Синдики

Рембрандт

Синдики. 1662

De Staalmeesters

Холст, масло. 191,5 × 279 см

Рейксмюзеум, Амстердам

К:Картины 1662 года

«Синдики» (нидерл. De Staalmeesters) — групповой портрет из Рейксмюзеума, написанный в 1662 году Рембрандтом по заказу ежегодно избираемых членов амстердамской гильдии суконщиков, призванных следить за качеством тканей, произведенных и окрашенных в городе.

В доме, где собирались текстильные цехи (изготовители шелка, саржи, сукна) был свой зал совета. Синдики заказали Рембрандту портрет для зала суконщиков. Группа синдиков состояла из членов разных религиозных общин и включала в себя двух католиков, ремонстранта, кальвиниста и меннонита, избранных на свои должности со страстного четверга 1661 года по страстной четверг 1662 года.

Синдики пожелали, чтобы портрет был выполнен в традиционном стиле, когда все персонажи сидят за столом с непременным слугой и изображаются анфас. Рембрандт выполнил все требования заказчиков, и картина провисела в зале суконщиков больше века — до 1771 года, после чего она переехала в ратушу.

Однако художник, находясь в жестких рамках, сумел проявить своё мастерство. Сохранилось множество подготовительных рисунков, Рембрандт искал и нашёл необычное решение: стол развернут под углом, с него свешивается роскошное сукно. Синдики в шляпах с широкими полями и слуга расположены вокруг двумя треугольниками. Они заняты очень важным делом и только зритель заставил их всех повернуть головы и взглянуть на вошедшего.

Все лица тщательно выписаны и легко узнаваемы. В центре за бухгалтерской книгой председатель Виллем ван Дуйенбург (Willem van Doeyenburg 1616—1687). Вперед наклонился меннонит Волькерт Янс (Volckert Jansz 1605—1681). Крайний слева — католик Якоб ван Лоон (Jacob van Loon 1595—1674). Йохим де Неув (Jochem de Neve 1629—1681) держит страницу бухгалтерской книги. Кошель с монетами в руке Арнаута ван дер Мия (Aernout van der Mye 1625—1681). Слуга — Франс Бель (Frans Hendricksz. Bel 1629—1701).

На картине, помимо бухгалтерской книги и набитого кошеля, есть ещё один важный символ. На стене висит картина с изображением маяка, роль которого в гильдии играют синдики.

Литература

• Поль Декарг. Рембрандт. «Молодая гвардия», 2000.
• Мелисса Рикетс. Рембрандт. «Айрис-Пресс», 2006.
• А. Вержбицкий. [www.lib.ru/CULTURE/WERZHBICKIJ/rembrandt.txt Творчество Рембрандта]

Ссылки

• [www.rijksmuseum.nl/aria/aria_assets/SK-C-6?lang=en Картина на сайте Рейксмюзеума]

Отрывок, характеризующий Синдики

– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…