Синяя блуза

«Си́няя блу́за» — советский агитационный эстрадный театральный коллектив, отражавший самые различные темы — от общеполитических и международных до мелочей быта, новое революционное массовое искусство. Существовал с начала 1920-х до 1933 года. Название дала прозодежда — свободная синяя блуза и чёрные брюки (или юбка), в которой стали выступать артисты, что соответствовало традиционному облику рабочего на агитплакатах. Артисты театра носили значки: один — символическое изображение рабочего, который был и на печати театра, и на его афишах, а другой — в виде знамени. В дальнейшем, близкие по духу артисты других театров и эстрады, общественные деятели награждались значком с присуждением звания «синеблузника». Синяя блуза, как атрибут сценического костюма артистов с годами стала настолько популярной, что её использовали самодеятельные коллективы и известные ещё до Октябрьской Революции чтецы и куплетисты. Так Михаил Савояров в середине 1920-х годов выступал с экспериментальными стихами Ильи Сельвинского и читал под музыку поэму «Улялаевщина» в костюме синеблузника — в своей прежней, ещё дореволюционной манере.

История движения

Первый коллектив под названием «Синяя блуза» был организован в 1923 году в Московском институте журналистики на базе «живой газеты» . Инициатор движения, его создатель, автор и один из исполнителей — Борис Южанин. Очень скоро аналогичные группы возникли и в других городах, послужив основой создания ряда профессиональных театров и дав толчок поискам новых форм театра и эстрадных представлений. «Синяя блуза» породила тысячи последователей. Уже через 5 лет по типу "Синей блузы" в СССР работает 7000 подобных коллективов, профессиональных и, в основном, самодеятельных. Их репертуар состоял из литературно-художественных монтажей, обозрений, сценок, отражавших производственную и общественную жизнь, международные события. Тематика была злободневна, в ней сочетались героика и патетика, сатира и юмор. Первоначально театр состоял из трёх групп, а в зимне-осенний сезон 1929-30 гг. в нём было 12 групп артистов: основная, центральная, базовая, мюзик-холльная, эстрадная, индустриальная, оперативная, производственная, концертная, десятая, областная, экспериментальная. Каждая — со своим репертуаром.

В репертуаре московской "Синей Блузы" имелось около двух тысяч номеров. Каждая программа состояла из 10-12 номеров и продолжалась полтора часа. Агитбригады «синеблузников» выступали с пропагандистскими художественными стихами, хоровыми декламациями, физкультурными сценками, спортивными танцами.Выезжали на заводы, фабрики, в клубы, ездили по городам и сёлам страны, некоторые группы гастролировали даже за рубежом. Обычно представление начиналось маршем — парадом (антре).

Маршей было много, но самым популярным, который распевала вся страна был, пожалуй, этот, с музыкой Сигизмунда Каца и на текст (автора уточнить):

Мы синеблузники, мы профсоюзники —
Нам всё известно обо всём,
И вдоль по миру свою сатиру,
Как факел огненный, несём.

Мы синеблузники, мы профсоюзники,
Мы не баяны-соловьи —
Мы только гайки в великой спайке
Одной трудящейся семьи…

Эстрадные спектакли «Синей блузы» создавали многие советские писатели, композиторы, актёры, режиссёры, художники. Среди них Владимир Маяковский, Сергей Юткевич, Василий Лебедев-Кумач, молодые писатели, поэты, драматурги А. М. Арго, В. Е. Ардов, В. М. Гусев, В. Я. Типот, Семён Кирсанов, Николай Адуев, основатель театральной студии Мастерской Фореггера (Мастфор) на Арбате Николай Фореггер, эстрадный артист Александр Шуров, кинорежиссёр Александр Роу, министр социального обеспечения СССР 1960-х Н. А. Муравьева, будущий композитор Юрий Милютин, композиторы Константин Листов ,Семён Гальперин , М. И. Блантер, С. А. Кац, Д. Я. Покрасс, поэт Саша Красный (настоящее имя Александр Брянский), актёры Эммануил Геллер, Георгий Тусузов, Елена Юнгер, Борис Тенин, Владимир Зельдин, Михаил Гаркави, Лев Миров, Евсей Дарский, Ксения Квитницкая , Александр Бениаминов, Л. M. Коренева, Б. А. Шахет,М. И. Жаров, автор киноведческих книг А. В. Мачерет, художник Б. Р. Эрдман и ещё очень многие другие.

Одним из идеологов «Синей блузы» был Осип Максимович Брик.

Под таким же названием — «Синяя блуза» в 1924 г. в Москве выходило печатное издание МГСПС — что-то вроде альманаха; предназначалось для различных коллективов «синеблузников» и содержало тексты программ московских групп «Синей блузы», репертуарные материалы, методические разработки и режиссёрско-постановочные указания, комментарии, рекомендации и т. д. Издание не было постоянным, периодичность его и облик неоднократно менялись. В 1928—1930 гг. репертуар публикуется в сборниках «Малые формы клубного зрелища». У издания было одно-единственное предназначение: оно рассылалось по стране — как сценарий для местных самодеятельных артистов.

В октябре 1926 года в Москве состоялся Всесоюзный съезд синеблузников, на котором было представлено до 5000 групп.

В годы своего расцвета «Синяя блуза» успешно конкурировала с профессиональной эстрадой, выступала в Колонном зале Дома союзов, московском театре оперетты «Альказар», «Эрмитаже».

Ежегодно гастролировала по стране: Поволжье, Урал, Сибирь, Закавказье, Туркестан и др.

Большой резонанс получили зарубежные гастроли (1927) в Германии (100 представлений) и Латвии (25 представлении) (1927), а также в Маньчжурии и Китае (1928). Москвичи поддерживали постоянную связь с заграничными синеблузниками из Англии и Китая, Германии и Чехо-Словакии, Франции и США. За границей насчитывалось свыше 80 синеблузных коллективов.

Плакатность, апелляция к разуму зрителя больше, чем к чувству, острый отклик на «злобу дня» составили ту особенность «Синей блузы», которая оказалась вечным её вкладом в мировое искусство. Успех нового искусства был велик. «Синяя блуза» была первым советским театром, выехавшим за границу. Триумфальные поездки, приглашение в Америку, аншлаги всюду.

От деятельности «Синей блузы» веяло раскованностью, вольнодумством и смелостью в подаче материала. Поэтому она просуществовала недолго. К началу 1933 года «Синяя блуза» «за нерентабельностью» закрывается, обогатив эстраду новыми темами и формами, послужив основой создания ряда профессиональных театров и дав толчок поискам новых форм театра и эстрадных представлений.

«Синяя блуза» получила широкий резонанс за рубежом, где нашлось множество последователей. Это «Колонна Линкс», «Красные рупоры», «Алярм» и другие в Германии, группа «Октябрь» и «Синие блузы» во Франции.

В США проводится Всеамериканская олимпиада революционных агитпропгрупп, подобные коллективы появляются в странах Азии и Африки.

Движение революционного агитпроптеатра оставило особенно заметный след в истории современного немецкого искусства и литературы. Ибо театр Бертольта Брехта — рожден от «Синей блузы» и вдохновлен «Синей блузой». Сам Брехт это подчеркивал неоднократно. Можно напомнить имена Фридриха Вольфа, Ганса Эйслера, Эрвина Пискатора, не раз признававших в своих высказываниях воздействие принципов агитпроптеатра на своё творчество.

В 1933 году на театральной Олимпиаде в Москве и Ленинграде показали свои программы две французские труппы — «Октябрь» и «Синие блузы». Первая получила главный приз фестиваля. Среди её участников — такие впоследствии знаменитые деятели французской культуры, как Жак Превер и кинорежиссер Ж.-П. ле Шануа.

В СССР отголоском «Синей блузы» в 1960—1980-е годы стали, появившиеся как жанр самодеятельно народного творчества, агитбригады, а в последующее время и до наших дней — клубы веселых и находчивых (КВН), которые широко распространились по стране так же, как и «Синяя блуза» в 20-х годах 20 века.

• Афиша диспута-показа театра СИНЯЯ БЛУЗА.В перечне артистов - Квитницкая К.М..jpg

  Афиша диспута-показа театра СИНЯЯ БЛУЗА. Среди докладчиков О.Брик. В перечне артистов - Квитницкая К.М.. , Тусузов Г.Б. и другие.

• Журнал театра СИНЯЯ БЛУЗА, посвящённый пятилетию театра.JPG

  Журнал театра СИНЯЯ БЛУЗА, посвящённый пятилетию театра

• Сборник "Малые формы клубного зрелища" театра СИНЯЯ БЛУЗА. 1929 год.jpg

  Сборник "Малые формы клубного зрелища" театра СИНЯЯ БЛУЗА. 1929 год.

• Сцена из представления театра СИНЯЯ БЛУЗА. Квитницкая К.М. в центре.jpg

  Сцена из представления театра СИНЯЯ БЛУЗА. Квитницкая К.М.. в центре.

Литература

• Альбом «Синяя блуза СССР» , М., 1928
• Варлам Шаламов. «Воскрешение лиственницы». [www.shalamov.ru/library/5/26.html Глава «Борис Южанин»]:
• Уварова Е. Д. (Отв. ред.)., Русская советская эстрада. Очерки истории. 1917—1929.,М., Искусство., 1976
• Малые формы клубного зрелища., ежемесячные сборники, 1928—1930
• Сушков М., Футбольный театр , Спорт , 1981
• Синяя блуза. Гала-представление, журнал «Юность» ., 1967., № 11. С. 107—110
• Лобова Н. и Пермяк Е., Живая театрализованная газета, М. — Л., 1932.
• Мамадназарбекова К., Журнал ТЕАТР № 2, 2011
• Волкова Е. В., Трагический парадокс Варлама Шаламова. М., Республика, 1998

Ссылки

• [www.museum.ru/alb/image.asp?26206 В.Усов. Выступление участников агитационного театра Синяя Блуза. Оратория. Пятилетка. 1926]
• [internetoff.com/sinyaya-bluza/ Энциклопедия «Кирилл и Мефодий»]
• [www.diclib.com/cgi-bin/d1.cgi?l=ru&base=bse&page=showid&id=64571 «Синяя блуза»]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/272278 «Синяя блуза»]
• [www.edic.ru/res/art_res/art_52617.html «Синяя блуза»]
• [www.migdal.ru/times/73/6635/ Друзья звали его Зига], автор Михаил Садовский, «Вестник», Мигдаль Times № 73-74, 21 швата 5769 / 15 февраля 2009
• [www.sem40.ru/famous2/m1378.shtml Центральный еврейский ресурс]
• [www.srcc.msu.su/uni-persona/site/authors/shalamov/vosp_nachalo20.htm Воспоминания Варлама Шаламова]

Отрывок, характеризующий Синяя блуза

Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.