Синдикат футуристов

«Синдика́т футури́стов» — тифлисская футуристическая группа.

История

Название «Синдикат футуристов» появилось в январе 1918 года и весной того же года исчезло из употребления.

Литературоведческий миф Татьяны Никольской

В своей книге «Авангард и окрестности» Татьяна Никольская пишет, что группа «Синдикат футуристов» официально заявила о своём существовании в ноябре 1917 года. Однако, как утверждает Андрей Крусанов, никаких заявлений, тем более официальных, в ноябре 1917 года группа не делала, а само название «Синдикат футуристов» в это время ещё не существовало. По мнению Крусанова, Никольская «для удобства исторического описания <…> невольно конструирует литературоведческий миф». Также Крусанов предполагает, что привязка к ноябрю 1917 года понадобилась исследовательнице, чтобы включить в деятельность группы ноябрьскую выставку Кирилла Зданевича (который впоследствии вошёл в «Синдикат») и тем самым «расширить время существования группы хотя бы до полугода». Кроме того, для «расширения» состава группы Татьяна Никольская причислила к ней помимо достоверных шести человек ещё дружески общавшегося с ними художника Зыгмунта Валишевского, который в выступлениях «Синдиката футуристов» не участвовал и никогда не упоминался газетно-журнальными хроникёрами в связи с деятельностью группы. По поводу ошибок в книге «Авангард и окрестности» Крусанов делает следующее заключение:

Некоторая небрежность в деталях <…> может оказаться значимой, лишь когда специалисты не столь высокого уровня, доверившись авторитету Никольской, примут указанные литературные мифы за чистую монету и положат их в основу собственных построений.

Литература

• Никольская Татьяна. Авангард и окрестности. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2001. — 320 с. — ISBN 5-89059-010-3.
• Крусанов Андрей. [www.guelman.ru/slava/nrk/nrk10/r22.html [Рецензия на книгу: Т. Л. Никольская. Авангард и окрестности. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2002. 320 с. Тираж 1000 экз.]] // Новая русская книга. — 2002. — № 1.

Отрывок, характеризующий Синдикат футуристов

– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.