Синаксарь
Поделись знанием:
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
Синакса́рь или Синакса́рий (церк.-слав. Сѷнаѯа́риꙗ, Сѷнаѯа́рь, Сѷнаѯа́рїй; греч. Συναξάριον — сборник; от греч. συνάγω — собираю, и греч. σύναξις) — собрание; первоначально собрание верующих на праздник, в дальнейшем — собрание сведений:
- Собрание исторических сведений о празднике или о каком-либо святом. Синаксарии помещены в Минеях и Триодях постной и цветной на все праздники, начиная от Недели мытаря и фарисея и до Недели всех святых. Они помещаются обыкновенно после 6-й песни праздничного канона после кондака и икоса (или тропарей). Если канон состоит из 3 или 2 песней, то синаксарии находятся перед предпоследней песнью (8‑й).
- Также называется и особая книга, содержащая отдельные синаксарии; в русской традиции она более известна под названием Про́лог.
- В Русской Церкви в настоящее время обычно синаксари за службами не читаются, однако в некоторых монастырях и храмах имеет место практика чтения житий святых или описаний празднуемых событий. Великим постом, на утрени четверга 5-й седмицы, читается житие преподобной Марии Египетской.
Список синаксарей постной и цветной Триодей
Сохранена орфография источников.
Никифора Каллиста Ксанфопула собрания на знаменитыя праздники Триоди, един кийждо от них винословствующая, како, и когда сие из начала бысть, и каковыя ради вины сице ныне имеются, и от святых и богоносных отец учинишася с некоторыми веденьми частными, начинающаяся от мытаря и фарисеа, и кончащаяся даже до всех святых.
Долженствует убо месячный синаксарий, на седмой песни прежде яко обычай читатися, потом же настоящий.
Предисловие вкратце синаксарей, рекше, собраний Ксанфопулана Триодныя синаксари.
Триодь постная, Неделя мытаря и фарисея. Предисловие к собранию синаксарей в Триодях Никифора Каллиста Ксанфопула.
Триодь постная, Неделя мытаря и фарисея. Предисловие к собранию синаксарей в Триодях Никифора Каллиста Ксанфопула.
- Постная Триодь, 1 часть
- Синаксарь в Неделю о мытаре и фарисее.
- Синаксарь в Неделю о блудном сыне.
- Синаксарь в субботу мясопустную.
- Синаксарь в Неделю мясопустную, о Страшном Суде.
- Синаксарь в субботу Сырной седмицы, всех преподобных отцов, в подвиге просиявших.
- Синаксарь в Неделю сыропустную, воспоминание Адамова изгнания.
- Синаксарь в субботу первой седмицы Великого поста, великомученика Феодора Тирона.
- Синаксарь в Неделю первую Великого поста, Торжество Православия.
- Синаксарь в Неделю вторую Великого поста, Святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалонитского.
- Синаксарь в Неделю третью Великого поста, средопостную.
- Синаксарь в Неделю четвертую Великого поста, преподобного Иоанна Лествичника.
- Синаксарь в четверток пятой седмицы Великого поста, «Стояние Марии Египетской».
- Синаксарь в субботу пятой седмицы Великого Поста, Похвала Пресвятой Богородицы, Суббота акафиста.
- Постная Триодь, 2 часть
- Синаксарь в Лазареву субботу.
- Синаксарь в Неделю Ваий, Вход Господень в Иерусалим.
- Синаксарь во Святый Великий Понедельник.
- Синаксарь во Святый Великий Вторник.
- Синаксарь во Святую Великую Среду.
- Синаксарь во Святый Великий Четверг, воспоминание Тайной Вечери.
- Синаксарь во Святую Великую Пятницу.
- Синаксарь во Святую Великую Субботу.
- Цветная Триодь
- Синаксарь во Святую и Великую Неделю Пасхи.
- Синаксарь на Пресвятую Госпожу Владычицу Богородицу «Живоприемный Источник».
- Синаксарь в Неделю Фомину.
- Синаксарь в Неделю третью по Пасце, святых жен-мироносиц.
- Синаксарь в Неделю четвертую по Пасце, о разслабленном.
- Синаксарь в среду разслабленного, на преполовение Пятидесятницы.
- Синаксарь в Неделю пятую по Пасце, о самаряныне.
- Синаксарь в Неделю шестую по Пасце, о слепом.
- Синаксарь в Неделю 318 святых богоносных отец иже в Никеи.
- Синаксарь на Вознесение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
- Синаксарь в Неделю святыя Пентикостии.
- Синаксарь в понедельник по Пятидесятнице, сиесть, Святаго Духа.
- Синаксарь в Неделю всех святых.
Напишите отзыв о статье "Синаксарь"
Ссылки
- Синаксарь Константинопольской церкви X века. — Synaxarium ecclesiae Constantinopolitanae : e Codice Sirmondiano nunc Berolinensi; adiectis synaxariis selectis / opera et studio Hyppolyti Delehaye. Bruxellis, Apud Socios Bollandianos, 1902 [commons.wikimedia.org/wiki/File:Synaxarium_Ecclesiae_Constantinopolitanae.pdf →] [visualcollections.ub.uni-mainz.de/histbuch/periodical/pageview/28763 →]
- [www.synaxarion.gr/gr/index.aspx ΜΕΓΑΣ ΣΥΝΑΞΑΡΙΣΤΗΣ]
- [www.omolenko.com/bogosluzhenia/prolog.htm#book10 Собрание синаксарей Постной и Цветной Триоди]
- [old.stsl.ru/manuscripts/medium.php?col=1&manuscript=405 405. (319.) Синаксарь (без поучений), полууст. ХVІ века, в четверть, 140 листов.]
- [old.stsl.ru/manuscripts/medium.php?col=1&manuscript=406 406. (299.) Синаксарь (без поучений), полууст. ХVІ века, в четверть, 164 листа]
Литература
- [commons.wikimedia.org/w/index.php?title=File%3A%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C_(%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%BE%D0%B8%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B9_%D0%93.%D0%94%D1%8C%D1%8F%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE).djvu&page=600 Полный церковнославянский словарь (Протоиерей Г.Дьяченко). стр. 600]
- [azbyka.ru/dictionary/17/sinaksar-all.shtml azbyka.ru/dictionary/17/sinaksar-all.shtml Синакса́рь]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Синаксарь
– Нет, контужен.– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
