Симеон Алексеевич
Симеон Алексеевич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 3 апреля 1665 Москва | |
| Смерть: | 18 июня 1669 (4 года) | |
| Род: | Романовы | |
| Отец: | Алексей Михайлович | |
| Мать: | Мария Ильинична Милославская | |
| Супруг: | нет | |
| Дети: | нет | |
Симеон Алексеевич (3 апреля 1665[1], Москва — 18 июня 1669, Москва) — царевич, одиннадцатый ребёнок и четвёртый сын царя Алексея Михайловича и его первой супруги Марии Милославской.
Содержание
Биография
Был назван в честь брата своей бабки — Семёна Лукьяновича Стрешнева[2].
Верховной боярыней при Симеоне была княгиня Ульяна Ивановна Голицына, затем выполнявшая эту же обязанность при его младшем брате — царевиче Петре. Как и многие дети Алексея Михайловича от первого брака, царевич Симеон был болезненным и скончался в детстве. Несколькими месяцами ранее (в марте 1669 года) умерла его мать — Мария Ильинична Милославская. Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
Надпись на надгробии гласит: «Лета 7177 июня против 19 числа в пятом часу нощи на память святаго апостола Иуды брата господня по плоти преставися раб божий благовернаго великаго государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя России самодержца и благоверныя государыни царицы и великой княгини Марии Ильиничны сын благоверный государь царевич и великий князь Симеон Алексеевич и погребён на сем месте тогож числа».[3]
Самозванчество
Умерший в возрасте четырёх лет, Симеон Алексеевич не остался бы в истории. Но в начале 1673 года в Запорожье появился молодой человек примерно пятнадцати лет. Он объявил себя чудесноспасшимся царевичем Симеоном. Авантюрист объяснил, что из-за ссоры в царской семье, он вынужден был скрываться у Степана Разина. Атаман Иван Сирко оказал ему знаки высокого почтения. Послы царя приехали с небольшим отрядом казаков, чтобы схватить самозванца. Но казаки отказались выдать «царевича». Дело чуть не дошло до столкновения.
Наконец, договорились, что Сирко пошлёт с Москву казаков, которые встретятся с царём и передадут ему письмо от «сына», в котором тот называл его батюшкой и просил о личной встрече. В ответном письме царь Алексей Михайлович написал: «Сын наш, царевич Симеон, скончался 18 июня 1669 г., мощи его погребены в церкви Архистратига Михаила при нас, при Александрийском патриархе Паисии и Московском Иосафе» и потребовал выдачи лже-царевича. Сын мещанина Семён Иванов Воробьёв был выдан московским послам, доставлен в столицу и по приговору царя и боярской думы казнён 18 сентября 1674 года.
Напишите отзыв о статье "Симеон Алексеевич"
Примечания
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01004169063#page13?page=13 Родословная книга Всероссiйскаго дворянства]. // Составилъ В. Дурасов. — Ч. I. — Градъ Св. Петра, 1906.
- ↑ Успенский Ф. Б. Именослов: историческая семантика имени. М., 2007. С. 306
- ↑ Панова Т.Д. [russist.ru/nekropol/kreml1.htm Некрополи Московского Кремля]. изд. 2-е, испр. и доп.. Руссист (2003). Проверено 27 марта 2011. [www.webcitation.org/68wpKQSSA Архивировано из первоисточника 6 июля 2012].
Литература
- Пчелов Е. В. Романовы. История династии. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004.
| ||||||||||
</center>
Отрывок, характеризующий Симеон Алексеевич
Он хотел уйти.– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
