Симфония № 1 (Скрябин)

Симфония № 1 ми мажор соч. 26 — произведение А. Н. Скрябина, написанное им в 1900 году. Это сочинение — одно из первых произведений, в котором ярко выражена идея Скрябина об искусстве, морально преображающем человека.

История создания

Композитор начал писать эту симфонию летом 1900 года, интенсивно работал над ней в подмосковной местности Дарьино. Об этом он в июне писал М. П. Беляеву, что "занят одним большим сочинением для оркестра". Через три месяца сообщал ему: "За лето я сочинил симфонию (6 частей) и теперь инструментую".

Прежде всего Скрябин показал симфонию своему учителю по классу фортепиано Сафонову, затем, когда приехал в Петербург, Лядову. После ознакомления с партитурой Римский-Корсаков, Глазунов и Лядов пришли к выводу, что её можно издавать до исполнения, но категорически настаивали на переделки крайне трудных, а иногда и неисполнимых мест, как писал Беляев композитору. Скрябин советовался по этому поводу с профессором Умберто Мазетти. Тот счёл их вполне удобоисполнимыми, но тем не менее согласился, что нужно переделать их, так как его вокальная техника была несравнимой с возможностями хористов.

Впервые симфония была исполнена 11 (24) ноября 1900 года под управлением Анатолия Константиновича Лядова. Было исполнено только пять частей, так как хор в этом исполнении участия не принял из-за сложности исполнения последней части. Вся симфония с хором и солистами была исполнена 16 марта 1901 года на концерте, посвящённом памяти Н. Г. Рубинштейна.

В ноябре 1900 года за эту симфонию композитору была присуждена Глинкинская премия.

Строение

Симфония состоит из шести частей общей протяжённостью около 45 минут:

1. Lento
2. Allegro dramatico
3. Lento
4. Vivace
5. Allegro
6. Andante

Состав оркестра

Деревянные духовые

2 флейты пикколо

Флейта

2 гобоя

3 кларнета (A)

2 фагота

Медные духовые

4 валторны (F)

3 трубы (B)

3 тромбона

Туба

Ударные

Литавры

Колокола

Струнные

Арфа

I и II скрипки

Альты

Виолончели

Контрабасы

Краткий анализ частей

Единство в этой шестичастной симфонии достигнуто благодаря идейному и тематическому единству.

Первая часть – это вступление ко всему циклу. Здесь сразу же заметно, что композитор стремился использовать колористические эффекты оркестра. В самом начале струнная группа разделяется не на пять, а на одиннадцать партий. Гармония постепенно усложняется, к двум валторнам присоединяются другие инструменты, которым поручены выдержанные звуки. Затем фон струнных становится трепещущим благодаря своеобразным рисункам партий скрипок, альтов и виолончелей. На этом фоне возникает лирическая кантилена, поручённая кларнету и поддержанная затем флейтой. Эта кантилена продолжает звучать и тогда, когда тему начинает развивать вся группа скрипок. Затем развитие отмечается переходом в верхний регистр. После возвращения начальной кантилены наступает её развитие путём красочного сопоставления тембров и переклички разных инструментов. Затем эта прозвучавшая у скрипок на фоне фигураций альтов тема возносится в верхний регистр. В последних тактах струнные инструменты делятся уже не на одиннадцать, а на восемнадцать партий. Это позволило композитору создать небывалую звучность.

Если в первой части сила звучания оркестра небольшая (по замыслу здесь не участвуют ни трубы, ни тромбоны, ни литавры), то во второй части развёртываются картины борьбы, звучность оркестра достигает большой мощи. Предшествующие кульминациям нарастания позволяют судить об учёте автором возможностей каждого инструмента в целях не только динамических, но и колористических эффектов.

В третьей части преобладают лирические настроения. Здесь виртуозно использован "свирельный" тембр кларнета.

Четвёртая часть имеет скерцозный характер с элементами стремительной танцевальной полётности.

В пятой части, несмотря на продолжающуюся перекличку с кантиленами, скрепляющими предыдущие части, вновь развёртываются и достигают яростной силы картины борьбы человека с препятствиями, стоящими на его пути к счастью. Напряжённость этой борьбы подчёркивается тематическим материалом, с самого начала отличающимся остротой интонаций.

Но финал указывает близость к победе. Торжественный характер вокальных и инструментальных партий подчёркивается звенящими аккордами арфы и фанфарами труб на фоне тремолирующих струнных. Солирующие меццо-сопрано и тенор, а затем смешанный хор прославляют искусство, преображающее человека. Текст финала написал автор:

О дивный образ Божества,

Гармоний чистое искусство!

Тебе приносим дружно мы

Хвалу восторженного чувства.

Ты жизни светлая мечта,

Ты праздник, ты отдохновенье,

Как дар приносишь людям ты

Свои волшебные виденья.

В тот мрачный и холодный час,

Когда душа полна смятенья,

В тебе находит человек

Живую радость утешенья.

Ты силы, павшие в борьбе,

Чудесно к жизни призываешь,

В уме усталом и больном

Ты мыслей новый строй рождаешь.

Ты чувств безбрежный океан

Рождаешь в сердце восхищённом,

И лучших песней песнь поёт,

Твой жрец, тобою вдохновлённый.

Царит всевластно на земле

Твой дух, свободный и могучий,

Тобой поднятый человек

Свершает славно подвиг лучший.

Придите, все народы мира,

Искусству славу воспоём!

Слава искусству,

Вовеки слава!

Библиография

• Бэлза И. Ф. Александр Николаевич Скрябин. — Москва: Музыка, 1982. — С. 75— 78. — 176 с. — (Русские и советские композиторы).

Ссылки

• [imslp.org/wiki/Symphony_No.1,_Op.26_(Scriabin,_Alexander) Ноты] на IMSLP

Отрывок, характеризующий Симфония № 1 (Скрябин)

– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.