Синхроничность

Синхроничность (синхронистичность) — термин, введённый швейцарским психологом и мыслителем К. Г. Юнгом в одноименной статье. Юнг противопоставляет синхронистичность фундаментальному физическому принципу причинности и описывает синхронистичность как постоянно действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путём, только на основании их смысла.

Несмотря на то, что термин «синхронистичность», на первый взгляд, предполагает одновременность, Юнг использует его в гораздо более широком смысле, относя к любой «нефизической» (неочевидной) взаимосвязи событий, независимо от их разделённости во времени и пространстве. Введение синхронистичности Юнг использует при рассмотрении различных спорных, с точки зрения современной академической науки, явлений и теорий, объясняющих эти явления: телепатии, астрологии, странных совпадений, ясновидения, действия магических практик, поведения пчёл и даже переживаний пациентов в состоянии клинической смерти. Принципиальные моменты своей эмпирической концепции Юнг обсуждал с известным физиком Паули, существует их совместная работа.

Предпосылки

Философские предпосылки своей работы Юнг находит в трактате Шопенгауэра «Об очевидном узоре в судьбе человека» и в идеях Лейбница об изначально установленной гармонии всех вещей. Например, согласно Шопенгауэру, события находятся не только в причинной, но также и в смысловой связи, так что каждое событие является звеном двух взаимно ортогональных цепей. Это иллюстрируется простой географической аналогией: причинные связи подобны меридианам на глобусе, а смысловые — уподобляются параллелям, которые представляют собой поперечную связь между меридианами. Далее Юнг ссылается на исследования Дарье, Рише и Фламмариона, где, в частности, приводилась оценка вероятности случайного совпадения 1:4000000 для телепатического предчувствия смерти, а также на статистику, приводимую Вильгельмом фон Штольцем, о странном возвращении утерянных или украденных предметов их хозяевам. Юнг упоминает также Каммерера, утверждавшего, что в природе действует «закон пачки», и критикует его за отсутствие статистической оценки собранного материала. Однако наиболее важными для концепции Юнга становятся эксперименты Дж. Б. Рейна по угадыванию номеров случайно выпадающих карт и игральных костей. В последних экспериментах было, в частности, статистически установлено, что

• вероятность правильного угадывания много выше случайной,
• эффект никак не зависит от расстояния (то есть, информация передаётся без переноса энергии),
• эффект не зависит от смещения во времени, так что карта может быть предсказана до того, как колода перетасована,
• усилием воли испытуемый может повысить вероятность желаемой реализации,
• эффект зависит от наличия интереса экспериментатора.

Отсюда Юнг выдвигает гипотезу, что речь действительно не идёт о простой случайности и что в природе действует универсальный творческий принцип, упорядочивающий события, независимо от их удалённости во времени и пространстве.

Концепция

Юнг констатирует, что объяснение этих феноменов должно начинаться с критики наших концепций пространства, времени, сознания и бессознательного. Анализируя известные ему факты, Юнг выдвигает концепцию, согласно которой смысловые связи между событиями выступают как дополнение к причинным связям. Современная физика не запрещает этого, потому что события в квантовом мире (например, радиоактивный распад) могут происходить без причины, и лишь их вероятности строго рассчитываются. Тем самым случайность принципиально неустранима из современной картины мира. Смысловое упорядочение физически независимых (случайных) событий Юнг называет синхронистичностью. Несомненно, при этом затрагивается основной вопрос философии о соотношении сознания и материи. Пространство и время представляются как психически относительные «постулаты осознающего разума», и в зависимости от психического состояния индивидуума «могут быть сведены до почти незаметной точки». В психиатрической практике синхронистичность оказывается тесно связана с одной стороны с архетипами, а с другой — с ситуацией «невозможности», когда человек сталкивается с физически неразрешимой проблемой.

Юнг выделяет в феномене синхронистичности две проблемы:

• находящийся в бессознательном образ почему-то проникает в сознание в форме сновидения, мысли, предчувствия или символа;
• объективная физическая ситуация почему-то совпадает с этим образом.

В результате анализа Юнг приходит к выводу о наличии в природе самосуществующих объективных смыслов, которые не являются продуктом психики, но присутствуют одновременно как внутри психики, так и во внешнем мире. В частности, любой предмет наделяется психоидными свойствами. Этим и объясняется, согласно Юнгу, возможность странных смысловых совпадений. Концепция самосуществующего смысла близка концепции Дао в философии Китая, идее о Мировой Душе, а также к психофизическому параллелизму и изначально установленной гармонии всех вещей по Лейбницу. В последнем случае природа связи между душой и телом может быть понята как чисто синхронистическая, однако Юнг сомневается в возможности столь масштабной трактовки.

Критика

Проводимое Юнгом сведение всех причинных связей к физическим, по меньшей мере, дискуссионно. В используемой терминологии синхронистичность мыслится как непричинная связь событий. Однако представленный материал не позволяет сделать однозначного вывода, следует ли объяснять редкие совпадения и экстрасенсорные эффекты непричинными связями, или всё же они объясняются нефизическими (мистическими) причинами. Поэтому в чисто научном плане концепция Юнга отличается от концепции Каммерера, которого он критикует, прежде всего тем, что анализ обсуждаемого явления уже не мыслится вне связи с аппаратом теории вероятностей. Также термин «случайность» явно используется в разных смыслах, приводя к заметным противоречиям по ходу текста. События без физической связи ещё нельзя называть случайными. На самом деле, случайность — это математическое (смысловое) понятие, так что события, не связанные физически, могут одновременно быть неслучайными по теории вероятностей. Именно обнаружение и анализ таких «странных» событий является предметом работы Юнга. По сути речь идёт об открытии смыслового взаимодействия, дополняющего известные физические взаимодействия.

• В ортодоксальной психиатрии термину «синхроничность» ближе всего соответствует мания соотнесения и апофения.

См. также

• Апофения

Литература

• Юнг К. Г. Синхронистичность: акаузальный объединяющий принцип. /В сб. К. Г. Юнг. Синхронистичность. — М.: «Рефл-бук», К.: «Ваклер», 1997.

Отрывок, характеризующий Синхроничность

[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.