Синхронная съёмка

Синхронная съёмка — процесс в кинематографе и видеозаписи, при котором запись звука осуществляется одновременно со съёмкой изображения. В результате синхронной съёмки может быть получена синхронная фонограмма, точно совпадающая с экранным действием и артикуляцией говорящих персонажей фильма. При невозможности синхронной съёмки или недостаточном качестве полученной фонограммы прибегают к озвучиванию («тонировке») фильма.

Технология

В кино и на телевидении принято различать два основных способа звукозаписи: одновременная и раздельная. При первом способе совмещённая фонограмма записывается на общий носитель с изображением. Такая технология получила распространение в видеозаписи и киносъёмке цифровой кинокамерой. При раздельной записи изображение и звук записываются на разных носителях, синхронизированных друг с другом. Первый способ технологически проще, но сопряжён с трудностями при раздельном монтаже фонограммы и звука, необходимом в профессиональном кинематографе и на телевидении. Раздельная запись позволяет монтировать звук и изображение независимо друг от друга, но требует тщательной синхронизации двух носителей, сопряжённой с технологическими ограничениями.

Технологии звукового кино появились только в конце 1920-х годов и за редкими исключениями они основаны на раздельной записи до настоящего времени. В некоторых случаях использовалась одновременная запись звука на общий с изображением носитель. На основе раздельной и одновременной записи в кино известны четыре основных способа синхронной съёмки:

• Запись оптической фонограммы на отдельную киноплёнку, движущуюся с той же скоростью, что и киноплёнка в киносъёмочном аппарате. Этот способ был основным до широкого распространения магнитной звукозаписи в 1950-х годах. Полученные после проявления негативы изображения и фонограммы в дальнейшем используются для печати совмещённых фильмокопий;
• Оптический метод записи на ту же киноплёнку, на которую снимается изображение. Этот способ съёмки «микст-камерой» (англ. Sound on Film, SOF) использовался ограниченно из-за различных характеристик киноплёнки, требующихся для записи звука и изображения, и невозможности их раздельного монтажа. С распространением магнитной записи микст-камеры получили новый звукоблок, записывающий звук на магнитную дорожку, нанесённую на киноплёнку. Обе технологии использовались в документальном кино и при съёмке новостных телесюжетов на 16-мм киноплёнку с односторонней перфорацией, но в художественном кинематографе не применялись. За рубежом выпускались любительские узкоплёночные кинокамеры с записью звука на магнитную дорожку киноплёнки;
• Магнитная запись на отдельный магнитофон. В первые десятилетия после появления магнитной записи в кинопроизводстве использовалась перфорированная 16 или 35-мм магнитная лента сплошного полива. Запись на неё производилась по такой же технологии, как и оптическая: синхронизация с киноплёнкой осуществлялась использованием общего источника переменного тока синхронных электродвигателей, поскольку для магнитной ленты была выбрана та же скорость, что и для киноплёнки — 456 мм/с. Использование зубчатых барабанов в магнитофонах считалось обязательным для точной синхронизации, поскольку исключало проскальзывание ленты. Впоследствии при первичной записи от них отказались в пользу пилот-тона («магнитной перфорации»), записываемого на узкую магнитную ленту шириной 6,25 мм вместе со звуком. Самым распространённым устройством для такого способа записи несколько десятилетий оставались магнитофоны Nagra. Исходная фонограмма в дальнейшем копировалась на перфорированную магнитную ленту, более удобную для монтажа. Записанный на узкой ленте сигнал пилот-тона использовался при этом для принудительной синхронизации при копировании на новый носитель. Дальнейшим развитием этой технологии стало использование в камерах и магнитофонах приводов с кварцевой стабилизацией, обеспечивающих высокую точность синхронизации без электрической связи между устройствами. Полученная такими способами магнитная синхронная фонограмма после монтажа переводилась в оптическую и так же использовалась для печати совмещённых фильмокопий;
• В настоящее время синхронная запись звука сразу осуществляется цифровыми методами, позволяющими получать высококачественную многоканальную фонограмму, пригодную для последующего перекодирования в один из стандартов аналоговых и цифровых оптических фонограмм. Запись происходит на твёрдотельные накопители или на жёсткий диск рекордера или портативного компьютера;

При записи на разные носители предпринимаются специальные меры для последующей синхронизации полученных фонограмм при монтаже и перезаписи. Первоначально для этого использовалась хлопушка-нумератор. В настоящее время для синхронизации используется адресно-временной код SMPTE и штриховой код футажных номеров киноплёнки. Большинство современных киносъёмочных аппаратов позволяет впечатывать временной код на киноплёнку, давая дополнительную возможность синхронизации с фонограммой.

Получаемая синхронная фонограмма может быть как чистовой, так и черновой. Чистовая фонограмма считается основным видом синхронной фонограммы в художественном кинематографе, поскольку может быть использована в фонограмме готового фильма без дополнительного озвучения актёрами в студии. Черновая фонограмма требует последующей переработки и чаще всего служит для актёров только основой при переозвучивании, а в фильме не используется.

Эволюция технологий синхронной съёмки

Сложность и громоздкость аппаратуры синхронной звукозаписи первых десятилетий звукового кинематографа наложили серьёзный отпечаток на технологию синхронной съёмки. Громоздкость звукозаписывающей аппаратуры вынуждала вести съёмки преимущественно в павильоне и, с большими ограничениями — на натуре. Распространение в конце 1940-х годов магнитной записи упростило технологию, исключив проявление негатива фонограммы, но аппаратура не стала компактнее из-за сложностей синхронизации. Большинство сцен с актёрскими диалогами могли сниматься только в условиях павильона в декорациях из-за громоздкости синхронных камер и звукозаписывающей аппаратуры с питанием от общего источника переменного тока. Результатом стала повсеместная имитация большинства натурных сцен методами рирпроекции или блуждающей маски в декорациях киностудии. Сцены с диалогами актёров, едущих в автомобиле, купе поезда или летящих на самолёте, снимались в павильоне на предварительно отснятом фоне. При необходимости синхронной съёмки на натуре, которой тщательно избегали до начала 1960-х годов, использовалась звукозаписывающая аппаратура, перевозимая в специально оборудованных автомобилях или автобусах — тонвагенах с автономным источником переменного тока для питания приводов киносъёмочного и звукозаписывающего аппаратов. Общие, а часто и средние планы на натуре снимались немым способом с последующим речевым и шумовым озвучиванием в студии. Лишь появление портативных магнитофонов с неперфорированной магнитной лентой и записью сигнала пилот-тона избавило звуковое кино от необходимости студийной синхронной съёмки.

Незначительное количество микст-камер использовались только для документальных съёмок и позволяли получать фонограмму чрезвычайно низкого качества. В СССР выпускались единичные типы киносъёмочных аппаратов, позволявших записывать фотографическую фонограмму на одну плёнку с изображением: «Конвас-звук» (1941), «Эра» 2КОС (1964) и опытные экземпляры камеры «Родина» КСХ-звук (1953). Американские узкоплёночные микст-камеры «Auricon», записывавшие оптическую фонограмму на 16-мм киноплёнке одновременно с изображением получили распространение на иностранных телекомпаниях с начала 1950-х годов. Кроме низкого качества другим важным недостатком такой фонограммы была невозможность её монтажа раздельно с изображением. Полноценная технология синхронной киносъёмки на натуре появилась лишь в середине 1970-х годов, с выпуском новейших киносъёмочных аппаратов, обладавших низким уровнем шума при сравнительно небольшой массе, и пригодных для съёмки не только со штатива, но и с плеча и даже с рук, а также в движении. Первыми камерами такого типа стали немецкий «Arriflex 35 BL» и американский «Panaflex». Кварцевая стабилизация приводов камеры и магнитофона, а также возможность синхронизации по временному коду, в конце концов избавила от проводов пилот-тона и специальных источников питания.

Организация синхронной съёмки

Обычно синхронная съёмка начинается командой «Тишина!», которая означает начало записи, когда разговоры и посторонние шумы, не имеющие отношения к содержанию кадра, должны быть прекращены. В съёмочном павильоне в этот момент включаются световые табло «Тихо! Съёмка!», иногда дублируемые звуковым сигналом. Последующая команда «Внимание! Приготовились!» служит предупреждением для актёров и технического персонала. Далее даётся команда «Мотор!», которая служит сигналом к запуску приводов киносъёмочного и звукозаписывающего оборудования. После этой команды даётся интервал времени, необходимый для разгона механизмов и начала их синхронной работы, отмечаемой звуковыми сигналами аппаратуры. После этого на киноплёнке и звуковом носителе делаются синхронные отметки при помощи специальных маркировочных устройств или хлопушки-нумератора. В последнем случае помощник режиссёра вносит перед объективом камеры хлопушку и произносит вслух данные, записанные на доске. После срабатывания хлопушки, она выносится из кадра и звучит команда «Начали!» которая обозначает начало работы актёров, массовки и собственно начало монтажного кадра. Щелчок от хлопушки и его изображение на соответствующем кадрике служат основными отметками, используемыми в дальнейшем при синхронизации плёнок со звуком и изображением на звукомонтажном столе. Павильоны для синхронной киносъёмки оборудуют с применением звукоизолирующих материалов и проектируются с учётом требований архитектурной акустики.

Технологическая сложность синхронной киносъёмки привела к возникновению двух разных течений, одно из которых основано на принципиальном отказе от записи чистовой фонограммы непосредственно на съёмочной площадке. Режиссёры из противоположного лагеря предпочитают синхронную киносъёмку для большинства сцен с диалогами актёров. Например, практически все диалоги фильма «Тихий Дон» по требованию Сергея Герасимова снимались синхронно, несмотря на несовершенство оборудования тех лет. Синхронность звука и артикуляции особенно важна на крупных и средних планах. Сцены, в которых отсутствуют реплики действующих лиц, или общие планы, чаще всего снимаются немым способом без записи синхронной фонограммы. Это ускоряет процесс и значительно удешевляет кинопроизводство. Большинство сцен хроникально-документальных фильмов также снимается немым способом, а синхронная съёмка применяется в исключительных случаях, если в кадре звучит прямая речь действующих лиц. В научно-популярных фильмах также иногда встречаются синхронные эпизоды, однако во многих случаях в документальных и научно-популярных фильмах синхронная фонограмма значительно перерабатывается из-за сложностей звукозаписи на натуре.

Синхронная съёмка в любительском кино

Сложность технологии изготовления оптической фонограммы исключает её использование в любительских условиях. Кроме того, большинство любительской киносъёмочной аппаратуры непригодно для синхронной съёмки из-за недопустимо высокого уровня шума и нестабильности частоты киносъёмки, делающей синхронизацию невозможной. Качественная запись звука требует отдельного звукооператора, обладающего навыками грамотной установки микрофонов и управления звукозаписывающей аппаратурой.

В 1960 году компания «Фейрчайлд» выпустила кинокамеру «Синефоник 8» (англ. Cinephonic 8), способную записывать звук на магнитные дорожки киноплёнки формата 2×8. В 1972 году компания «Белл-Хауэлл» (англ. Bell&Howell) выпустила серию кинокамер «Филмосаунд» (англ. Filmosound) формата «8 Супер». Специальный магнитофон соединялся с камерой кабелем пилот-тона, который генерировался электроприводом камеры и записывался на отдельную дорожку компакт-кассеты. При воспроизведении записанный сигнал управлял двигателем кинопроектора, обеспечивая синхронизацию. Позднее появились любительские камеры с записью звука на магнитную дорожку киноплёнки «8 Супер» в кассете «Kodak K40» типа Instamatic.

Несмотря на отсутствие аналогичной советской аппаратуры, кинолюбители всё же предпринимали попытки синхронной съёмки с записью звука на магнитофон. Для последующего воспроизведения выпускались электромеханические приставки-синхронизаторы, например, «СЭЛ-1». Существовали системы и с жёсткой механической связью приводов кинопроектора и магнитофона с общим электродвигателем. Такая технология позволяла просматривать 8-мм и 16-мм любительские фильмы с синхронной фонограммой, записанной на магнитофоне. Более надёжная синхронизация могла быть получена при съёмке на 16-мм киноплёнку с односторонней перфорацией и магнитной дорожкой, и последующей перезаписью на неё фонограммы, записанной магнитофоном. Однако, это требовало доработки кинопроекторов, в штатной комплектации оснащённых только воспроизводящей головкой.

Любительская киносъёмочная аппаратура, записывающая звук на магнитную дорожку, в СССР не выпускалась, а профессиональная была недоступна по цене даже общественным объединениям кинолюбителей. Киноплёнка с магнитной дорожкой в свободную продажу почти не поступала, и кинолюбители наклеивали магнитную ленту на плёнку с односторонней перфорацией самостоятельно. Эти обстоятельства стали решающими после появления бытовых видеокамер, позволявших легко записывать синхронную фонограмму. С середины 1990-х годов бытовая видеозапись в странах СНГ полностью вытеснила любительскую киносъёмку.

См. также

• Озвучивание
• Синхрон

Литература

• Е. Ермакова Звукооператорское мастерство и звуковая культура фильма (рус.) // «Техника кино и телевидения» : журнал. — 1987. — № 7. — С. 45—52. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0040-2249&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0040-2249].

• Ершов К. Г. Глава 6. Технические средства звукозаписи при киносъёмке // [kinofototeh.ucoz.ru/load/0-0-0-137-20 Киносъёмочная техника] / С. М. Проворнов. — Л.,: «Машиностроение», 1988. — С. 192—236. — 272 с. — ISBN 5-217-00276-0.

• Я. Бутовский, И. Вигдорчик. Технология монтажа кинофильмов / Т. С. Зиновьева, Л. О. Эйсымонт. — М.,: «Искусство», 1968. — 127 с.

• А. И. Парфентьев. Магнитная запись в кинотехнике / А. Х. Якобсон. — М.,: «Искусство», 1957. — 278 с.

• Б. Коноплёв. Основы фильмопроизводства. — 2-е изд. — М.,: "Искусство", 1975. — 448 с.

• Г. Андерег, Н. Панфилов. Глава IX. Изготовление звуковых фильмов // Справочная книга кинолюбителя / Д. Н. Шемякин. — Л.,: «Лениздат», 1977. — С. 200—236. — 368 с.

• Саломатин С. А., Артишевская, И. Б., Гребенников О. Ф. 1. Профессиональная киносъёмочная аппаратура и тенденции её развития в СССР // Профессиональная киносъёмочная аппаратура / Т. Г. Филатова. — 1-е изд. — Л.: Машиностроение, 1990. — С. 4—36. — 288 с. — ISBN 5-217-00900-4.

• Е. А. Иофис. Фотокинотехника / И. Ю. Шебалин. — М.,: «Советская энциклопедия», 1981. — С. 299—300. — 447 с.

• Александр Труханов [www.mediavision-mag.ru/uploads/09%202014/84-96%20%2309_2014.pdf Внестудийные устройства записи звука] (рус.) // «MediaVision» : журнал. — 2014. — № 9/49. — С. 84—96.

• В. Драбинястый Станок для наклейки магнитной дорожки (рус.) // «Советское фото» : журнал. — 1971. — № 1. — С. 46. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0371-4284&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0371-4284].

• Временной и монтажный код SMPTE и его применение в фильмопроизводстве (рус.) // «Техника кино и телевидения» : журнал. — 1984. — № 12. — С. 63. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0040-2249&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0040-2249].

• Г. А. Гельперн, И. В. Карпов Синхронная работа магнитофона с киносъёмочным аппаратом (рус.) // «Техника кино и телевидения» : журнал. — 1980. — № 10. — С. 11—16. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0040-2249&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0040-2249].

• Клименко Г. К., Макарцев В. В., Розникина Т. Ю. Опыт внедрения технологии записи художественных фильмов с использованием 6,25-мм магнитной ленты (рус.) // «Техника кино и телевидения» : журнал. — 1973. — № 1. — С. 16—20. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0040-2249&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0040-2249].

Отрывок, характеризующий Синхронная съёмка

Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“