Симеизская обсерватория
Поделись знанием:
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
 | |||||||||||||||
| Тип | |||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Код |
094 ([newton.dm.unipi.it/neodys/index.php?pc=2.1.2&o=094&ab=0 наблюдения]) | ||||||||||||||
| Расположение | |||||||||||||||
| Координаты |
44°24′47″ с. ш. 33°59′27″ в. д. / 44.41306° с. ш. 33.99083° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.41306&mlon=33.99083&zoom=18 (O)] (Я)
| ||||||||||||||
| Высота |
360 м. | ||||||||||||||
| Дата открытия | |||||||||||||||
| |||||||||||||||
Координаты: 44°24′47″ с. ш. 33°59′27″ в. д. / 44.41306° с. ш. 33.99083° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.41306&mlon=33.99083&zoom=14 (O)] (Я)
Симеи́зская обсервато́рия (код обсерватории «094») — астрономическая исследовательская обсерватория. Находится вблизи посёлка Симеиз. Ныне является частью Крымской астрофизической обсерватории.
В честь Симеизской обсерватории названа малая планета (748) Симеиза, открытая Г. Н. Неуйминым 14 марта 1913 года.
Содержание
История
В 1906 году в Крым приехала экспедиция пулковских астрономов с целью поиска подходящего места для южной обсерватории. В состав экспедиции входили А. П. Ганский и Г. А. Тихов. Им приглянулось место в районе Симеиза. Они неожиданно на горе Кошка (немного выше Симеиза) обнаружили два купола обсерватории, но без телескопов. Оказалось, что эта небольшая обсерватория принадлежит любителю астрономии Н. С. Мальцову. После недолгой переписки Н. С. Мальцов предложил свою обсерваторию в дар Пулковской обсерватории для создания там её южного астрофизического отделения. В 1908 году был установлен небольшой двойной астрограф (D = 120 мм). Изначально оборудование обсерватории ограничивалось двумя небольшими телескопами. Официальное открытие Симеизской обсерватории как филиала Пулковской обсерватории состоялось в 1912 году. Активность обсерватории и системность наблюдений появились с приездом в 1912 году Григория Николаевича Неуймина. С 1908 по 1925 года с помощью астрографа были открыты 37 малых планет, комета и большое число переменных звезд. В 1925 году в Симеизской обсерватории установили метровый телескоп-рефлектор, с помощью которого впоследствии производились исследования спектров небесных тел.
Симеизская обсерватория была полностью разрушена в ходе второй мировой войны, а большая часть оборудования оказалась утеряна. Впоследствии некоторые инструменты были найдены в Германии по окончании войны, включая главный телескоп, хотя его зеркало было повреждено. Тем не менее, 30 июня 1945 года было принято решение о восстановлении обсерватории, причём Симеизское отделение Пулковской обсерватории было преобразовано в уже самостоятельную Крымскую астрофизическую обсерваторию. В Симеизской обсерватории, близ берега Чёрного моря, построен осенью 1967 года радиотелескоп РТ-22, с диаметром рефлектора 22 метра.
На верхней площадке обсерватории (гора Кошка) в 1975 году Астросовет создал Симеизскую станцию лазерной локации ИСЗ. Она и ныне действует.[1] Также рядом с ней в 1988 году была создана ещё одна станция лазерной локации ИСЗ «Simeiz-1873», оснащённая метровым телескопом.[2]
Современное состояние
В декабре 2012 года над обсерваторией нависла угроза уничтожения — Кабинет министров Украины издал 13 декабря 2012 приказ № 1415 «О прекращении Научно-исследовательского института „Крымская астрофизическая обсерватория“» — о реорганизации обсерватории, в результате выполнения которого она потеряла бы статус юридического лица, что привело бы к потере Охранной зоны обсерватории, в которой запрещена какая-либо хозяйственная деятельность, тем более строительство. А также терялся акт на землю, что позволило бы строить на землях обсерватории посторонние объекты. Особенно ценными землями обладал филиал обсерватории — 17 гектаров на побережье[3][4].
С 18 марта 2014 года Республика Крым вошла в состав Российской Федерации, что дало возможность использовать обсерваторию Федеральным Космическим Агентством России. В период 2014—2015 гг. в обсерватории провели масштабную реконструкцию. Крымская астрофизическая обсерватория стала подведомственна Федеральному агентству научных организаций[5].
Руководители обсерватории
- 1908 — Ганский, Алексей Павлович — основатель обсерватории
- 1909—1925 — Белявский, Сергей Иванович — первый руководитель
- 1925—1931 — Неуймин, Григорий Николаевич
- 1934—1936 — Альбицкий, Владимир Александрович
- 1936—1941 — Неуймин, Григорий Николаевич
- 2000-е — Вольвач Александр Евгеньевич (РТ-22)
| (109573) 2001 QQ269 | 20 августа 2001 |
Основные инструменты
- Симеиз до 1941 года:
- двойной астрограф (D = 120 мм, установлен в 1908 году, производство Карл Цейс, заказан ещё Мальцовым, разрушен во время ВОВ)
- Гелиометр Далмейра, производство Карл Цейс (заказан ещё Мальцовым)
- 102-см рефлектор. Производитель: английская фирма Гребб-Парсонс, установлен в 1925 году, первый снимок в январе 1926 года, спектральные наблюдения; разрушен во время ВОВ. Поврежденное зеркало хранится в Научном.
- Зонный астрограф из Пулково — астрометрический инструмент использовался для изучения переменных звезд
- Фотогелиограф. Установлен в 1932 году, разрушен во время ВОВ.
- Спектрогелиоскоп. Установлен в 1935 году, разрушен во время ВОВ.
- Светосильный спектрограф для наблюдений спектра Млечного Пути — в 1941 году эвакуирован в Алма-Ату
- Симеиз после 1945 года:
- 64/70-см телескоп АТ-64, камера Richter-Slevogt (D = 640 мм, f = 900 мм) c ПЗС-камерой SBIG ST-8. Получен по репарации. В 1946 году установлен в Симеизе, в 60-х годах перевезен в Научный. Исследование газовых эмиссионных туманностей.
- Небулярный спектрограф (1947г) — первый в СССР
- 70-см телескоп АЗТ-8 (D = 700 мм, f = 3150 мм, F/16 и F/40, ЛОМО, 1964 год) — в 1964 году установлен в Симеизе. В 1977 году перевезен в Научный.
- Цейс-600 (СЭС Астросовета на горе Кошка)
- Цейс-1000 (СЭС Астросовета на горе Кошка, 1987 год)
- Несколько камер для наблюдения ИСЗ (Спутниковая Экспериментальная Станция Астросовета)
- Камера СБГ (D=43 см) (СЭС на горе Кошка)
- LD-1 — лазерный дальномер ИСЗ «Интеркосмос» (СЭС Астросовета, 1978 год)[6]
- «KRIM» или «Simeiz-1873» лазерный дальномер, телескоп системы Кассегрена-Кудэ (D = 1 м, F = 11.6м) (на горе Кошка)[2][7]
- РТ-22 — радиотелескоп (КрАО, на берегу Кацивели, осень 1967 года) — работал с РТ-22 из Пущино как РСДБ, что давало разрешение 0.002 угл. сек. на длине волны 1.35 см
Направления исследований
- Радиоинтерферометрия со сверхдлинными базами (РСДБ).
- Многоволновый мониторинг активных галактических ядер.
- Изучение активности Солнца и звезд.
- Наблюдения молекулярных линий в миллиметровом диапазоне радиоволн.
- Наблюдения нестационарных звезд и галактик в сантиметровом и миллиметровом диапазонах
- ИСЗ (станция ИНАСАН)
- Астероиды (астрометрия и фотометрия)
Основные достижения
- Открытие 150 ранее не известных туманностей (каталог Simeiz)
- 15 сентября 1911 года С. И. Белявский открыл относительно яркую комету
- На Симеизской обсерватории было открыто 149 астероидов и 8 комет.[8][9]
- Прием сигналов с АМС Луна-3 со снимками обратной стороны Луны.
Известные сотрудники
- Г. А. Шайн и его жена П. Ф. Шайн
- В. А. Амбарцумян
- Н. П. Барабашов
- П. П. Паренаго
- О. А. Мельников
- Воронцов-Вельяминов, Борис Александрович
- В. П. Цесевич
- Б. В. Кукаркин
- Алексей Павлович Ганский
- Сергей Иванович Белявский
- Григорий Николаевич Неуймин
- Владимир Александрович Альбицкий
- В. Ф. Газе
- Николай Николаевич Горькавый
Интересные факты
- РТ-22 можно было увидеть на заставке «Новостей» на первом канале в советское время[10]
- РТ-22 является местом действия в советском художественном фильме «Тайна железной двери» (1970), а также большинство эпизодов фильма, происходящих на острове волшебника, сняты возле Симеизской обсерватории[11].
- 102-см рефлектор был крупнейшим телескопом в Европе и СССР на момент установки (1925 год) и первым телескопом, превысившим диаметр метр в СССР.
- Хотя обсерватория обладала очень маленьким астрографом (120 мм), по числу наблюдений малых планет и открытых астероидов Симеиз занимал второе место в мире в довоенное время (с 1912 по 1914 года), уступая только Гейдельбергской обсерватории (Германия), у которой был астрограф с объективом 500 мм.[12]
- В честь основателя обсерватории Николая Сергеевича Мальцова назван астероид (749) Мальзовия, открытый в 1913 году
Напишите отзыв о статье "Симеизская обсерватория"
Примечания
- ↑ [www.inasan.rssi.ru/rus/history.html Институт астрономии РАН. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ]
- ↑ 1 2 [www.crao.crimea.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=4&Itemid=10&lang=ru Satellite Ranging station SLR Simeiz-1873]
- ↑ [kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=9310 Потеря неба. Что делать астрофизикам?]
- ↑ [web.archive.org/web/20130312075848/kr-eho.info/index.php?name=News&op=article&sid=9310 Архивная копия]
- ↑ [ria.ru/science/20150907/1235140953.html Медведев распорядился о создании в Крыму научных госучреждений]
- ↑ [home.lu.lv/~iga/satlazla_ru.html «Шестой на обсерваторию в Симеизе (Крым)»]
- ↑ [home.lu.lv/~iga/satlazla_ru.html "Новые лазерные дальномеры, которые имели различные названия : «KRIM», «TPL», «LS-105» "]
- ↑ [www.cfa.harvard.edu/iau/lists/NumberedMPs.html Discovery Circumstances: Numbered Minor Planets] (англ.)
- ↑ С. К. Всехсвятский. [рапшида.com/files/154599168/Vsekhsvyatsty_FHC.djvu.html Физические характеристики комет]. — М.: Физматгиз, 1958. — 576 с.
- ↑ [www.tvmuseum.ru/photo.asp?a_no=668&menu=0 Музей радио и телевидения]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=si1nGw2JeIo Тайна железной двери]:Эпизоды снятые в Крыму.
- ↑ [ziv.telescopes.ru/rubric/observatories/index.html?pub=1 Крымская астрофизическая обсерватория]
Ссылки
|
Симеизская обсерватория на Викискладе? |
|---|
- [www.astronet.ru/db/msg/1208014 История КрАО]
- [ziv.telescopes.ru/rubric/observatories/index.html?pub=1 История Крымской обсерватории], П. П. Добронравин, «Земля и Вселенная»
- [web.archive.org/web/20070823125717/ilrs.gsfc.nasa.gov/stations/sitelist/SIML_general.html Лазерные наблюдения в обсерватории Симеиз]
- [www.crao.crimea.ua/index.php/en/simeiz1873 Лазерный дальномер в Симеизе]
- [web.archive.org/web/20070823125717/ilrs.gsfc.nasa.gov/stations/sitelist/KTZL_general.html Лазерные наблюдения в обсерватории Кацивели]
- [simeiza.net/observatorija История обсерватории]
См. также
Отрывок, характеризующий Симеизская обсерватория
– Кого надо?– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
