Синяя лампа (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Синяя лампа
The Blue Lamp
Жанр

криминальная драма
боевик

Режиссёр

Бэзил Дирден

В главных
ролях

Джек Уорнер
Джимми Хэнли
Дирк Богард

Кинокомпания

Ealing Studios

Длительность

84 мин

Страна

Великобритания Великобритания

Год

1950

IMDb

ID 0042265

К:Фильмы 1950 года

«Синяя лампа»[1] (иногда — «Синий фонарь», англ. The Blue Lamp) — фильм, криминальная драма режиссёра Бэзила Дирдена (Великобритания, 1950 год), получивший премию BAFTA, как Лучший британский фильм года. По версии IMDb входит в список 50 лучших полицейских и криминальных фильмов под номером 29[2]. Картина стала основой для продолжительного телевизионного сериала (432 эпизода), производившегося и транслировавшегося корпорацией BBC более 20 лет (1955—1976)[3].





Сюжет

Лондон, район Паддингтон, 1949 год. Полицейский констебль Джордж Дикстон, готовящийся к выходу на пенсию, обучает молодого напарника Энди Митчелла. Во время одного из дежурств, получив сообщение о нападении на кассу кинотеатра, они прибывают на место преступления и сталкиваются с молодым вооружённым налётчиком. Диксон пытается уговорить его сдаться, но тот, охваченный отчаянием, стреляет в полицейского. Констебля отправляют в госпиталь, где через несколько часов он умирает. Преступнику удаётся скрыться. Все силы полиции направлены на его поимку. Более того, к его преследованию подключается «старый» криминальный мир Лондона, недовольный неконтролируемым ростом молодёжной преступности. Энди Митчелл настигает и арестовывает налётчика.

В ролях

Художественные особенности

В условно-документальной манере фильм рассматривает противостояние поколения молодых уголовников с их безрассудством и неконтролируемым насилием с дисциплиной и организацией «традиционного», довоенного криминального сообщества[3].

Награды и номинации

Критика

Британский институт кино в целом даёт высокую оценку фильму. В статье проводится его сравнительный анализ с американскими лентами в стиле нуар. Если в последних граница между положительными и отрицательными персонажами часто условна, то «„Синяя лампа“ предлагает очень английское видение честного, весёлого „бобби“[4] непоколебимого в своей решимости искоренить преступность». Также в статье комментируется некоторая наивность существования союза полицейских и старых преступников для преодоления общей угрозы и восстановления существующего общественного порядка[3]. Этот сюжетный ход созвучен немецкому фильму 1931 года «М», где преступное сообщество организует тотальную слежку для выявления маньяка-убийцы детей. Негативная критика прозвучала со стороны журнала «Sight & Sound», где его редактор обвинил Ealing Studios в лицемерии и чрезмерно покровительственном тоне при создании образов персонажей из среднего класса[5].

Напишите отзыв о статье "Синяя лампа (фильм)"

Примечания

  1. [www.igg.org.uk/gansg/00-app1/pfa.htm Лампа или фонарь синего цвета] традиционно вывешиваются над входом (около входа) в полицейские участки Великобритании.
  2. [www.imdb.com/list/uoICnwGXPZ0/?ref_=tt_rls_2 The 50 best Police and Crime Movies]
  3. 1 2 3 Duguid М. [www.screenonline.org.uk/film/id/447704/index.html Blue Lamp (1949)] (англ.). BFI. Проверено 14 марта 2013. [www.webcitation.org/6FiBALB7j Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].
  4. en:Bobbies — жаргонное прозвище полицейских в Великобритании и Ирландии.
  5. Macnab G. [www.independent.co.uk/arts-entertainment/films/features/is-it-time-for-british-cinema-to-rediscover-the-aga-saga-2015919.html Is it time for British cinema to rediscover the Aga saga?] (англ.). The Independent (02.07.2010). Проверено 14 марта 2013. [www.webcitation.org/6FiBAnPcX Архивировано из первоисточника 8 апреля 2013].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Синяя лампа (фильм)

– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.