Сименон, Жорж

Жорж Сименон
Georges Simenon
Имя при рождении:	Georges Joseph Christian Simenon (Жорж Жозеф Кристиан Сименон)
Место рождения:	Льеж, Бельгия
Место смерти:	Лозанна, Швейцария
Род деятельности:	писатель, журналист
Годы творчества:	1919—1972
Жанр:	детектив
Язык произведений:	французский
Дебют:	На Мосту Стрелков, 1919
[lib.ru/DETEKTIWY/SIMENON/ Произведения на сайте Lib.ru]

Жорж Жозеф Кристиан Сименон (фр. Georges Joseph Christian Simenon, 13 февраля 1903, Льеж, Бельгия — 4 сентября 1989, Лозанна, Швейцария) — французский писатель, один из самых знаменитых в мире представителей детективного жанра в литературе. На его счету 425 книг, среди которых около 200 бульварных романов под 16 псевдонимами, 220 романов под настоящим именем и трехтомная автобиография. Наиболее известен серией детективов о полицейском комиссаре Мегрэ.

Биография

Жорж Сименон родился 13 февраля 1903 г. в Льеже в семье скромного служащего страховой компании. Дед Сименона был ремесленником, «шляпником», как писал позже Сименон, а прадед — шахтером. Семья Сименонов была религиозной, и мальчик должен был каждое воскресенье ходить к мессе, хотя потом он утратил веру и перестал соблюдать обряды. Его мать хотела, чтобы её сын в будущем стал кюре или на худой конец кондитером, однако жизнь распорядилась иначе.

В доме у Сименонов жили иностранные студенты, которые снимали у них дешевые комнаты с пансионом. Среди них было немало и русских. Они и познакомили юношу с литературой, увлекли его русской классикой и в общем-то определили дальнейшую судьбу. Кроме литературы, Сименон заинтересовался также медициной и правом и в дальнейшем попытался все это совместить в своем творчестве.

Вначале он не думал о том, что станет заниматься литературным трудом, и выбрал журналистику, хотя до этого никогда не читал газет, а эту работу представлял себе лишь по романам известного в то время французского писателя Гастона Леру, который писал детективы. В них действовал главный герой сыщик-любитель Рультабиль, который носил плащ и курил коротенькую трубочку. Какое-то время Сименон подражал своему любимому герою, а с трубкой не расставался до конца жизни. Трубку курил и комиссар Мегрэ, герой детективных произведений Сименона. В романах Гастона Леру действовали и репортеры.

Ещё будучи учеником колледжа, Сименон начал подрабатывать в редакции «Газетт де Льеж», где вел полицейскую хронику, дважды в день обзванивая шесть полицейских участков города Льежа и посещая Центральный комиссариат. Сименону не пришлось доучиться в колледже, поскольку его отец серьезно заболел. Юноша отбыл воинскую повинность и после смерти отца отправился в Париж, надеясь устроить там своё будущее. Какое-то время Сименон подрабатывал в газетах и журналах в отделах судебной хроники и взахлеб читал популярные в двадцатые годы развлекательные романы. Однажды он решил, что может написать роман не хуже, и за короткое время написал своё первое крупное произведение — «Роман машинистки», который вышел в 1924 году, и с того года всего за десять лет Сименон опубликовал 300 романов и рассказов под разными псевдонимами, в том числе и Жорж Сим.

К тому времени Сименон был уже женат на своей землячке из Льежа, художнице Регине Раншон, имя которой ему не нравилось, и которую он называл поэтому по-своему — Тижи. Он привез её в Париж, и она стала писать картины. Потом Сименон с юмором вспоминал, что Тижи быстрее его стала известной художницей, а он долго оставался просто её мужем, хотя уже публиковал свои произведения. Они вели богемную жизнь, посещали излюбленные художниками и писателями кафе на Монпарнасе, а когда удавалось получить хороший гонорар или продать подороже картины, уезжали путешествовать. Однажды они совершили путешествие по каналам Франции на яхте «Жинетта», и после этого Сименон решил построить свой парусник.

На этом паруснике под названием «Ostrogoth» Сименон проплыл по рекам Бельгии и Голландии, выходил в Северное море до Бремена и Вильгельмсхафена. Ему нравилось работать на паруснике, он печатал свои романы в теплой каюте, отдыхал на палубе и наслаждался жизнью. На обратном пути они снова оказались на севере Голландии, в городке Делфзейл, и решили перезимовать там.

Комиссар Мегрэ

Так в этом порту в 1929 году и родился первый роман Сименона с участием комиссара Мегрэ, который прославит его имя. Хотя сам этот роман — «Питер Латыш» — известен мало.

К этому времени относятся такие произведения, как «Нокс неуловимый», «Мадемуазель Икс», «Господин Галле скончался», «Цена Головы». Кроме того, сочиняет множество несложных романов, которые сам считал «коммерческими» («Записки машинистки» и др.).

Издатель Фейар, которому Сименон принес свой первый детективный роман, по мнению многих, имел безошибочное чутьё в отношении того, будет произведение иметь успех или нет. Писатель вспоминал потом в своей автобиографической книге «Я диктую», как, прочитав рукопись, Фейар сказал: «Что вы, собственно говоря, тут настрочили? Ваши романы не похожи на настоящий детектив. Детективный роман развивается, как шахматная партия: читатель должен располагать всеми данными. Ничего похожего у вас нет. Да и комиссар ваш отнюдь не совершенство — не молод, не обаятелен. Жертвы и убийцы не вызывают ни симпатии, ни антипатии. Кончается всё печально. Любви нет, свадеб тоже. Интересно, как вы надеетесь увлечь всем этим публику?» Свой первый роман из «цикла Мегрэ» Сименон написал всего за шесть дней, а другие пять — за месяц. Всего же вышло 80 произведений, где действует знаменитый комиссар Криминальной полиции. Его образ настолько полюбился читателям, что ещё при жизни Сименона в городе Делфзейл, где он придумал своего героя, был воздвигнут бронзовый памятник комиссару Мегрэ. На церемонии открытия памятника бургомистр города вручил Сименону свидетельство о рождении, которое гласило: «Жюль Мегрэ, место рождения Делфзейл, дата рождения 1929 год, отец — Жорж Сименон, мать — не известна…»

Многие произведения из цикла романов о комиссаре Мегрэ были экранизированы. Один из самых знаменитых образов Мегрэ создан французским актёром Жаном Габеном (фр. Jean Gabin). В российском кино Мегрэ в разные годы играли Борис Тенин, Владимир Самойлов и Армен Джигарханян.

Сименон и Вторая мировая война

Поведение писателя во время Второй мировой войны было неоднозначным, его даже причисляли к коллаборационистам (в частности, речь шла о немецких фильмах по книгам Сименона). На самом деле степень его вовлечения в политику была минимальной. Тем не менее в течение 5 лет после войны для него был наложен запрет на издательскую деятельность. По другим источникам, Сименон сразу после прихода Гитлера к власти сам наложил запрет на издание своих книг в нацистской Германии. В годы войны он помогал бельгийским беженцам, которым грозил угон в Германию. В его доме скрывались английские парашютисты. Сименон покидает Париж и переезжает в Северную Америку. Жил в Квебеке, Флориде, Аризоне. Страдания людей в годы войны и оккупации Сименон описал в своих романах «Клан остендцев» (1946), «Грязь на снегу» (1948) и «Поезд» (1951).

В 1952 году Ж. Сименон становится членом Королевской академии Бельгии. В 1955-м возвращается во Францию (Канн) со второй женой Дениз Оме. Вскоре переезжает в Лозанну (Швейцария).

Романы Сименона — это не только детективные повести о комиссаре Мегрэ. Главными своими произведениями он считал «психологические», или, как их называл Сименон, «трудные» романы, такие как «Поезд», «Грязь на снегу», «Поезд из Венеции», «Президент». В них с особой силой проявлялась сложность мира, человеческих взаимоотношений, психологизм жизни. В конце 1972 года Сименон принял решение не писать больше романов, оставив незаконченным очередной роман «Оскар». В последние годы жизни Сименон написал ряд автобиографических работ, таких как «Я диктую», «Письмо к моей матери», «Простые люди», «Ветер с севера, ветер с юга». В автобиографической книге «Интимные дневники» (фр. Mémoires intimes, 1981) Сименон рассказывает о семейной трагедии — самоубийстве своей дочери Мари-Жо в 1978 году, и о своей версии событий, приведших к её гибели.

Личная жизнь

Сименон был женат два раза. Первая жена писателя — художница Тижи — после шестнадцати лет семейной жизни родила ему сына Марка. Однако их совместная жизнь не сложилась. Второй женой писателя стала Дениз Ойме, у них родилось трое детей — два сына, Жан и Пьер, и дочь Мари-Жо, которая покончила с собой в возрасте 25 лет.

С Дениз Сименон также расстался, однако она так и не дала ему развода. С Терезой Сберелен, которая сначала работала у него домработницей, он прожил до конца жизни в фактическом браке. По словам Сименона, именно она сыграла самую важную роль в его жизни — «позволила мне познать любовь и сделала меня счастливым».

Произведения Сименона переведены на все основные языки мира. Писатель скончался в Лозанне 4 сентября 1989 года.

Псевдонимы Ж. Сименона

В разные годы своей творческой деятельности Сименон писал под несколькими псевдонимами:

• Ж. Сим (фр. G. Sim)
• Жорж Сим (фр. Georges Sim)
• Жак Дерсон (фр. Jacques Dersonne)
• Жан Дорсаж (фр. Jean Dorsage)
• Жорж-Мартэн Жорж (фр. Georges-Martin Georges)
• Жан дю Пэрри (фр. Jean du Perry)
• Гастон Виали (фр. Gaston Vialis)
• Кристиан Брюлль (фр. Christian Brulls)
• Люк Дорсан (фр. Luc Dorsan)
• Гом Гют (фр. Gom Gut)

Признание

В Льеже открыт дом-музей имени Сименона в доме, где он проживал до 19 лет. Изображен на бельгийской почтовой марке 1994 года.

Издания

• Œuvres completes. Romans et nouvelles, éd. par G. Sigaux, v. 1-40, [Lausanne — P., 1967-70];
• Œuvres completes, [Maigret, ed. par G. Sigauxl, t. I—XXV, [Lausanne-P., 1967—1970];
• Quand j'étais vieux, [t. 1-3], P., [1970-72]: в рус. пер. —
• Жёлтый пес…, [Романы], М., 1960, 1961;
• Неизвестные в доме. Повести и рассказы, М., 1966;
• Трубка Мегрэ. М., Правда, 1966
• Первое дело Мегрэ…, М., 1968 (Библиотека приключений. т. 12).
• Инспектор Кадавр. Л., 1974
• И всё-таки орешник зеленеет. М., «Прогресс», 1975. — 640 с.
• Мегрэ сердится. М., 1975, 1978
• Романы. Л., 1978
• И всё-таки орешник зеленеет. Кишинев, 1978
• Трубка Мегрэ М., 1981.
• Признания Мегрэ. М., Правда, 1982. — 576 с., 3 000 000 экз.
• Мегрэ и бродяга. Алма-Ата, 1982
• Свидетели. М., 1983
• До самой сути. Л., 1983
• Мегрэ и бродяга. Рига, 1983
• Я диктую. М., 1984
• До самой сути. Рига, 1985
• Пассажир «Полярной линии». Л., 1985
• Часовщик из Эвертона. Л., 1986
• В схватке с судьбой. Л., 1988
• Новые парижские тайны. М., 1988
• Покойный мсье Галле. Рига, 1988
• Тюрьма. Порт туманов. М., ДЭМ, 1988
• Человек из Лондона. Хабаровск, 1988
• До самой сути. Кишинев, 1988
• Мой друг Мегрэ. Одесса, 1989
• Неизвестные в доме. Кишинев, 1989
• Неизвестные в доме. Минск, 1989
• Серия «Неизвестный Сименон» (М., Текст, 2004—2007.):
  • Постоялец. 2004.
  • Голубая комната. 2004.
  • Похороны мсье Буве. 2007.
  • Косоглазая Мари. 2007.
  • Вдова Кудер. 2007.

Литература

• Модестова Н. А. Комиссар Мегрэ и его автор: Социально-психологический детектив Жоржа Сименона. — К.: Издательство КГУ, 1973. — 179 с.
  • 2-е изд., доп. — К.: Издательство КГУ, 1990. — 242 с.
• Шрайбер Э. Л. Ж. Сименон и его «трудные» романы // Нева. — 1968. — № 10.</span>
• Шрайбер Э. Л. Жорж Сименон: Жизнь и творчество. — Л.: Издательство ЛГУ, 1977. — 328 с.
• Lacassin F., Sigaux G., Simenon, P., 1973;
• Menguv C., Ribliographie des éditions originales de Georges Simenon…, [Biux.], 1967.

Ссылки

• [www.ulg.ac.be/libnet/simenon.htm Centre d'études Georges Simenon ]
• [encyklopedia.narod.ru/bios/lit/simenon/simenon.html Одна из немногих подробных биографий Сименона на русском языке]
• [www.simenon.ru Неофициальный сайт на русском языке]
• [archive.is/20130416215147/www.izvestia.ru/culture/article3132759 500 романов и 10 тысяч женщин]
• [vikent.ru/enc/5603/ Техника выполнения ежедневного творческого плана Жоржем Сименоном]

Отрывок, характеризующий Сименон, Жорж

– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]