Синаххериб

Синаххериб аккад. Син-аххе-эриба — «Син приумножил братьев»<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Синахериб на троне</td></tr>
Ассирийский царь
705 — 680 до н. э.
Предшественник:	Саргон II
Преемник:	Асархаддон
Смерть:	680 до н. э.(-680)
Род:	династия Новоассирийских царей
Отец:	Саргон II

Синаххериб (уточнённая транскрипция: Син-аххе-эриба) — царь Ассирии приблизительно в 705—680 годах до н. э.

Биография

Вступление на престол

Синаххериб, сын и наследник Саргона II, вступил на престол 12 аббу (июль — август) 705 года до н. э. В отличие от отца, он был сторонником военной партии, а со жречеством и горожанами не ладил. В политике новый царь опирался исключительно на грубую силу.

Карательная экспедиция в Вавилонию и новое восстание там

В 704 году до н. э. Синаххериб предпринял карательную экспедицию против Вавилонии, когда там снова появился Мардук-апла-иддин II, намеревавшийся воспользоваться смертью Саргона II, чтобы вернуть себе прежнюю власть в Вавилоне. Ассирийцы защитили от халдеев небольшие южные города Ларак и Сарабану, но к Вавилону Синаххериб отнёсся с презрением. По неизвестным причинам Синаххериб два года медлил занять престол в Вавилоне. В конце-концов вавилоняне были вынуждены выдвинуть царём одного из своей среды — некоего Гагизу (в вавилонском списке царей известен под тронным именем Мардук-закир-шуми II). Это побудило к немедленному новому выступлению Мардук-апла-иддина II, готовившего грандиозное восстание против Ассирии.

Синаххериб громит халдеев

В 703 году до н. э. Мардук-апла-иддин II занял вавилонский престол. В ответ на это Синаххериб выступил в поход (702 год до н. э.). После двойной победы при Куту и Кише, Синаххериб вступил в Вавилон, где ему удалось захватить дворец Мардук-апла-иддина со всем его имуществом и дворцовыми служащими. Мардук-апла-иддину удалось бежать в Приморье. Синаххериб захватил 75 городов-крепостей и 420 поселений Халдеи. 208 000 халдеев были выселены ассирийцами в другие области их державы.

Синаххериб сделал попытку создать хорошие отношения с вавилонянами, покарав только непосредственных сообщников Мардук-апла-иддина II, главным образом халдеев, арамеев и арабов. Однако ассиририйский царь вновь не захотел занять вавилонский трон лично, а посадил на него своего ставленника, некого Бел-ибни, «последнего пса в моём дворце», как сам Синаххериб о нём презрительно выразился. Видно, этот Бел-ибни был молодым и знатным вавилонянином, воспитанным при ассирийском дворе.

После Вавилона ассирийская армия продвинулась к востоку от Тигра до границы с Эламом, где Синаххериб получил дань от правителя города Харарате Набу-бел-шумате, и разгромил воинов из города Хиримме, а их трупы повесил на кольях вокруг города. Затем Хиримме был заселён заново.

Поход в горы Загрос

Второй поход 702 года до н. э. Синаххериб направил на восток. Первоначально разгрому подверглись племена кочевников-касситов и родственных им ясубигаллайцев, обитавших к югу от Эллипи. Ассирийцы захватили здесь коней, мулов и рогатый скот, а также пленных. Весь пройденный ассирийцами горный район был включён в состав провинции Аррапха. Из числа трёх занятых здесь крепостей — Бит-Киламзах, Хардишпи и Бит-Кубатти — в одной были поселены пленные переселенцы, по-видимому, из Вавилонии, а в двух других бежавшие было в горы касситы.

Отсюда Синаххериб спустился в Эллипи, царь которой, Аспабара, примкнул к эламской коалиции. Ассирийцы захватили крепости Марубишу и Аккудду — резиденции Аспабары, вместе с тридцатью четырьмя поселениями в их окрестностях и сжёг их. В руки ассирийцев попала большая добыча — люди, кони, мулы и скот. Затем ассирийцы захватили города Цициету и Куммаххум и их окрестности. При этом от Эллипи была отделена область Бит-Барруа (Барруата — урартских надписей), заселена пригнанными из других мест пленниками и присоединена к ассирийской провинции Хархар. Главная крепость этой области Элензаш (современный Керманшах) была переименована в Кар-Син-аххе-эриба («Вал Синаххериба») и там был размещён ассирийский гарнизон. Также Синаххериб получил дань от «дальних мидян».

Восстание в Сирии и Финикии

Воспользовавшись сменой царей, государства Сирии, Финикии и Палестины при поддержке Египта образовали союз против Ассирии. В коалицию входили Тир, Сидон, Арвад, Библ, Ашдод, Экрон (ассир. Ашкаруна, современный Акыр), Аскалон, Аммон, Моав, Иудея, арабские племена, Египет и другие недовольные политикой ассирийских правителей, в общей сложности 15 участников.

В 701 году до н. э. в Экроне народ сверг проассирийскую группировку во главе с царём Пади и выдал последнего в цепях иудейскому царю Езекии (Хизкии), возглавлявшему антиассирийское восстание в Палестине. Справедливо полагая, что ответный удар со стороны Ассирии будет скорым, Хизкия начал готовиться к обороне. Чтобы лишить армию Синаххериба воды, иудейский царь приказал засыпать все источники и колодцы в своей стране, поправил городскую стену Иерусалима, укрепил цитадель и приготовил всё необходимое, чтобы выдержать длительную осаду.

Ассирийцы громят восставших

В 701 году до н. э. Синаххериб выступил в свой третий поход.

Первый удар был нанесен по владениям тиро-сидонского царя Элу-эли (Элулай, Лули). Тот потерпел поражение и бежал «в даль моря (видимо, на Кипр), где и сгинул». Синаххериб захватил города Сидон Большой, Сидон Малый, Бит-Зитти, Царипту, Махаллиба, Ушу, Акзиби, Акко. Царём Сидона он назначил Туба-алума (Тубаала) и наложил на него дань. Дань также принесли царь Самримуруна Минхиму, царь Аруда Абдилити, царь Библа (Гублы) Урумилки, царь Ашдода Метинти, царь Аммона Пудуэль, царь Моава Каммусунатби, царь Эдома Айяраму и цари Аммуру (то есть запада).

Цидка, царь Аскалона, не пожелал склониться перед Синаххерибом и принести дань. За это он был разгромлен, схвачен и отправлен в Ассирию, вместе с семьей и родней. Новым правителем аскалонцев Синаххериб поставил их прежнег царя Шаррулудари, сына Рукибти, и наложил на того дань. Города Бит-Даганна, Яппу, Банайабарка, Азузу, принадлежащие Цидки, ассирийцы осадили и взяли.

Синаххериб вплотную подходит к границе Египта

Затем, продолжив поход далее на юг вдоль побережья Средиземного моря, Синаххериб у города Альтакку (близ Экрона) разгромил повстанцев и пришедшее им на помощь кушито-египетское войско, причём в плен попали и сыновья фараона Шабаки. Египтяне бежали, бросив союзников на произвол судьбы. Ассирийцы захватили города Альтакку и Тамну, после чего без боя вступили в Экрон, где учинили жесткую расправу. Виновные в организации восстания были посажены на колья вокруг города, много людей было уведено в плен.

Разгром Иудеи

Разгромив Экрон, ассирийское войско вторглось в Иудею (4Цар. 18:13), где захватило 45 городов Езекии. 200150 человек было уведено в плен.

Подступив к Иерусалиму, где заперся Езекия, ассирийцы осадили этот город. Однако осада не имела успеха, видимо из-за вспыхнувшей эпидемии. В Библии это событие отражено так: «пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч» (4Цар. 19:35). Синаххериб удовольствовался получением заложников и огромной дани в 30 талантов (более 900 килограмм) золота и 800 талантов (более 24 тонн) серебра (в Библии цифры другие — соответственно 30 и 300 талантов, но восемьсот ассирийских серебряников в стоимости своей соответствуют тремстам иудейским талантам). Чтобы собрать такую сумму, Езекия должен был не только опустошить свою и храмовую казну, но и снять с дверей и пилястров храма золотую облицовку. Все эти драгоценности, а также и освобожденного царя Экрона Пади, он отправил в ставку ассирийского царя в Лахише. Города, которые захватили ассирийцы у Езекии, Синаххериб отдал царю Ашдода Метинти, царю Экрона Пади и царю Газы Цилли-Белу, уменьшив, таким образом, Иудею до размеров Иерусалима и его окрестностей.

Временное перемирие с Египтом

Синаххериб пошёл также на арабов, захватил их крепость Адуму и привёл их к покорности. Следующим на очереди у правителя Ассирии был Египет. Синаххериб приступил к осаде пограничной египетской крепости Пелусия, угрожая непосредственно египетской территории.

Однако из-за событий в Вавилонии, ему не удалось закрепить свой успех новой победой. Очевидно, Ассирия и Кушито-египетское царство пришли к какому-то соглашению о разграничении своих территорий. При раскопках дворца Синаххериба в Ниневии была найдена глиняная булла, которая несомненно скрепляла договор между Ассирией и Напатой. На булле сохранились оттиски двух печатей: Синаххериба и Шабаки.

В Вавилонии активизировался старый враг Мардук-апла-иддин II

В Вавилонии вновь активизировал свою деятельность старый враг ассирийских царей Мардук-апла-иддин II, который скрывался в недоступных болотах в Приморской стране на юге Вавилонии. Царь Вавилона Бел-ибни под влиянием патриотично настроенных вавилонян отложился от Ассирии и вступил в союз с халдеями.

В 700 году до н. э. Синаххериб выступил в свой четвёртый поход, на этот раз на Вавилон. Город был взят и там, вместо не оправдавшего его доверия Бел-ибни, Синаххериб поставил царём своего сына и наследника Ашшур-надин-шуми («Ашшур-даровал потомство»), а Бел-Ибни был отправлен обратно в Ассирию.

Поражение Мардук-апла-иддина II

Чтобы раз и навсегда покончить с Мардук-апла-иддином II, Синаххериб двинул армию в Приморье. По пути туда он нанёс поражение Шузубу-халдею (презрительно-уменьшительная форма от имени Мушезиб-Мардук), жившему среди болот в городе Биттуту. Шузубу бежал, после чего ассирийский царь вторгся в Бит-Якин, владение Мардук-апла-иддина и подверг эту область жесточайшему разгрому.

Однако Мардук-апла-иддин II погрузил на корабли семью, часть войска, статуи богов и даже кости своих предков, пересёк Персидский залив и высадился в Эламе. Эламский царь Халлутуш-Иншушинак II (ассир. Халушу) представил ему в управление город Нагиту (Нагите-ракки — «область болот»), располагавшийся на одном из островов Персидского залива. Синаххериб не смог преследовать его, так как не имел в своем распоряжении флота, а сумел лишь захватить халдеев, оставшихся на берегу, в том числе брата и сыновей Мардук-апла-иддина.

Поход в сторону мидийцев

Пятый поход на 5-м году своего правления Синаххериб предпринял против горцев, живших по восточному берегу Тигра. Ассирийцы захватили города Тумурру, Шарум, Эзама, Кипшу, Хальбуда (или Хальгидда), Куа и Кана. Жители бежали на неприступную гору Нипур и заняли там оборону. Синаххериб с отборной гвардией преследовал их и разгромил.

В то же время восстал царь города Укки из страны Дайаэ Манийаэ, в «Анналах Синаххериба» называвшийся мидянином. При приближении ассирийского войска Манийаэ оставил Укку и бежал. Синаххериб захватил этот город, а также 33 окрестных поселения. В руки ассирийцев попала богатая добыча.

Синахериб преследует Мардук-апла-иддина за морем

Только в 694 году до н. э. Синаххериб смог возобновить борьбу с Мардук-апла-иддином, которого он считал настолько опасным, что решился преследовать его даже за морем.

С помощью финикийских и, возможно, греческих мастеров и мореходов были основаны две верфи. Одна в Тиль-Барсибе на Евфрате, лес для которой доставляли с гор Амана и Ливана; другая — на Тигре, близ Ниневии, лес на какую везли из Курдистана. Когда корабли были построены, их спустили вниз по Тигру и Евфрату в Баб-Салимети, где Синаххериб, находившийся в лагере на берегу, чуть не погиб во время сильного прилива. Ассирийцы понесли значительные потери, много воинов утонуло. На это не остановило Синаххериба, переправившись на кораблях через Персидский залив, он захватил Нагиту. В руки ассирийцев попало много халдеев, но самого Мардук-апла-иддина среди них не оказалось. Видимо, ему снова удалось бежать. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Затем Синаххериб вторгся в соседние области Южного Элама. Ассирийцы подвергли разгрому область Хильму, город Биллату и область Хупапану и увели в плен много эламитов.

В ответ эламский царь вторгается в Вавилонию

В ответ на вторжение ассирийцев эламский царь Халлутуш-Иншушинак II в октябре 694 года до н. э. завоевал вавилонский город Сиппар, отрезав, тем самым, ассирийцам связь с тылом. Войско вавилонян потерпело поражение, а их царь, сын Синаххериба Ашшур-надин-шуми был взят в плен и отправлен в Элам, где вскоре умер или был убит.

На обратном пути в Ассирию, Синаххериб в конце сентября 693 года до н. э. в сражении у Ниппура одержал крупную победу над объединёнными силами вавилонян и эламитов. Нергал-ушезиб попал в плен к ассирийцам, а Халлуташ-Иншушинак бежал в Элам, где вскоре был убит (в конце октября того же года).

Поход Синаххериба в Элам

Осенью 693 года до н. э. Синаххериб предпринял свой 7-й поход, на этот раз в Элам. Ассирийцы захватили города Бит-Хаири и Раза, на границе Ассирии и Элама, которые эламиты отняли ещё у Саргона II. Возвращенные города были присоединены к провинции Дер.

Затем Синаххериб осадил и взял 34 города на собственно эламской территории. Эламский царь Кутир-Наххунте II бежал из своей резиденции Мадакту в отдаленную горную твердыню Хидалу. Синаххериб двинулся через горы, по направлению к покинутой Мадакте, но наступил месяц кислиму (ноябрь — декабрь), морозы и снегопады, а также повышение воды в Керхе вынудили Синаххериба вернуться обратно.

Однако менее чем через 3 месяца Синаххериб получил радостную весть — царь Элама скончался. К власти в Эламе пришёл его младший брат Хумбан-нимена (ассир. Умман-Менан).

К власти в Вавилоне приходит Мушезиб-Мардук

Ещё в 693 году до н. э., при поддержке эламитов на вавилонском престоле утвердился вождь халдейского племени Бит-Даккури Мушезиб-Мардук (ассир. Шузубу-Халдей). В 691 году до н. э. Синаххериб двинул свои войска на Вавилон. Вавилоняне запросили помощь у Элама. Против Ассирии была создана сильная коалиция, куда, кроме Вавилона и Элама, вошли различные халдейские и арамейские племена, Эллипи, Парсуаш (Персида), Аншан (или Анчан) и Пашери (об этом государстве больше ничего не известно). Весной при городе Халуле, около устья Диялы, произошло сражение между ассирийцами с одной стороны и войсками союзников с другой. «Анналы Синаххериба» напыщенно рассказывают о победе ассирийцев. Много знатных эламитов, в том числе и воевода эламского царя Хумбан-Ундаш попали в плен. Всем им перерезали горло. Пленён также был и Набу-шум-ишкун, родной сын Мардук-апла-иддина II. Мушезиб-Мардук и эламский царь Хумбан-нимена бежали. В противовес этому, вавилонская хроника лаконично сообщает, что ассирийцы потерпели поражение. В действительности же, видимо, битва закончилась вничью, но огромные потери вынудили обе стороны временно прекратить военные действия.

Полное разрушение Вавилона

В начале апреля 689 года до н. э. Хумбан-нимену хватил апоплексический удар. Узнав о том, что эламский царь разбит параличом и не может прийти на помощь своему вавилонскому союзнику, Синаххериб выступил в поход и в декабре захватил Вавилон. Город был отдан войску на разграбление. Население частью переселили, частью отдали в рабство. Статуя Мардука и сокровища храмов были отправлены в Ниневию. Туда же был доставлен и пленённый царь Вавилона Мушезиб-Мардук. После чего Синаххериб полностью разрушил город и даже затопил то место, где он находился.

Поход на юго-восток М. Азии

В 689 году до н. э. восстал Кируа, правитель г. Иллубгу (возможно, соврем. Немрун в 16 км юго-западнее Киликийских ворот). Города Хилакку, Ингира (антич. Анхиала (гавань Тарса) и Тарзу (антич. Тарс, совр. Тарсус) перешли на его сторону, предприняли поход в Куэ и отрезали этот округ от Ассирии. Армия Синаххериба нанесла поражение войску Хилакку в горах, а затем покорила Ингиру и Тарзу. Население этих городов было уведено в плен. Кируа заперся в Иллубру. Ассирийцы осадили город и с помощью таранов и другой осадной техники взяли его. Население Иллубру и Хилакку было уведено в Ассирию, а плененный Кируа был отправлен в Ассирию, где с него содрали кожу.

В 685 году до н. э. ассирийцы выступили против правителя Тиль-Гаримму Гурди (возможно это античн. Гордий) и взяли этот город. Часть пленных Синаххериб причислил к своему войску, а остальных отдал в рабство областеначальникам, военачальникам, правителям городов и другим отличившимся сановникам. В том же году Ассирия вступила в первые военные столкновения с киммерийцами на юго-востоке Малой Азии.

В конце царствования Синаххериба на границах империи начались смуты. Табал и Мелид вернули себе независимость, Урарту вновь воспряло духом и даже расширило свои границы до горы Тас (60 — 70 км к северу от Ниневии). Таким образом, Муцацир и Кумме оказались в руках Урарту.

Украшение столицы Ниневии

Своей столицей Синаххериб сделал Ниневию, отстроив её с величайшей пышностью. Территория города была значительно увеличена и обнесена мощными укреплениями. В городе были проложены новые прямые улицы (характерная черта нравов того времени; Синаххериб распорядился, чтобы всякий, кто осмелится выстроить дом, нарушив прямую линию улицы, был посажен на кол на крыше своего дома). Самая главная улица — «Царская» имела ширину 25 сажень (более 50 метров). На искусственной платформе из кирпичей, высотой 30 м и около 10 десятин (более 10 га) площадью, были сооружены храмы, дворец и посажен великолепный парк из редких растений. Для снабжения города и разбитых вокруг него садов хорошей питьевой водой, были прорыты 18 каналов от области города Кисира.

Убийство Синаххериба

Ещё при жизни Синаххериб назначил своим наследником младшего сына Асархаддона, что вызвало недовольство старших сыновей. 20 тебета (10 января) 680 года до н. э. во время посещения храма бога Нинурты в городе Кальху Синаххериб был убит. По Библии убийцами были сыновья Адрамелех и Шарецер (4Цар. 19:37; Ис. 37:38). По данным клинописи и Беросу, убийца — сын, по-видимому, старший Арад-бел-ит, а Шар’эцер, видимо, вельможа Набу-шар-уцур («Набу, храни царя») — сообщник преступления.

Правил Синаххериб 23 года.

См. также

• Призма Тэйлора

Литература

• Якобсон В. А. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000002/st02.shtml Новоассирийская держава] // История древнего мира / Под редакцией И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. — Изд. 3-е, испр. и доп. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1989. — Т. 2. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000002/index.shtml Расцвет древних обществ]. — 572 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-02-016781-9.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• Красова А. А. Синаххериб и страны юго-востока Малой Азии // Вестник древней истории, 2010, № 1, 98-114.

Ссылки

• [alexhistory.narod.ru/World/Hronology/Titles/Biography/b_Sennecherib_King_of_Assyria.htm Биография]
• [hworld.by.ru/text/assir/sinah.html Анналы Синаххериба]

Новоассирийский период
Предшественник Саргон II	царь Ассирии ок. 705 — 680 до н. э.	Преемник Асархаддон

Отрывок, характеризующий Синаххериб

Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.