Симфония № 5 (Чайковский)

Симфония № 5 ми минор, соч. 64 — симфония Петра Ильича Чайковского.

Написана в 1888 г. Первые наброски относятся к апрелю 1888 года, когда им был написан план первой части. Основные работы велись летом, осенью делались корректуры.

История

Более десяти лет отделяют Четвертую симфонию от Пятой, за это время создаются разные жанровые произведения, которые наполнены драматизмом и лиризмом, свойственными его сочинениям. В Пятой симфонии виден симбиоз драмы и трагедии, отступление от своего основного лирико-психологического направления, ставятся более глубокие философские вопросы, вновь открыта тема судьбы и рока, сам автор делал такие выводы: «Мотив всех умствований – есть чисто личное чувство уходящей жизни и страх смерти». В данной формулировке можно увидеть, в каких тяжелых душевных напряжениях работал Чайковский.

С мая по август 1888 года Чайковский создает свою Пятую симфонию, в период весьма напряженный для автора: это и выступления в Москве, и поездка по Европе с посещением музыкальных центров - Лейпциг, Гамбург, Прага, Берлин, Париж, Лондон, в которых Чайковский даёт концерты.

Премьера Пятой симфонии состоялась 17 (5) ноября 1888 года в Петербурге, дирижировал сам автор, отзывы критиков были не однозначны. Чайковский считал Пятую симфонию слабее предыдущей, а поэтому и не удавшейся, в частности из письма к Н. Ф. фон Мекк: «Сыграв мою новую симфонию два раза в Петербурге и раз в Праге, я пришел к убеждению, что симфония эта неудачна. Есть в ней что-то такое отталкивающее, какой-то излишек пестроты и неискренности, деланности. И публика инстинктивно сознает это. Мне было очень ясно, что овации, коих я был предметом, относились к моей предыдущей деятельности, а сама симфония неспособна увлекать или, по крайней мере, нравиться. Сознание всего этого причиняет мне острое, мучительное чувство недовольства самим собою. Неужели я уже, как говорится, исписался, и теперь могу только повторяться и подделываться под свою прежнюю манеру?». Последней фразой: «под свою прежнюю манеру» Чайковский как бы дает понять, что вновь была поднята тема судьбы и рока, к которой он обращался в Четвертой симфонии, поэтому душевные смятения не покидали композитора. Лишь весной 1889 года, после исполнения пятой симфонии в Гамбурге, композитор поменял своё мнение, признав за сочинением ряд очевидных достоинств.

Варианты и разночтения

Согласно воспоминаниям Конюса, вскоре после премьеры симфонии автор собирался внести в партитуру ряд правок, среди которых была и такая:

...В коде финала непременно нужен один-единственный, оттеняющий кульминацию удар тарелок fоrtissimо. ...Надо будет не забыть ввести этот удар в последующие издания партитуры.

Своё намерение композитор уже не успел осуществить. Однако дирижер Артур Никиш, один из лучших дореволюционных интерпретаторов Пятой симфонии Чайковского, всегда вводил этот удар тарелок в кульминацию финальной части (так называемые "никишевские тарелки"). Впоследствии его примеру следовали Георг Себастьян, Виллем Менгельберг (см. запись симфонии, сделанную им в 1940 году с Берлинским филармоническим оркестром) и Андрей Борейко (см. запись симфонии, сделанную им в 2015 году с Немецким симфоническим оркестром Берлина).

Оценка

Известный русский композитор, педагог, учёный и ученик Чайковского Сергей Танеев считал, что Пятая симфония Чайковского является его лучшим сочинением.

Состав оркестра

Деревянные духовые

Флейта пикколо

2 флейты

2 гобоя

2 кларнета (A)

2 фагота

Медные духовые

4 валторны (F)

2 трубы (A)

3 тромбона

Туба

Ударные

Литавры

Струнные

I и II скрипки

Альты

Виолончели

Контрабасы

Структура симфонии

1. Andante. Allegro con anima
2. Andante cantabile, con alcuna licenza
3. Вальс. Allegro moderato
4. Andante maestoso. Allegro vivace

Отображение симфонии в массовой культуре

Зажжение чаши Паралимпийского огня было доверено шестикратному чемпиону, трехкратному серебряному и бронзовому призеру Паралимпийских игр по лыжным гонкам среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата, мэру Горной паралимпийской деревни Сергею Шилову и двукратной паралимпийской чемпионке, серебряному и бронзовому призеру Паралимпийских игр по плаванию среди спортсменов с инвалидностью, мэру Прибрежной паралимпийской деревни Олесе Владыкиной.

Спортсмены вместе зажгли Малую чашу, установленную у подножия Главной чаши Паралимпийского огня, от которой пламя передалось снизу вверх и зажгло главный символ Паралимпийских игр. Зажжение пламени проходило под четвёртую, финальную часть симфонии № 5 П.И. Чайковского — Andante maestoso.

Отрывок, характеризующий Симфония № 5 (Чайковский)

– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.