Симеон-пустынник
Симеон-пустынник | |
Simón del desierto | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор |
Рауль Лависта |
Длительность |
40-45 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Симеон-пустынник» (исп. Simón del desierto) — короткометражный фильм Луиса Бунюэля (1965), вольно обыгрывающий житие Симеона Столпника, который 39 лет прожил в пустыне на колонне.
Содержание
Сюжет
Симеон (Клаудио Брук) живёт в пустыне 6 лет 6 недель и 6 дней на 8-метровой колонне посреди пустыни. Он всё время молится и исцеляет приходящих к нему людей. Группа священников и крестьян приходят посмотреть на него и подарить ему новую колонну. Симеон спускается. К нему подводят его мать, которую он просто целует. Она остаётся жить рядом около колонны. Его хотят возвести в священнический сан, но он отказывается. Он взбирается на новую колонну и исцеляет отца семейства, которому отрубили руки за воровство. Получив новые руки, тот первым делом шлёпает ребёнка. Вся делегация быстро уходит. Некоторое время спустя он встречает заносчивого священника, карлика-пастуха. Сатана (Сильвия Пиналь) посещает Симеона три раза. Первый раз в образе невинной девочки, сыплющей проклятия по-латински. Второй раз — в образе Иисуса Христа. Она всё время заставляет его сойти с колонны. Но он отказывается. Сатана даже вселяется в священника, который подбрасывает Симеону в сумку продукты, дабы высмеять его перед другими священниками. Симеон изгоняет из священника беса. Продукты съедает карлик-пастух.
В третий раз Сатана едет в гробу по пустыне, взбирается на колонну и зовёт Симеона на шабаш. Пройдя сквозь время, они попадают в ночной клуб в США 60-х гг. XX века, где играют инструментальный рок и танцует молодёжь. Сатана говорит Симеону, что песня называется «Радиоактивная плоть». Симеон хочет уйти, но Сатана говорит, что он не может. Последняя фраза фильма звучит приблизительно так: «И ты должен через это все пройти…»
В ролях
- Клаудио Брук — Симеон
- Энрике Альварес Феликс — брат Матиас
- Хортенсия Сантовенья — мать
- Сильвия Пиналь — дьявол
- Франсиско Рейгера — дьявол в образе старой ведьмы
- Луис Асевес Кастаньеда — священник
- Антонио Браво — священник
- Энрике дель Кастильо — калека
Производство
«Симеон» — последний фильм Бунюэля из «религиозной» трилогии с участием Сильвии Пиналь, которую спродюсировал её муж Густаво Алатристе. Режиссёр объяснял его короткий хронометраж отсутствием должного финансирования для продолжения съёмок[1]. Однако Пиналь утверждает, что на волне киноальманахов середины 1960-х было решено сделать «Симеона» одним из трёх элементов полнометражного киноальманаха. Две других короткометражки должны были снять Феллини и Жюль Дассен. По разным причинам этот проект был снят с производства[1].
Напишите отзыв о статье "Симеон-пустынник"
Примечания
Ссылки
- «Симеон-пустынник» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v44783 Симеон-пустынник] (англ.) на сайте allmovie
|
Отрывок, характеризующий Симеон-пустынник
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.