Сильвестр Коссов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Митрополит Сильвестр
Митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси,
4-й Экзарх Константинопольского престола</small>
1647 — 1657
Церковь: Константинопольская православная церковь
Община: Киевская митрополия
Предшественник: Петр Могила
Преемник: Дионисий Балабан
Епископ Могилёвский, Мстиславский и Оршанский
август 1635 — 18 января 1649
Церковь: Константинопольская православная церковь
Община: Киевская митрополия
Предшественник: Иосиф Бобрикович
Преемник: Игнатий Оксенович-Старушич
 
Рождение: кон. XVI / нач. XVII века
имение Жаробичи, Витебское воеводство, Речь Посполитая
Смерть: 13 апреля 1657(1657-04-13)
Киев

Сильве́стр Адáмович Ко́сов (Коссов; кон. XVI/нач. XVII века, имение Жировицы, Витебское воеводство, Речь Посполитая — 13 (23) апреля 1657, Киев) — православный епископ, теолог, педагог, духовный писатель Речи Посполитой. Глава Киевской митрополии, Митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси, Экзарх Константинопольского патриарха. Активный противник восстания Богдана Хмельницкого и объединения Гетманщины с Русским царством.





Биография

Родился в Витебском воеводстве, в наследственном имении Жировицы, в конце XVI века или в начале XVII века. Происходил из белорусского шляхетского рода, частью перешедшего в католичество. Однако, родители Сильвестра Коссова были православными. Отец его - Адам Коссов - занимал должность витебского городского писаря.

Окончив курс наук в Киевской Братской Богоявленской школе в числе лучших учеников, Сильвестр Коссов поступил в число монахов Киево-Печерской лавры, откуда святителем Петром Могилою, с согласия митрополита Иова Борецкого, послан за границу вместе с другими избранными молодыми людьми из светских и монашествующих для получения высшего образования и для приготовления к преподавательской деятельности в высшем училище, которое решено было учредить в Киеве в ближайшем будущем. Обучался в коллегиях Оломоуца и Вены.

Был учителем православной Львовской братской школы, префектом Киевского коллегиума.

В 1635 году избран епископом Могилёвским, Мстиславским и Оршанским. Конфликтовал с полоцким и витебским униатским архиепископом Антонием Селявой.

После смерти святителя Петра Могилы избран на Киевский митрополичий престол (1647). Будучи человеком сколь даровитым, столь же и властолюбивым, Коссов активно противодействовал попыткам Московской патриархии переподчинить себе Киевскую митрополию - в чём он видел угрозу собственным архиерейским полномочиямК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2779 дней].

Принципиальный противник Брестской унии 1596, Коссов неустанно добивался равных прав православного и католического духовенства. Выступал против закрытия в 1634 году православных школ. Но при этом, вместе с польским католическим духовенством, осуждал восстание Богдана Хмельницкого против властей Речи Посполитой[1]. Однако ж, когда гетман Богдан Хмельницкий в декабре 1648 г. торжественно вступил в древний Киев, - Сильвестр Коссов приветствовал его как героя.

Умер Митрополит Сильвестр в Киеве, в 1657 году.

Сочинения

Митрополит Сильвестр — автор «Апологии школам киевским» (Elegesis, изд. лаврское, 1635), где выяснятся отличие православия от протестантских учений и оправдывается необходимость тех наук, которыми занимались в Киевской коллегии.

В 1635 году издал на польском языке «Патерик Печерский», с целью подтвердить святость православия и украинской народной традиции рассказами о чудесах православных святых. «Славянский Патерик» (изд. в Киеве, в 1661) изготавливался по мысли и, должно быть, по указаниям митрополита, но до издания его митрополит не дожил.

Другие сочинения митрополита Сильвестра: «О седьми сакраментах» (первое кутеинское издание 1638) и «Дидаскалии» (поучение новопоставленному иерею, напечатанное в «Актах Западной России», т. III, стр. 117).

Напишите отзыв о статье "Сильвестр Коссов"

Литература

  • Забутий митрополит Сильвестр Косов / Анатолій В. Горовий. — Київ: Наш час, 2014. — 112 с. — ISBN 978-966-1530-49-1
  • Западно-русские православно-церковные братства // Вести Западной России, 1870. т. 2, кн. 5;
  • Голубев С. Киевский митрополит Пётр Могила и его сподвижники. ― Киев, 1898, т. 2, с. 245—293
  • Митрополит Макарий История русской церкви. ― СПб., 1883
  • Гiсторыя беларускай лiтаратуры. Т. 1. ― Мн., 1968, с. 201—202.
  • Ihor Isichenko [kmhj.ukma.edu.ua/article/view/51025 Sylvester Kosov’s Exegesis (1635): A Manifesto of the Kyiv-Mohyla Counter-Reformation?] (англ.) // Kyiv-Mohyla Humanities Journal. — Kyiv, 2015. — No. 2. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2313-4895&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2313-4895]. — DOI:10.18523/KMHJ51025.2015-2.65–82.

Ссылки

Примечания

  1. [Metropolita Sylwester Kosow. ― Grodno, 1939]

Отрывок, характеризующий Сильвестр Коссов

Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.