Симферопольский уезд
|
Симферопольский уезд
|
Симферопольский уезд — административная единица Таврической губернии с центром в городе Симферополь, образован 8 февраля 1784 года[1] в составе Таврической области указами Сенату и Екатеринославскому и Таврическому генерал-губернатору князю Г.А.Потемкину 8 февраля 1784 года. Документальных свидетельств об административно-территовиальном делении уезда в начальный период не обнаружено, предполагается, что оно соответствовало введённому после 1802 года.
С 12 декабря 1796 года, согласно указу Павла I, ликвидировавшего Таврическую область и вернувшего населённым пунктам старые названия, уезд носил название Ак-Мечетского[2]. При Павле Крым был поделён на 2 уезда:Перекопский и Ак-Мечетский, причём последний занимал практически весь полуостров, за исключением района присивашья. 8 (20) октября 1802 года, опять под названием Симферопольского в других, меньших, границах, включён в состав образованной в границах бывшей Таврической области Таврической губернии[3].
География
Уезд первоначально занимал весь юго-запад (без Севастопольского градоначальства) и центральную горную и предгорную часть полуострова. 15 апреля 1838 года был обнародован подписанный 23 марта указ сената: "Об учреждении в Таврической губернии нового уезда под названием Ялтинского"[4], согласно которому Южный Берег и часть территории Главной и Второй Гряды Крымских гор выделялись из Симферопольского уезда. В итоге площадь составила 4 727,6 км² (4 153,9 кв. верст).
Восточная граница уезда, с Феодосийским, проходила по притоку Салгира, реке Биюк-Карасу, затем через Главную гряду по дороге Карасубазар — Ускут; северная, с Евпаторийским и Перекопским уездами, начиналась у озера Кизил-Яр на берегу Каркинитского залива и шла общим направлением на восток до Салгира чуть севернее деревни Сарабуз, далее на север по Салгиру до современного села Владиславовка Нижнегорского района и восточнее смыкалась с границей по Биюк-Карасу. Южная граница, с Ялтинским уездом, на востоке проходила по яйле Главной гряды и за Чатыр-Дагом поворачивала на запад по верховьям Альмы, затем по Марте и Каче, затем на юг, по продольной долине Второй гряды, по линии Пычки — Карло — Уркуста до реки Чёрной. На юго-западе к уезду примыкало Севастопольское градоначальство, граница с которым проходила по Мекензиевым горам.
Север уезда занимают степи, к югу переходящие в северные отроги Крымских гор, в северо-восточной и центральной части — вплоть до Главной гряды, а на юго-западе — только Внешнюю меловую и западный хребет Второй средне-третичной гряд. Реки уезда текут гор в двух направлениях: восточной части на север — Биюк-Карасу,Зуя, Бештерек и Салгир; в западой части — на запад: Тобе-Чокрак, Западный Булганак, Альма, Кача и Бельбек. Леса сосредоточены в горной части и занимают 17% площади.
Население
После присоединения Крымского ханства к России население полуострова, вследствие эмиграции и различных смут, сократилось примерно на 300 тыс. человек. По „Камеральному Описанию Таврической области“, составленному в 1802 году, в Акмечетском уезде было 64 714 жителей[5].
В уезде имелось три города: Симферополь, Бахчисарай и Карасубазар; основное население было сосредоточено в деревнях.
В 1805 году, по Ведомости о всяких селениях, в Симферопольском уезде состоящих…[6] в уезде, без городов, числилось 42 863 жителя, из них немусульман 1 784 человека. Так называемых „русских селений“ на тот год в уезде было 5: Мангуш, Подгородняя , Курцы (сейчас обе в черте Симферополя) , Петербургские Мазанки, Зуя и Бия-Сала. По волостям население распределялось следующим образом.
| Население волостей на 1805 год | ||||||||||||||||
|
В 1864 году в уезде в 4497 домах проживало 25 915 человек[7]
По переписи 1897 года население уезда составило 141 717 человек (мужчин 76 335, женщин 65 382), в том числе сельского — 66712 чел. Плотность населения составила 34 чел. на км², только сельского — 16 чел. на км². По национальностям на 1897 год доли населения распределялись следующим образом:
- крымские татары — 41,8%,
- русские — 30,2%,
- украинцы — 7,5%,
- евреи — 6,5%,
- немцы — 4,1%,
- караимы — 2,6%.
Грамотных зафиксировано 33,9%, что выше среднего уровня по губернии, 50,6% жителей составляли крестьяне, населяющие более 1000 деревень, среднее число обитателей которых немного превыышало 60 душ. Крестьянским общинам в уезде на 1905 год принадлежало 4,5%, или 20 тыс. десятин земли, ещё 115 тыс. десятин принадлежало крестьянам на правах частной собственности. 129 тысяч десятин принадлежало дворянам, 59 тысяч — купцам и 72 тысячи десятин — казне, церкви и различным учерждениям.
Экономика
Почти 39% населения занимались сельским хозяйством: в северной части уезда — хлебопашеством (площадь посевов зерновых около 87 тыс. десятин), в предгорной и горной — садоводством, виноградарством и выращиванием табака. Из зерновых выращивали озимую пшеницу (32% площади), овёс, занимавший ок.17% и ячмень с рожью — 16,3% посевной площади. Хлеба собирали в среднем 48 тысяч тонн в год (св.3 млн. пудов) — более 250 кг на душу населения. Фруктов уезд производил в год в среднем 3 200 тонн, вина получали из винограда — около 4,3 миллиона литров (с 1 850 десятин виноградников), сбор табака с 2,5 тысяч десятин плантаций — около 1350 тонн. В уезде на 1900 год насчитывалось 26 тыс. лошадей, 57 тыс. голов крупного рогатого скота, 121 тчсяча овец и коз и 6,5 тысяч свиней. Кустарные промыслы были развиты слабо, выделялась только обработка кожи. Промышленность также малоразвита — по данным, за 1896 год в уезде числилось предприятий:
| В городах | В уезде | |
|---|---|---|
| Фабрик и заводов | 69 | 143 |
| Сумма год. пр-ва | 1311 тыс. р. | 148 тыс. р. |
| Число занятых рабочих | 990 чел. | 336 чел. |
Административное устройство
На 20 октября 1802 года уезд был учреждён в составе 7 волостей:
- Актачинская волость
- Алуштинская волость (до 1838 года)
- Аргинская волость
- Кадыкойская волость
- Махульдурская волость(до 1829 года)
- Табулдынская волость
- Чоргунская волость
- Эскиординская волость
В первоначальном виде уезд просуществовал да волостной реформы 1829 года, когда в состав и наименования были внесены изменения[8]. Состав уезда выглядел так:
- Ай-Тувганская (Айтуганская) волость
- Алуштинская волость
- Аргынская (Аргинская) волость
- Байдарская волость
- Дуванкойская волость
- Озенбашская (Узенбашская) волость
- Сарабузская волость
- Эскиординская волость
- Яшлавская волость
В 1838 году был создан отдельный Ялтинский уезд и в него передали Алуштинскую, Озенбашскую и Байдарскую волости, были также изменены границы оставшихся. Из части Кадыкойской и Актачинской (от долины Булганака до реки Тобе-Чокрак) волостей, заселённой преимущественно немцами-колонистами — выделили Кронентальскую волость; Кадыкойскую же переименовали в Сарабузскую. Табулдинскую переименовали в Зуйскую выделив из неё, а также части Аргинской, немецкую Нейзатскую волость.
К середине XIX века территориальное деление уезда выглядело следующим образом:
- Дуванкойская волость,
- Зуйская волость,
- Каралезская волость,
- Кронентальская волость,
- Мангушская волость,
- Нейзатская волость,
- Сарабузская волость.
Уезд просуществовал до советских реформ 1921 года[9], когда был преобразован в Симферопольский округ, а в 1923 году ввели районную систему и из округа выделили 3 района: Подгорно-Петровский (с 1924 года Симферопольский), Бахчисарайский, Карасубазарский и Сарабузский (упразднённый в 1924 году)[10].
Напишите отзыв о статье "Симферопольский уезд"
Примечания
- ↑ [krymology.info/images/d/d2/Памятная_книга_Таврической_губернии_1867_г..pdf Памятная книга Таврической губернии 1867 г. сьр.156]
- ↑ [icrimea.org/guide/horod-simferopol-headline/simferopol.html Симферополь]
- ↑ [tavrika.by.ru/books/vodar_nk/html/part01.htm АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ КРЫМА]
- ↑ [www.grifon-travel.ru/osnovyalta.html Ялта С 1771 года]
- ↑ [library.chersonesos.org/getfile.php?tome_code=25&ext=pdf ИТУАК т.24, Ф. Ф .Лашков. Исторический очерк Крымско-татарского землевладения]
- ↑ [library.chersonesos.org/showtome.php?tome_code=27§ion_code=1 ИТУАК, т. 26. Лашков Ф. Ф. Исторический очерк Крымско-татарского землевладения]
- ↑ [www.hist.msu.ru/Byzantine/BB%2019%20(1961)/BB%2019%20(1961)%20162.pdf А.Л.Якобсон]
- ↑ "Ведомость о казённых волостях Таврической губернии" от 31 августа 1829 г
- ↑ [www.nbuv.gov.ua/Articles/kultnar/knp19998/knp8_17.doc Прохоров В. В.ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СИМФЕРОПОЛЬСКОЙ ОКРУЖНОЙ МИЛИЦИИ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД НЭПа]
- ↑ [whp057.narod2.ru/krwm.htm Административно-территориальное деление Автономной Республики Крым.]
Ссылки
- Симферополь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [library.chersonesos.org/showtome.php?tome_code=27§ion_code=1 ИТУАК, т. 26, стр.85. Лашков Ф. Ф. Исторический очерк Крымско-татарского землевладения]
- «Полное Географическое описание нашего Отечества. Том XIV.» СПб.1910 г. Стр.711
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Симферопольский уезд
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
