Симфония № 5 (Прокофьев)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Симфония № 5, си-бемоль мажор, соч. 100 — симфония Сергея Прокофьева, написанная в 1944 году. Симфония написана в период Великой Отечественной Войны, через четырнадцать лет после предыдущей симфонии автора. О ней автор писал: «Я задумал её как симфонию величия человеческого духа». Монументальная, грандиозная по размаху, насыщенная драматизмом, симфония развивает героико-эпические традиции русской симфонической музыки.

Структура

Симфония состоит из 4-х частей длительностью более 40 минут:

1. Andante (в си-бемоль мажоре)
2. Allegro marcato (в ре-миноре)
3. Adagio (в фа-мажоре)
4. Allegro giocoso (в си-бемоль мажоре)

Первая часть симфонии написана в сонатной форме. Она воспринимается как широкое эпическое повествование определяющее неторопливое развертывание музыки, льющейся словно героическая песня и опирающейся на приемы многократной повторяемости тематического материала. Вторая и третья части вводят непосредственно в мир драматического действия, в сферу ярчайших контрастов, полярного противостояния образов. Вторая часть — Скерцо — написана в сложной трехчастной форме и основана на резком противопоставлении ритмически-импульсивной темы, звучащей драматически, а порой грозно или причудливо, музыке пленительно-напевной и светлой. Вдохновенная третья часть, полная глубокого трагизма, звучит как страстное выражение страданий массы людей, которых постигли тяжелые испытания. Её отличают эмоциональное богатство и мощь оркестрового воплощения. Симфония завершается ликующим апофеозом, утверждением света и радости бытия. Изящество и легкость сочетаются в финале с волевым размахом и монументальностью.

Премьера

Симфония была впервые исполнена 13 января 1945 года в Большом зале Московской консерватории Государственным симфоническим оркестром СССР под управлением самого Прокофьева. Премьера имела успех и симфония остается одним из самых популярных произведений композитора.

Отрывок, характеризующий Симфония № 5 (Прокофьев)

– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…