Симпсон, Уоллис

Бесси Уоллис Симпсон Bessie Wallis Simpson<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
герцогиня Виндзорская
Рождение:	19 июня 1896(1896-06-19) Пенсильвания, США
Смерть:	24 апреля 1986(1986-04-24) (89 лет) Париж
Отец:	Текл Уоллис Уорфильд
Супруг:	Граф Спенсер, Эрнест Симпсон, Эдуард, герцог Виндзорский

Бесси Уоллис Симпсон (англ. Bessie Wallis Simpson, урождённая Уорфильд, Warfield; 19 июня 1896, Пенсильвания, США — 24 апреля 1986, Париж) — с 1937 года супруга герцога Виндзорского, бывшего короля Великобритании Эдуарда VIII. Именно желание короля жениться на дважды разведённой Уоллис Симпсон стало причиной его отречения от престола в декабре 1936 года.

Биография

Отец Уоллис — Текл Уоллис Уорфильд — был сыном успешного американского бизнесмена и собственника почти всей банковской системы Балтимора, Генри Мактира Уорфильда. Умер от туберкулеза, когда Уоллис было всего 5 месяцев.

В 1916 году Уоллис вышла замуж за морского лётчика Уинфильда Спенсера, который оказался алкоголиком с садистскими наклонностями, и в 1921 году развелась с ним; но позже в Китае они сошлись снова. Скоро он опять запил, и в 1927 году они разошлись окончательно.

Затем Уоллис познакомилась с разведённым бизнесменом Эрнестом Симпсоном. Они поженились в 1928 году и перебрались в Лондон, где подружились с Тельмой Фёрнис, любовницей принца Уэльского Эдуарда. 10 января 1931 года Тельма Фёрнис пригласила чету Симпсонов в свой загородный дом в Мелтон Маубрей, где они познакомились с престолонаследником. В 1934 году между Уоллис Симпсон и принцем Уэльским начался роман.

20 января 1936 года умер король Георг V. Принц Уэльский стал Эдуардом VIII. Незадолго до этого в зарубежной прессе появилась информация о связи принца Уэльского и Уоллис Симпсон. Правительство инструктировало британскую прессу не освещать их связь. Премьер-министр Стэнли Болдуин рекомендовал Эдуарду VIII рассмотреть конституционные проблемы, которые могут возникнуть в случае его женитьбы на разведённой женщине.

Несмотря на то, что Эдуард VIII получил политическую поддержку от Уинстона Черчилля и лорда Бивербрука, он осознавал, что его решение жениться на Уоллис Симпсон было бы непопулярным в британском обществе. Архиепископ Кентерберийский Космо Лэнг также был решительно против этой связи короля Эдуарда VIII.

Правительство также учитывало, что Уоллис Симпсон состояла в связи и с другими мужчинами, в том числе женатым автодилером Гаем Трандлом и Эдвардом Фитцжеральдом, герцогом Лейнстерским. Более того, ФБР считало, что Уоллис Симпсон имела связь с Иоахимом фон Риббентропом, германским послом в Британии и что она передавала нацистской Германии секретную информацию, добытую у короля Эдуарда VIII.

10 декабря 1936 года король Эдуард VIII подписал отречение от престола за себя и своих потомков. На следующий день он сделал радиообращение к нации, где сказал, что он отрёкся от престола потому, что находит невозможным исполнять обязанности короля без помощи и поддержки женщины, которую он любит. Известие об отречении стало мировой сенсацией, Уоллис Симпсон стала «Человеком года» по версии журнала «Тайм».

Эдуард VIII уехал в Австрию и остановился там у друзей до тех пор, пока Уоллис Симпсон не получила развод с бывшим мужем. 3 июня 1937 года пара поженилась в Шато-де-Канде (Château de Candé) во Франции. Новый король, младший брат Эдуарда Георг VI, дал ему титул герцога Виндзорского. Однако, под давлением парламента, король отказал в добавлении приставки «королевское высочество» к титулу новоиспечённой герцогини.

В течение следующих двух лет пара часто путешествовала по Европе, посетив в том числе и нацистскую Германию, где они познакомились с Адольфом Гитлером. Когда Франция была оккупирована германскими войсками в 1940 году, Эдуард VIII и его жена перебрались в Испанию. В июле 1940 года они переехали в Португалию. Позже ФБР получило сведения о том, что нацисты использовали герцога и герцогиню Виндзорских для того, чтобы получить секретную информацию о союзниках. 13 сентября 1940 года сотрудник ФБР послал Эдгару Гуверу донесение, в котором говорилось, что «агент точно установил, что герцогиня Виндзорская недавно связалась с Иоахимом фон Риббентропом и поддерживает постоянный контакт и связь с ним. Из-за своего высокого официального положения герцогиня получает различную информацию, которую передает Германии, касательно действий британских и французских официальных лиц».

Британское правительство также узнало, что Адольф Гитлер планирует сделать Эдуарда VIII марионеточным королём Соединённого Королевства в случае, если Германия выиграет Вторую мировую войну. Когда эти сведения дошли до премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, он вынудил герцога Виндзорского покинуть Европу и стать губернатором Багамских островов.

После войны герцог и герцогиня Виндзоры проживали во Франции. Появлялась информация о том, что герцогиня продолжает беспорядочные связи, и у неё были романы с Джимми Донахью, внуком мультимиллионера, и владельцем магазинов A. В. Вулвортом.

В 1956 году Уоллис Симпсон опубликовала автобиографию под названием «Сердцу не прикажешь». После смерти герцога Виндзорского, скончавшегося 28 мая 1972 года в Париже, Уоллис осталась во Франции. Герцогиня Виндзорская умерла 24 апреля 1986 года и была похоронена рядом с Эдуардом VIII в королевской усыпальнице в Виндзоре.

В культуре

• Актриса Джейн Сеймур сыграла роль в фильме 1988 года Женщина, которую он любил.
• Актриса Джоэли Ричардсон сыграла роль Симпсон в фильме 2005 года Уоллис и Эдуард.
• Актриса Ив Бест сыграла роль Симпсон в фильме 2010 года Король говорит!.
• В 2011 году вышел фильм Мадонны "МЫ. Верим в любовь", в котором Уоллис сыграла актриса Андреа Райзборо.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Уоллис Симпсон
• [www.spartacus.schoolnet.co.uk/SSsimpson.htm Wallis Simpson]

Литература

Полякова А. А. — Уоллис Симпсон. «Знаменитая история любви» / Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII. — М., 2013

Отрывок, характеризующий Симпсон, Уоллис

Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.