Сима (провинция)
Провинция Сима (яп. 志摩国 сима но куни, «Страна Сима» или 志州 сисю:, «провинция Сима») — историческая провинция Японии в регионе Кинки на острове Хонсю. Соответствует одноимённому полуострову в восточной части префектуры Миэ.
История
Провинция Сима была образована в VIII веке. Её административный центр, вероятно, находился в городе Аго.
Издревле провинция Сима славилась морепродуктами. Её обязанностью было поставлять рыбу и другие дары моря к императорскому столу.
С XIII века провинцией Сима правил род Ходзё, а с XV века — род Китабатакэ. В XVI веке на территории провинции были сформированы пиратские отряды под предводительством рода Куки. Их флот помогал Оде Нобунаге в войне против рода Мори и буддистов монастыря Исияма Хонган-дзи.
В период Эдо (1603—1867) в провинции Сима было создано владение Тоба-хан, которое поочерёдно принадлежало родам Куки, Найто, Мацудайра и Инагаки.
В результате административной реформы 1872 года провинция Сима вошла в состав префектуры Миэ.
Уезды провинции Сима
Напишите отзыв о статье "Сима (провинция)"
Литература
- 『角川日本地名大辞典』全50巻. — 東京: 角川書店, 1987—1990. (Большой словарь японских топонимов издательства Кадокава. В 50 томах. — Токио: Кадокава сётэн, 1987—1990.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сима (провинция)
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
