Синицын, Аким Саввич

Аким Саввич Синицын
Дата рождения	1766(1766)
Дата смерти	2 сентября 1840(1840-09-02)
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	морская артиллерия
Звание	генерал-майор
Командовал	артиллерия Черноморского флота
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1787—1792), Русско-турецкая война (1828—1829)
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1808), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1826)

Аким Саввич Синицын (1766 — 2 сентября 1840) — российский генерал-майор корпуса морской артиллерии.

Биография

Родился в 1766 году, происходил из сдаточных крестьян. В 1778 году поступил на военную службу канониром 2-й степени.

В 1782 году на корабле «Пантелеймон» под командой капитана 1-го ранга Берха был в кампании в Средиземном море до Ливорно и обратно в Кронштадт. В 1785 году произведён в констапели при Кронштадтской артиллерийской команде. В 1786 году командирован в Киев на галеры, приготовлявшиеся для путешествия императрицы Екатерины II в Крым. В 1787 году участвовал в плавании императрицы по Днепру, а затем остался в Херсоне.

В 1788 году на корабле «Владимир», спущенном в присутствии государыни в Херсоне, участвовал в сражении с турецким флотом на Очаковском лимане при взятии в плен неприятельского корабля и фрегата. 14 апреля 1789 года произведён в унтер-лейтенанты, а 1 мая в лейтенанты морской артиллерии и на том же корабле продолжал плавать в Чёрном море.

В кампании 1790 года против турок участвовал 28—29 августа в разбитии неприятельского флота у Гаджибея, а 31 июля 1791 году на корабле «Полтава» был в сражении у мыса Калиакрия.

В 1793—1795 годах Синицын преподавал артиллерию в Херсонском морском корпусе. В 1804—1807 годах командовал береговой артиллерией в Севастополе. В 1808 году произведён в капитаны 1-го ранга с определением советником конторы артиллерийской части в Севастополе и 26 ноября того же года за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах награждён орденом св. Георгия 4-го класса (№ 2027 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

В 1810—1819 годах командовал 5-й артиллерийской бригадой в Севастополе. В 1819 году произведён в цейхмейстеры с чином генерал-майора и назначен управляющим Черноморской артиллерийской экспедицией и командующим морской артиллерией Черноморского флота; в этом качестве принимал участие в русско-турецкой войне 1828—1829 годов. В 1826 году награждён орденом св. Владимира 3-й степени.

В 1832 году назначен управляющим артиллерийской экспедицией интендантства главного управления Черноморского флота и портов. В 1834 году уволен от должности управляющего экспедицией, с оставлением по корпусу морской артиллерии.

3 сентября 1840 года скончался.

Его сын Пётр был адмиралом и также служил в Черноморском флоте.

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. — Т. II. Л—Я. — М., 2009.
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.

Отрывок, характеризующий Синицын, Аким Саввич

Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.