Симонов, Рубен Евгеньевич

Рубен Симонов
Имя при рождении:	Рубен Евгеньевич Симонов
Дата рождения:	1 июля 1953(1953-07-01) (70 лет)
Профессия:	актёр театральный режиссёр
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Награды:
IMDb:	ID 1075465
Сайт:	[www.vakhtangov.ru/persones/simonovreml театр им. Вахтангова]

Рубéн Евгéньевич Си́монов (р. 1 июля 1953, Москва, СССР) — советский и российский актёр и театральный режиссёр. Заслуженный артист России (2012). Лауреат премии Ленинского комсомола (1985).

Биография

Рубен Евгеньевич Симонов родился 1 июля 1953 года. Род Симонова происходит из владикавказских армян, а фамилия режиссёра является руссифицированной армянской фамилией «Симонянц». Окончил театральный институт имени Б. В. Щукина в 1974 году (курс В. К. Львовой). Сразу по окончании института он был приглашён в труппу Драматического театра на Малой Бронной на роль Костика в спектакле «Покровские ворота». И автор пьесы Л. Г. Зорин и режиссёр спектакля М. М. Козаков не пожалели о своём выборе. За время работы в театре на Малой Бронной, Р. Е. Симонов с успехом сыграл 18 ролей, среди которых — 7 ведущих: Костик («Покровские ворота»), Кай («Жестокие игры»), Пестель («Лунин или Смерть Жака»), Павел («Враги»), Бодянский («Рассказ от первого лица»), Чичо («Королевские цветы»), Трусливый Лев («Волшебник Изумрудного города»). В исполнении этих ролей проявились те специфические творческие качества артиста, которые позволили ему заняться впоследствии режиссёрской работой: глубокое вскрытие идейного содержания образа, детальная разработка характера персонажа, точный внешний рисунок.

В театре на Малой Бронной Р. Е. Симонов был привлечён к работе в качестве режиссёра-ассистента в спектаклях «Жестокие игры», «Отпуск по ранению», «А всё-таки она вертится» и направлен руководством театра, А. Л. Дунаевым и А. В. Эфросом на Высшие театральные курсы при ГИТИСе им. А. В. Луначарского. В 1981—1982 годах Р. Е. Симонов — слушатель Высших театральных курсов при ГИТИСе им. А. В. Луначарского по специальности — «Режиссёр-постановщик драматического театра». В это время, под руководством А. А. Гончарова, он работает в театре им. В. В. Маяковского в качестве режиссёра-стажёра над спектаклями «Кошка на раскалённой крыше» и «Жизнь и смерть Клима Самгина». После успешного окончания Высших театральных курсов Р. Е. Симонов направляется Министерством культуры СССР на стажировку в театр им. Е. Б. Вахтангова, а затем зачисляется в штат театра.

Первой крупной работой Р. Е. Симонова стал спектакль «Раненые». Симонов продемонстрировал в нём режиссёрский темперамент, острое чувство современности, чёткость композиционного решения и, может быть, самое главное — умение увлечь своим замыслом актёров. «Молодой режиссёр, — свидетельствовала пресса, — доверился драматургическому мастерству, воспроизвёл его на сцене средствами психологического театра в образах живых и достоверных, волнующих своей болью и правдой, цельностью и неоднозначностью». За спектакль «Раненые» поставленный к Юбилею Победы, Р. Е. Симонов был удостоен премии Ленинского комсомола. Остро ощущая стремление молодёжи к творческому выявлению, Рубен Симонов фактически возглавил работу молодых артистов над внеплановыми, самостоятельными работами. Благодаря этой деятельности родились два первоклассных профессиональных спектакля: «Русь, браво!!» и «Пух, Пух, Пух». Всё это время он не оставлял и актёрскую работу. В его послужном списке 10 ролей на сцене театра Вахтангова. Р. Е. Симонов неизменно участвовал как автор и режиссёр-постановщик во всех юбилейных вечерах театра Вахтангова, которые всегда проходили с большим успехом.

Параллельно Р. Е. Симонов работает, как режиссёр-постановщик в Московском драматическом театре им. Рубена Симонова. Здесь он осуществил постановку спектаклей — «Джек-Восьмёркин», «Мой бедный Марат», «Горя бояться — счастья не видать», «Девушка-гусар», «Дайте мне старуху», «Сказка за сказкой», «Арбатский вальс». Спектакль «Девушка-гусар» был удостоен 1 премии на Международном театральном фестивале в Южной Корее. В театре им. Р. Симонова он, как актёр, сыграл 10 ролей. Среди них Царь Дормидонт («Горя бояться — счастья не видать»), Капитан Роланд и Лерман («Девушка-гусар»), Пустернак («Дайте мне старуху»).

Р. Е. Симонов преподаёт актёрское мастерство в Театральном институте им. Б. В. Щукина. Он является режиссёром-педагогом дипломных спектаклей «Соломенная шляпка» (выпуск 2006 года), «Русские водевили» (выпуск 2008 года). Многие из его учеников с успехом работают в театре им. Евг. Вахтангова.

Р. Е. Симонов — член Российского Авторского Общества. Обладая литературным и поэтическим даром, является автором пьес «Галатея», «Киллер и дура», «Из сказки в сказку», «Арбатский вальс». По его пьесе «Киллер и дура» режиссёр Сергей Косач снял художественный фильм «Убить Беллу». Р. Е. Симонов является автором стихотворного либретто оперетты «Фиалка Монмартра», автором стихотворных текстов к мюзиклу Джерри Хермана «Хелло, Долли» и автором либретто Юбилейного вечера в Московском театре Оперетты.

Р. Е. Симонов много работает в кино и на телевидении. Его фильмография насчитывает 28 картин.

В рамках проведения Года России в Болгарии, Р. Е. Симонов был направлен руководством театра им. Вахтангова в Софию для постановки спектакля. И среди его последних работ — спектакль «Принцесса Турандот» в болгарском театре «София». Судя по рецензиям, спектакль был высоко оценен театральной общественностью и восторженно принят публикой. Эта постановка была удостоена награды «Икар» на фестивале Балканских театров.

Ко «Дню защиты детей» 1 июня 2010 года Р. Е. Симонов вместе с молодыми актёрами показал сочинённый им самим спектакль «Из сказки в сказку».

Фильмография

1. 1973 — Друзья мои... (киноальманах, 4-я новелла «Чукотский марш») — Погосян, бородач, кандидат в стройотрядовцы
2. 1974 — Помни имя своё — сержант
3. 1975 — От зари до зари — чернявый попутчик Фёдора Рожнова в такси
4. 1975 — Персональное дело (фильм-спектакль) — Марат
5. 1977 — Рассказ от первого лица (фильм-спектакль) — Бодянский
6. 1980 — Ларец Марии Медичи — Михаил Казарян, следователь
7. 1981 — Третье измерение — Сартанян, офицер, член экипажа подлодки
8. 1982 — Инспектор Лосев — Эдик Албанян
9. 1982 — Солнечный ветер (ТВ) — Миша, сотрудник лаборатории
10. 1983 — Когда играли Баха (короткометражный) — приятель
11. 1983 — Отпуск по ранению (фильм-спектакль) — Мишка (нет в титрах)
12. 1983 — Петля — Эдик Албанян
13. 1983 — Тревожное воскресенье — Карен Малаян, капитан противопожарной службы, командир пожарного катера
14. 1984 — Гостья из будущего — Гоги, сотрудник Института времени
15. 1985 — Берега в тумане — французский полковник (нет в титрах)
16. 1986 — Без срока давности — Петросян, капитан
17. 1986 — Чичерин — Карахан
18. 1987 — Пять писем прощания — Ваган Терьян
19. 1994 — Мартовские иды (фильм-спектакль) — секретарь Цезаря
20. 2000 — Маросейка, 12 (Фильм №6 «Бабье лето») — знакомый Алины в Москве
21. 2000 — Сыщики (Фильм 7 «Черт лысый») — Коркия
22. 2002 — Моя граница — наркобарон
23. 2004 — Бомба для невесты — отец
24. 2006 — Очарование зла — Рош, комиссар французской полиции
25. 2006 — Сыщики-5 (Фильм 2 «Шесть шестых») — Изаксон
26. 2009 — Стая» (сериал) — Мдиванбеги, князь
27. 2010 — Элизиум (не завершен) — Владимир Андреевич
28. 2010 — Зоя — Сталин
29. 2011 — Кодекс чести-5 (Фильм № 1 «Новый») — Борис
30. 2011 — Ментовские войны-5 (Фильм №3 «Лицом к лицу») — Реваз Анзорович Кунашвили, пластический хирург
31. 2011 — СОБР — Тахир Алиевич Байсултанов, полковник милиции, заместитель начальника Ставропольского УВД
32. 2011 — Я желаю тебе себя — заказчик
33. 2013 — Евгений Онегин (фильм-спектакль) — сосед Лариных
34. 2014 — Москва. Три вокзала (163-я серия «Трубадур») — Ипполит Духовский (Дешан), коллекционер
35. 2015 — Верю не верю — Фёдор Кузьмич, сосед Кати, ходячая энциклопедия

Ссылки

• [www.vakhtangov.ru/persones/simonovreml Театр им. Вахтангова. Рубен Симонов]

Отрывок, характеризующий Симонов, Рубен Евгеньевич

– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.