (букв. перевод др.-греч. πους или лат. pes — нога, стопа, ступня; ступень; степень) — это последовательность нескольких безударных (слабых) и одного ударного (сильного) слога, чередующихся в определённом порядке. Для классических размеров стопа состоит либо из двух слогов (хорей и ямб), либо из трёх (дактиль, амфибрахий и анапест). Стопа является минимальной структурной единицей стиха. Количество стоп в стихотворной строке уточняет название размера, например, если стихотворение написано восьмистопным ямбом, значит в каждой строке 8 стоп (8 ударных слогов).

Стихотворный размер

Стихотворный размер — правило чередования слабых и сильных слогов в стихе. По традиции, пришедшей из античной поэтики, размер принято определять как последовательность нескольких стоп, одинаковых или различных. Например, приведённое выше стихотворение Ломоносова написано четырёхстопным ямбом, то есть имеет следующую метрическую структуру:

__ _́_ · __ _́_ · __ __ · __ _́_

где __ — безударный слог, а _́_ — ударный слог.

Метр и ритм в стихе

Стихотворные размеры не всегда выполняются в стихотворении точно, и часто бывают отступления от заданной схемы. Пропуск ударения, то есть замена ударного слога безударным, называется пиррихием, замена же безударного слога ударным называется спондеем.

Например, в следующем стихотворении, написанном шестистопным ямбом, в третьей стопе ударение пропущено, а в четвёртой — наоборот, добавлено.

	Скучна́ мне о́ттепель; во́нь, гря́зь — весно́й я бо́лен.	__ _́_ · __ _́_ · __ __ · _́_ _́_ · __ _́_ · __ _́_ __
	А.С. Пушкин

Получающаяся последовательность ударных и безударных слогов называется ритмикой стиха, а схема, по правилам которой эта последовательность строится, — метрикой стиха

История развития силлаботоники

В европейском стихосложении силлабо-тоническая система формируется в результате взаимодействия силлабического стиха романских языков с тоническим аллитерационным стихом германских языков. Окончательно силлаботоника в Англии устанавливается в XV веке после Дж. Чосера, а в Германии — с начала XVII века в связи с реформой М. Опица.

Применительно к русскому языку правила силлабо-тонического стихосложения были разработаны Тредиаковским («Новый и краткий способ к сложению стихов Российских» 1735) и Ломоносовым («Письмо о правилах российского стихотворства», 1739). Именно Ломоносов создал стройную систему русского стихосложения, в частности, установив метр, опираясь на работу Тредиаковского, а также на опыт новоевропейской литературы.

В XIX веке силлабо-тоническое стихосложение безраздельно господствовало в русской поэзии; выделялись лишь немногочисленные эксперименты с имитацией народных и античных размеров, например, гекзаметр в переводах «Илиады» и «Одиссеи» Гнедича, стих «Песен западных славян» Пушкина.

До середины XIX века в основном употреблялись двусложные размеры, трёхсложные размеры стали активно использоваться впервые в поэзии Некрасова.

Как реакция на господство на рубеже XIX—XX веков возникает противоположная тенденция к ослаблению и размыванию рамок стихотворной организации, возрождается тоника.

См. также

• Силлабическое стихосложение
• Гиперкаталектическое окончание
• Размер (стихотворный)
• Метр (стихи)
• Вольный стих
• Белый стих
• Тоническая система стихосложения

Отрывок, характеризующий Силлабо-тоническое стихосложение

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.