Грамматика персидского языка

В настоящей статье описывается грамматика современного литературного персидского языка (фарси), государственного языка Ирана.

Общая характеристика

Персидский язык наследует древний флективно-синтетический индоевропейский тип, господствовавший ещё в древнеиранскую эпоху в авестийском и древнеперсидском языках, в сильно редуцированном виде. Черты флективного строя сохранились прежде всего в личных окончаниях глагола. Большинство именных и глагольных категорий выражаются аналитически, для имени также характерны агглютинативные аффиксы.

Несмотря на то, что среднеперсидский язык развил эргативную конструкцию в прошедших временах, новоперсидский язык вновь полностью перешёл на номинативный строй.

Имя

Различие между существительными и прилагательными развито слабо и определяется прежде всего семантикой и синтаксической позицией (прилагательное выступает в роли определения), непроизводные существительные и прилагательные не имеют внешних отличительных признаков своей части речи, производные имена в большинстве случаев могут быть отличены друг от друга. Широко развита субстантивация прилагательных, некоторые имена могут часто обозначать как признак, так и носителя этого признака: ایرانی irâni «иранский» или «иранец», جوان javân «молодой» или «юноша».

Неизменяемые категории

Категория рода отсутствует. Исключением могут считаться некоторые заимствования из арабского, обозначающих лиц, в которых дифференциацию по роду выражает окончание женского рода ه -e: شاعر šâer «поэт» — شاعره šâere «поэтесса».

Категория лица/не-лица выражается соотнесённостью существительного с местоимениями که/کی ke/ki «кто» или چه/چی če/či «что», при этом животные обычно соотносятся с местоимением «что». Также эта категория проявляется в способности присоединять разные аффиксы множественного числа, по-разному образованные прилагательные, необязательностью согласования сказуемого в числе для не-лиц. (см. ниже)

Изменяемые категории

Категории падежа фактически нет. Падежные отношения выражаются предлогами и послелогом, изафетом и порядком слов в предложении.

Изафет

Изафет — универсальный способ выражения как качественного определения (типа красивая девушка), так и определения по принадлежности (типа красота девушки) при определяемом. В этой конструкции неизменяемое определение всегда следует после определяемого. Последнее при этом приобретает специальную изафетную форму, выражающуюся в добавлении безударного показателя (собственно изафета) -е к основе (после всех суффиксов и аффикса множественного числа):

Определяемое + е + Определение

На письме изафет по преимуществу никак не отображается, за исключением учебных текстов и специальных случаев, когда для его обозначения используется подстрочный знак «зир» (کتابِ برادر ketâb-e barâdar «книга брата» вместо обычного کتاب برادر). После имён, оканчивающихся на гласный, используется позиционный вариант изафета -ye. После -i такой вариант изафета также не получает выражения на письме. После -a и -u (или -o) для обозначения изафета используется буква ی (йа): آشنا âšnâ «знакомый» — آشنای خوب âšnâ-ye xub «хороший знакомый», گفتگو goftogu «разговор» — گفتگوی آشنایان goftogu-ye âšnâyân «разговор знакомых». После гласного -e, выражающегося буквой ه, изафет может выражаться как хамзой, так и буквой ی (йа): خانهٔ بلند / خانه‌ی بلند xâne-ye boland «высокий дом».

Если у определяемого несколько качественных определений, они следуют друг за другом и после каждого из них (кроме последнего) ставится изафет (получается изафетная цепь). Если слово имеет и качественные определения, и определения по принадлежности, то последние идут всегда в конце. Существительное, следующее в изафетной цепи за существительным, всегда относится к нему как определение по принадлежности. Примеры:

دختر کوچک زیبا doxtar-e kuček-e zibâ — «маленькая красивая девочка»

دختر زیبای پدر پیر doxtar-e zibâ-ye pedar-e pir — «красивая дочка старого отца»

خانهٔ بزرگ پدر دوست نزدیک برادر کوچک شما xâne-ye¹ bozorg-e² pedar-e³ dust-e⁴ nazdik-e⁵ barâdar-e⁶ kuček-e⁷ šomâ⁸ — «большой² дом¹ отца³ близкого⁵ друга⁴ вашего⁸ младшего⁷ брата⁶»

Число

В единственном числе существительное равно основе, для образования множественного числа используются два основных агглютинативных аффикса, всегда принимающих на себя ударение:

• ها -hâ — практически универсальный агглютинативный аффикс, присоединяемый как к существительным-лицам, так и не-лицам: زن zan «женщина» — زنها zanhâ «женщины», گاو gâv «корова» — گاوها gâvhâ «коровы», میز miz «стол» — میزها mizhâ «столы».
• ان -ân имеет позиционные варианты گان -gân (после имён на -е), یان -yân (после имён на -â) и وان -vân (после имён на -u) и присоединяется в основном к существительным, обозначающим лица: کارگر kârgar «рабочий» — کارگران kârgarân «рабочие», خواننده xânande «читатель» — خوانندگان xânandegân «читатели». Пережиточно он также может иногда употребляться с некоторыми неодушевлёнными именами: چشمان češmân «глаза», درختان daraxtân «деревья».

Кроме того, довольно широко употребляются арабские способы образования множественного числа, заимствованные вместе с арабской лексикой и распространившиеся также на некоторые исконные по происхождению слова и даже тюркизмы:

• ات -ât — аффикс неодушевлённых существительных
• ین и ون -in и -un — аффиксы одушевлённых существительных, обозначающих профессии.
• арабское «ломанное» множественное число представляет собой изменение основы путём замены или добавления гласных. Это т. н. «внутренняя флексия», моделей образования которой насчитывается около сорока. Такие формы обычно всегда даются в словарях.

Множественное число не употребляется после числительных, в значении собирательности (когда речь идёт о предмете вообще) и в именном сказуемом: دو روز do ruz — «два дня», در باغ درخت زیاد است — dar bâγ daraxt ziyâd ast «в саду много деревьев», آنها کارگر هستند ânhâ kârgar hastand — «они рабочие».

Выделенность

В персидском языке имеется безударный постпозитивный артикль ی -i, обозначающий особую категорию «выделенности», совмещающую выражение неопределённости или единичности (او کتابی خرید (u ketâb-i xarid) «он купил какую-то книгу») с выделением предмета из ряда подобных. В последнем случае артикль употребляется практически регулярно при существительном, выделяемом придаточным предложением: او کتابی خرید که تو در دکان دیده بودی (u ketâb-i xarid ke to dar dokkân dide budi) «он купил книгу, которую ты видел в магазине».

Артикль всегда присоединяется к концу изафетной синтагмы: مردی (mard-i) «некий/один мужчина», مرد پیری (mard-e pir-i) «некий/один старый мужчина». Если существительное с изафетным определением, выраженным прилагательным, выступает в роли именной части сказуемого, оно обязательно выделяется артиклем: او مرد خوبی است (u mard-e xub-i ast) «он хороший человек». В большинстве же других случаев употребление артикля может быть факультативным или заменяться словом یک yek «один».

Аккузатив

Для выражения прямого дополнения в персидском языке существует единственный безударный послелог را -râ, присоединяющийся в самом конце синтагмы (в конце изафетной цепи, после аффиксов и артикля), что мешает ему стать полноценным агглютинативным окончанием. Прямое дополнение всегда оформляется послелогом, если оно выражено местоимением, именем, обозначающим известный (определённый) предмет, именами собственными. В случае неопределённого прямого дополнения послелог опускается: من میخ‌را برداشتم man mix-râ bar-dâštam «я подобрал (тот самый) гвоздь»; من میخ‌ برداشتم man mix bar-dâštam «я подобрал (какой-то) гвоздь». Таким образом, в персидском языке представлено явление, известное как дифференцированное маркирование объекта.

Степени сравнения

Качественные прилагательные (и наречия) могут принимать аффикс сравнительной степени تر -tar: زیبا zibâ «красивый» — زیباتر zibâtar «красивее»: این دختر زیباتر از آن است in doxtar zibâtar az ân ast «эта девушка красивее той». Превосходная степень образуется с помощью суффикса ترین -tarin, при этом прилагательное в превосходной степени употребляется в препозиции к определяемому без использования изафета: زیباترین دختر zibâtarin doxtar «самая красивая девушка».

Порядок аффиксов

Общая схема присоединения аффиксов в именной синтагме такова:

(Предлог) + Существительное + (аффикс множ.ч.) + изафет (-е) + Определение + (аффикс сравнит.степ. -tar) + (артикль -i) + (послелог -râ)

Местоимения

Личные местоимения

Личные местоимения неизменяемы. В 1-м и 2-м лицах они отличаются общеиндоевропейским супплетивизмом основ и продолжают основы косвенных падежей индоиранских местоимений. В 3 л.ед.ч. род не различается, для не-личных имён используются указательные местоимения.

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	من man я	ما mâ мы
2 лицо	تو to ты	شما šomâ вы
3 лицо	او u он/она (лицо) آن ân оно (не-лицо)	آنها ânhâ они

Энклитические местоимения

Безударные энклитические местоимения примыкают к существительному прежде всего в функции определения по принадлежности: پدر pedar «отец» — پدرت pedarat «твой отец», پدر پیرت pedar-e pirat «твой старый отец».

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	م -am мой	مان -emân наш
2 лицо	ت -at твой	تان -etân ваш
3 лицо	ش -aš его/её	شان -ešân их

Другие местоимения

• Возвратные: خود xod «себя», «сам», в качестве определения — «свой», используется обычно в сочетании с энклитическими местоимениями, уточняющими лицо, например, خودم را xodam-râ «(я сам) себя».
• Указательные: این in «этот», آن ân «тот», همین hamin «этот же», همان hamân «тот же самый», چنین čenin и چنان čenân «такой» — употребляются в препозиции.
• Вопросительные: که/کی ke/ki «кто», چه/چی če/či «что», «какой», کدام kodâm «какой», «который», چند čand «сколько», چرا čerâ «почему», كی key «когда». В качестве вопросительных местоимений используются также сочетания с существительными: چطور četowr «как», «какой» (букв. «каким образом»), کجا kojâ «где» (букв. «какое место»).
• Определительные: هر har «каждый» (препозиционное), همه hame-ye «весь», «всё». В качестве синонима последнего используются также арабизмы تمام tamâm-e, کلیه koliye-ye и др.
• Неопределённые: کسی kas-i «кто-то», چیزی čiz-i «что-то», فلان felân «такой-то (человек)», بعضی ba’z-i и برخی barx-i «некоторые».
• Отрицательные: هیچ hič «никакой», «ничто», هیچ کس hič kas «никто», هیچ چیز hič čiz «ничто», هیچ گونه hič gune «никакой», هیچ کدام hič kadâm «ни один» и др.

Числительные

Десятеричная система числительных продолжает индоевропейский тип с особым способом образования единиц второго десятка:

1 — yek, 2 — do, 3 — se, 4 — čahâr/čâr, 5 — panj, 6 — šeš, 7 — haft, 8 — hašt, 9 — noh, 10 — dah

11 — yâzdah, 12 — davâzdah, 13 — sizdah, 14 — čahârdah/čârdah, 15 — pânzdah, 16 — šânzdah, 17 — hafdah, 18 — hejdah, 19 — nuzdah

20 — bist, 30 — si, 40 — čehel, 50 — panjâh, 60 — šast, 70 — haftâd, 80 — haštâd, 90 — navad

100 — sad, 200 — devist, 300 — sesad, 400 — čahârsad/čârsad, 500 — pânsad, 600 — šešsad и т. д.

1000 — hazâr, 1 000 000 — milyun, 1 000 000 000 — milyârd

Составные числительные образуются сочетанием нескольких с помощью союза -o-: 1835 — hazâr-o-haštsad-o-si-vo-panj.

Существительное с числительными всегда употребляется в единственном числе. Между числительным и именем довольно регулярно употребляется нумератив: panj nafar sarbâz «пять солдат», dah sar gâv «десять (голов) коров», se joft kafš «три пары башмаков», do tâ xâne «два дома», davâzdah dâne toxm «двенадцать яиц». Нумератив не употребляется с именами, которые сами обозначают единицы времени, пространства и т. д.: noh sâat «девять часов».

Порядковые числительные образуются с помощью суффиксов -om (для изафетной конструкции) или -omin (для препозиции).

Глагол

Глагол в персидском языке обладает развитой системой личных финитных форм. Спряжение глагола флективно, окончания выражают лицо и число, согласующиеся с субъектом предложения (подлежащим). Однако если подлежащее выражено существительным во множественном числе, обозначающим не-лица (предметы, явления, животных), глагол часто употребляется в единственном числе.

Спряжение единообразно для всех глаголов во всех формах. В ударном варианте личные окончания используются в настояще-будущем времени, в безударном — в прошедшем времени и в качестве краткой глагольной связки. Исключение составляет 3 л. ед.ч., где в каждом из этих случаев свой вариант окончания.

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	-am	-im
2 лицо	-i	-id
3 лицо	-ad — наст-буд. время -0 (ноль) — прошедшее время -ast — связка.	-and

У глагола имеется три наклонения: изъявительное, сослагательное и повелительное. Сохранилось также несколько застывших форм 3-го лица единственного числа желательного наклонения (оптатив). Переходные глаголы имеют два залога: активный и пассивный, который выражается аналитической конструкцией со вспомогательным глаголом šodan. Помимо противопоставления по переходности/непереходности, ограниченно используются также каузативные (побудительные) глаголы, образующиеся в общем случае от основы настоящего времени с помощью суффикса -ân-: xordan «есть» — xorândan «кормить».

Две основы

Каждый глагол имеет две основы: презентную (настоящего времени — ОНВ) и претериальную (прошедшего времени — ОПВ), например, kon- : kard- ‘делать’, row- : raft- ‘идти’. Первая из них продолжает древнеиранскую финитную основу настоящего времени, вторая — страдательное причастие на *-ta-, поэтому в большинстве глаголов она образуется от первой путём нетривиальных исторических чередований как в конечном гласном корня, так и зачастую в гласном корня. Всего насчитывается около тридцати типов соотношения ОНВ ~ ОПВ, которые всегда даются в словарях. Некоторые глаголы имеют супплетивный характер, ОНВ и ОПВ их образуются от разных корней (например, bin- : did- «видеть»). Общая черта ОПВ — окончание на -t или -d. Лишь в наиболее поздних глаголах, в том числе отыменных, ОНВ легко образовать от ОПВ, отбросив -d или -id. Большую роль в образовании аналитических форм глагола играет причастие прошедшего времени, образуемое от ОПВ с помощью суффикса -e: raft — rafte «ушедший».

Способы образования глаголов

Глаголы можно разделить на

• простые (goftan «говорить»)
• превербиальные (bar-dâštan «поднимать» от bar «на», «вверх» и dâštan «держать»); при образовании финитных форм глагольные префиксы обычно ставятся между превербом и основой.
• отыменные (nâmidan «называть» от nâm «имя»), в современном языке уже непродуктивный способ образования новых глаголов
• сложные (kâr kardan «работать», букв. «работу делать»; harf zadan «разговаривать», букв. «слово бить») — наиболее продуктивный способ, господствующий в современном языке.

Личные формы

Различные залоговые, видо-временные и модальные формы глагола образуются с помощью различения ОНВ и ОПВ, личных окончаний, ударного префикса длительности и многократности mi-, префикса условности (изначально однократности) be- и аналитически с помощью вспомогательных глаголов. Через всю систему глагола проходит противопоставление немаркированных положительных и маркированных отрицательных форм, образуемых с помощью префикса na-/ne-. Ниже представлены формы глагола kard-an/kon- «делать» в 3 л. ед.ч.

Система Настоящего времени

• Настояще-будущее время изъявительного наклонения может выражать действие регулярное, настоящего момента и будущего. Образуется от ОНВ с помощью личных окончаний и префикса длительности mi-, принимающего основное ударение (дополнительное остаётся на личных окончаниях). Исключение составляет глагол dấrad «имеет».

mi-kon-ad «делает, сделает, будет делать» (отриц. ne-mi-kon-ad)

Примеры:

1. обычное настоящее регулярно повторяющееся действие (man dar kârxâne kâr mikonam ‘я работаю на заводе’);
2. действие настоящего момента (hâlâ esterâhat mikonam ‘(я) сейчас отдыхаю’);
3. будущее действие (hatman miâyad ‘(он) обязательно придёт’).

Парадигма:

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	mi-kon-am	mi-kon-im
2 лицо	mi-kon-i	mi-kon-id
3 лицо	mi-kon-ad	mi-kon-and

• Настоящее определённое время изъявительного наклонения (инновационное, отсутствует в таджикском и дари) обозначает действие, совершающееся в данный момент. Образуется от настояще-будущего времени с помощью спрягаемых синхронно форм настояще-будущего времени глагола dâštan «иметь».

dârad mi-kon-ad «делает (сейчас)» (отриц. нет)

• Аорист (Настояще-будущее время сослагательного наклонения) выражает условие в придаточном предложении, побуждение, желательность, используется при модальных глаголах. Образуется от ОНВ с помощью личных окончаний, часто маркируется префиксом be-, за исключением превербиальных и сложных глаголов, связки, глагола dârad «имеет» а также отрицательных форм.

(be-)-kon-ad «(пусть/если) сделает» (отриц. na-kon-ad)

• Повелительное наклонение имеет две формы: 2 л. ед.ч. (be-)kon «сделай» и 2 л. мн.ч. (be-)kon-id «сделайте» (отриц. na-kon и na-kon-id).

Система Прошедшего времени

• Простое прошедшее время (претерит) образуется от ОПВ с помощью личных окончаний, при этом в 3 л. ед.ч. окончание нулевое.

kard «делал, сделал» (отриц. na-kard)

Примеры:

1. прошедшее действие без видовой характеристики (panj bâr maqâle-râ xândand ‘пять раз они прочли статью’);
2. в придаточных временных и условных может обозначать будущее действие, которое мыслится как завершённое (agar u-râ didi, salâm-am-râ bede ‘если ты его увидишь, передай мой привет’).

Парадигма:

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	kárd-am	kárd-im
2 лицо	kárd-i	kárd-id
3 лицо	kard	kárd-and

• Прошедшее длительное время выражает действие длительное, многократное, а также ирреальное действие в придаточных предложениях. Образуется от форм простого прошедшего с помощью ударного префикса длительности:

mi-kard «делал» (отриц. ne-mi-kard)

Пример: sâl-e gozâšte hafte-i yek bâr sinemâ miraftam ‘раз в неделю в прошлом году (я) ходил в кино’.

• Прошедшее определённое время (инновационное) выражает действие, совершавшееся в определённый момент прошлого в момент совершения другого действия. Образуется от форм прошедшего длительного с помощью форм прошедшего времени синхронно спрягаемого глагола dâštan «иметь»:

dâšt mikard «делал, (когда…)» (отриц. нет)

Пример:hasan madrase rafte bud va mâdarbozorg-aš dâšt nahâr mipoxt ‘Хасан ушёл в школу, а его бабушка варила обед’

• Будущее категорическое время (устаревшее, не употребляется в разговорной речи). Образуется с помощью личных форм аориста глагола xâstan «хотеть» и неизменяемой формы, равной ОПВ.

xâhad kard «сделает, будет делать» (отриц. na-xâhad kard)

Пример: tehrân xâham raft ‘(я) поеду в Тегеран’

• Перфект выражает результативность действия для настоящего момента. Образуется от причастия прошедшего времени с помощью краткой формы связки:

karde ast «(уже) сделал» (отриц. na-karde ast)

Примеры:

1. результативность действия для настоящего момента (hanuz nayâmade-ast ‘(он) ещё не пришел’)
2. значение заглазности, неочевидности (miguyând ke u fomt karde ast ‘говорят, что он скончался’).

Парадигма:

	Единственное число	Множественное число
1 лицо	kardé am	kardé im
2 лицо	kardé i	kardé id
3 лицо	kardé ast	kardé and

• Преждепрошедшее время — действие, предшествующее другому прошедшему. Образуется от причастия прошедшего времени с помощью спрягаемых форм прошедшего времени глагола budan «быть»:

karde bud «(уже) сделал, (когда…)» (отриц. na-karde budam)

Пример: dust-am nahâr xorde bud, ke man be u telefon kardam ‘мой друг уже пообедал, когда я ему позвонил’

• Длительный перфект передаёт обычно значение заглазности, неочевидности

mi-karde ast «(наверное/говорят, что) делал» (отриц. ne-mi-karde ast)

• Преждепрошедший перфект по функциям во многом идентичен преждепрошедшему времени

karde bude ast (отриц. na-karde bude ast)

• Прошедшее время сослагательного наклонения выражает условность, сомнение относительно совершения действия в прошлом, необходимость своершения действий и другие ирреальные действия. Образуется от причастия прошедшего времени с помощью аориста глагола budan «быть»:

karde bâšad (отриц. na-karde bâšad)

Связка

	Краткая форма	Полная форма	Отрицательная форма	Вопросительная форма (лицо)	Настояще-будущее время глагола budan «быть»	Аорист
1 л. ед.ч.	-am	hástam	nístam	kístam	mibâšam	bâšam
2 л. ед.ч.	-i	hásti	nísti	kísti	mibâši	bâši
3 л. ед.ч.	-ast	-	níst	kíst	míbâšad	bâšad
1 л. мн.ч.	-im	hástim	nístim	kístim	mibâšim	bâšim
2 л. мн.ч.	-id	hástid	nístid	kístid	mibâšid	bâšid
3 л. мн.ч.	-and	hástand	nístand	kístand	mibâšand	bâšand

Форма hast используется для выражения значения «имеется»: injâ sandali hast «здесь есть стулья». Для не-лиц используется воспросительная форма čist «что это?»

Пассив

Формы пассива образуются аналитически от причастия прошедшего времени на -te/-de с помощью спрягаемых форм глагола šodan «становиться», например, gofte mišavad «говорится», gofte šod «было сказано». От сложных глаголов пассив образуется заменой глагола активной семантики на глагол пассивной: šoru' kardan «начинать» — šoru' šodan «начинаться», «быть начатым».

Неличные формы

• Инфинитив происходит от древнеперсидских форм на -taniy, на синхронном уровне образуется от ОПВ с помощью аффикса -an: kard — kardan «делать», gereft — gereftan «брать». По функциям персидский инфинитив имеет мало общего с русским, фактически это глагольное существительное, обозначающее соответствующий процесс.
• Причастие прошедшего времени — ОПВ + -e: kard-e «сделавший», did-e «увидевший», raft-e «ушедший». Используется так же в функции, близкой к русскому деепричастию. В среднеперсидском языке это причастие (kard-ag) имело пассивное значение, что пережиточно сохраняется у некоторых глаголов и в современном языке, например, baste «закрытый, привязанный» наряду с формальным значением «закрывший, привязавший».
• Причастие настоящего времени (продуктивный тип) — ОНВ + -ande: forušande «продающий», «продавец», xânande «читающий», «читатель». Существуют также исторические причастия настоящего времени, образованные по непродуктивным ныне моделям: dân-â «знающий», suz-ân «горящий».
• Причастие будущего времени — инфинитив + -i. Означает долженствование: didani «то, что следует посмотреть», xordani «съедобный».

Наречия

Количество наречий невелико. Большинство исконных наречий обозначают обстоятельства времени: hamiše «всегда», aknun «теперь», hargez «никогда». Основные способы образования наречий:

• Префикс be- предложного происхождения: bexubi «хорошо», bezur «насильно»
• Танвин-фатха (ـاً) — аффикс -an, продолжающий арабское окончание винительного падежа. Образует наречия от арабских прилагательных: maxsus «особенный» — maxsusan «особенно». Может также иногда образовывать наречия от исконных и других неарабских корней: âškâran «ясно»
• Суффиксы прилагательных -âne, -vâr, -aki.
• Повторы: rafte rafte «постепенно».
• Наиболее распространена конверсия существительных и прилагательных: šab «ночь», в адвербиальной функции — «ночью».

Синтаксис

В отличие от большинства иранских языков персидскому языку присуща последовательная номинативная типология, при которой глагол всегда согласуется в лице (и часто числе) с субъектом действия, а прямое дополнение стремится к маркированию.

Порядок слов

Порядок основных членов в предложении:

Субъект — Объект + (послелог -râ) — Сказуемое

ahmad dust-am-râ mibinad «Ахмед видит моего друга».

Порядок слов в расширенном предложении обычно таков:

(обстоятельство времени) — Субъект — Объект + (послелог -râ) — (косвенное дополнение/обстоятельство) — Сказуемое

fardâ u in ketâbhâ va daftarhâ-râ be šomâ midahad «Завтра он эти книги и тетради отдаст вам».

Тем не менее благодаря относительной чёткости выделения имён и глаголов и наличию служебных аффиксов порядок слов может варьировать, особенно в разговорной речи, фольклоре и поэзии. Намного строже задано положение определения. Для персидского характерна изафетная конструкция (см. выше), в которой определение всегда следует в постпозиции к определяемому. В препозиции к определяемому употребляются только указательные, вопросительные, определительные и неопределённые местоимения, прилагательные в превосходной степени. В именном сказуемом именная часть всегда ставится перед связкой.

Предлоги

Падежные отношения выражаются изафетной конструкцией (генитив и некоторые другие значения), послелогом -râ (аккузатив, остальные значения архаичны) и предлогами. Собственно предлогами являются: az «от», «из», bâ «с», bar «на», barâ-ye «для», be «в», «к», «на» (направление), bi «без», tâ «до», joz «кроме», dar «в», «на» (местоположение). Остальные многочисленные предлоги отыменные, образованные по схеме

(первичный предлог) + Грамматикализированное имя + изафет (-e) / (первичный предлог) — Существительное

Например, bar ru-ye miz «на столе», букв. «на лице стола».

Союзы

Для выражения сочинительных связей между словами и сочинительных и подчинительных связей между частями сложных предложений используются союзы. Основные сочинительные союзы: -o- (энклитический) и va «и», niz и ham (энклитики) «также», ham … ham «и …, и», če … če «как …, так», na … na «ни …,ни», ammâ, váli, likan «но», bálke «а», «но», yâ «или». Основные подчинительные союзы: ke «который», «что», «чтобы», ânče, harče «то, что», čon «как», «потому что», zirâ «потому что», tâ «чтобы», ágar «если», harčand «хотя».

Глагольное дополнение при глаголе

Характерной чертой персидского языка является использование спрягаемых форм аориста сослагательного наклонения в качестве дополнения при глаголе, в тех случаях, когда в русском языке используется неспрягаемый инфинитив. Прежде всего это касается дополнений при так называемых модальных глаголах: xâstan «хотеть» и tavânestan «мочь», а также застывшей безличной формы bâyad «до́лжно»: mixâham dars bexânam «я хочу учиться» (букв. «я хочу да учусь»), mitavâni bexizi «ты можешь встать» (букв. «ты можешь да встанешь»), bâyad beravad «он должен пойти» (букв. «до́лжно, (что) он пойдёт»). В этом проявляется сходство персидского с языками балканского языкового союза. Тем не менее существует и безличная конструкция с застывшей формой ОПВ: bâyad dânest «следует знать».

Безличные предложения

Безличные предложения характерны прежде всего для описания субъективных состояний, ощущений, памяти. Субъект при этом передаётся энклитическим местоимением.

sardat ast? «тебе холодно?»

in kâr yâdam ast «я помню об этом деле»

xošaš na'âmad «ему не понравилось».

Литература

Рубинчик Ю. А. Грамматический очерк персидского языка // Персидско-русский словарь, том II, — Тегеран, 1382 (солнечной хиджры)

Мошкало М. В. Персидский язык // Языки мира: Иранские языки. Ч. 1: Юго-западные иранские языки. — М., 1997.

Ссылки

• [www.wdl.org/ru/item/2977 Грамматика и её правила] является рукопись на арабском, персидском о грамматике. Она относится к 1553 году.

Отрывок, характеризующий Грамматика персидского языка

В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.