Синий мост (Санкт-Петербург)

Синий мост
Вниз по течению
Координаты: 59°55′54″ с. ш. 30°18′32″ в. д.59.93167° с. ш. 30.30889° в. д. / 59.93167; 30.30889
Область применения	Пешеходный, автомобильный
Пересекает	реку Мойку
Место расположения	Адмиралтейский район Санкт-Петербурга
Конструкция
Тип конструкции	Бесшарнирный железобетонный свод
Основной пролёт	Железобетонный неразводной
Общая длина	35 метров (32,5 метра над руслом Мойки)
Ширина моста	97,3 метра
Эксплуатация
Открытие	1737 (деревянный), середина XVIII века (деревянный на каменных опорах), 1818 (чугунный), 1842 (перестроен)

К:Мосты, построенные в 1737 году

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810699009

Си́ний мост — мост в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, перекинутый через реку Мойку и соединяющий между собой Казанский и 2-й Адмиралтейский острова.

Является самым широким (97,3 м) мостом в городе. Входит в ансамбль Исаакиевской площади.

Расположение

Соединяет Исаакиевскую площадь с переулком Антоненко (бывший Новый переулок) и Вознесенским проспектом. При этом мост является «невидимкой»: из-за своей рекордной ширины он воспринимается частью площади. По отношению к этой переправе в литературе используется термин «мост-площадь».

Ближайшая станция метрополитена (700 м) — «Адмиралтейская».

Название

Название «Синий» идет от первоначального деревянного моста, который был выкрашен в синий цвет. По мнению краеведов, тот синий цвет был более ярким, чем современный.

История моста

В начале XVIII века тот участок, на котором сейчас расположена Исаакиевская площадь, был «землёй при Адмиралтействе», частью Адмиралтейского луга, выполняя функцию гласиса. Берега реки Мойки начали застраиваться жилыми домами уже в петровское время. При потере в 1730-х годах Адмиралтейством значения как крепости, началась активная застройка освободившегося пространства. В 1736—1737 годах были проведены работы по углублению дна реки, а берега укреплены деревянными щитами. В том же 1737 году мастером Г. ван Болесом на этом месте был построен деревянный подъёмный разводной мост. Этот мост с 20 апреля 1738 года был назван Синим. В 1738 году произошли пожары в Морской слободе, и Комиссия о Санкт-Петербургском строении предлагала устроить здесь торговую площадь на месте Исаакиевской. У Синего моста предполагалось устройство пристани.

В 1755 году у моста снова предполагалось устройство пристани, на ней намеревались разгружать соль.

В середине XVIII века мост перестроили, он стал трёхпролётным на каменных опорах с деревянным пролётным строением. В конце XVIII века площадь у Синего моста была своеобразной «биржей труда». В поисках работы на этом месте собирался работный люд для поиска нанимателей: на площади можно было найти артели плотников, каменщиков. Работников на рынке можно было не только нанять, но и купить. Это место имело народное название «рабий рынок». Этот рынок просуществовал до 1861 года.

Интересные факты

• Мост является рекордсменом: это самый широкий мост в Санкт-Петербурге, его ширина по внешнему габариту 97,3 метра.
  • Существует устойчивое заблуждение, что ширина моста составляет 99,9 метра. Эта легенда возникла практически сразу же после перестройки строения в 1842 году.
• Мост в XIX-XX веках неоднократно был реконструирован, изменялись его размеры, конструктивные особенности. Несмотря на это, его облик не изменился, и внешний облик переправы дошёл до нас практически в первоначальном виде.
• К мосту, как и к находящемуся рядом с ним Мариинскому дворцу применимо высказывание, что два императора от него отвернулись: движение конных статуй Медный всадник, и памятник Николаю I направлено от моста.

Достопримечательности у моста

Простой по архитектурному решению мост органически вписан в ансамбль гранитных набережных Мойки.

• Рядом с мостом расположены Мариинский дворец, Исаакиевская площадь с памятником Николаю I, Исаакиевский собор, здания Всероссийского Института Растениеводства им. Н. И. Вавилова (ВИР) и его библиотеки, поблизости (на Большой Морской улице) — Дом Композитора (архитектор О. Монферран).
• Узор оград моста повторяет рисунок решёток набережной реки Мойки в этом месте.
• Первоначально, по проекту Гесте в качестве светильников использовались гранитные обелиски. Фонари, копирующие светильники на мосту Александра III в Париже, были установлены в конце XIX века. Эти светильники сохранились на мосту в первоначальном виде.
• На спуске у моста в 1971 году по проекту архитектора В. А. Петрова был установлен гранитный столб-футшток, украшенный трезубцем Нептуна. На самом сооружении нанесены отметки по уровню воды самых крупных наводнений: 1824, 1903, 1924, 1955, 1967.

См. также: Система наблюдения за уровнем воды в Санкт-Петербурге

Мост в искусстве

Мост упоминается в литературе как сам по себе, так и в связи с Мариинским дворцом, например:

• Г. Ф. Петров. Дворец у Синего моста. — СПб.: Logos, 2007. — 472 с. — ISBN 978-5-87288-358-6.

В изобразительном искусстве также используется образ моста, с которого открывается вид на памятник Николаю I, Исаакиевский собор, гостиницу Англетер-Астория и Адмиралтейство:

Н. А. Тырса «Синий мост». 1935 год Одна из картин начала XX века о Санкт-Петербурге Холст, Акварель Используется в БСЭ, оригинал — частное собрание, Берлин

Фотогалерея

• SinyBridge Moyka.jpg

  За мостом — Мариинский дворец

• Depth of Blue Bridge.jpg

  Мост зимой

• Blue Bridge(SPb RU).JPG

  Вид вверх по течению

Литература

• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 472. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 334—335. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.

Отрывок, характеризующий Синий мост (Санкт-Петербург)

– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.