Синяя табличка

Синяя табличка (англ. Blue plaque) — специальный знак (мемориальная доска), установленный в общественном месте в Соединенном Королевстве, чтобы отметить связь между данным местом и связанным с ним известным человеком или событием.

Первоначально первые синие знаки были применены только в Лондоне в XIX веке и обозначали места проживания и работы известных людей. Этот принцип продолжается и по сей день, находясь под надзором Королевского общества искусств (англ. Royal Society of Arts, 1867—1901), Лондонского совета (англ. London County Council, 1901—1965), Совета Большого Лондона (1965—1986) и «Английского наследия» (Комиссии по историческим зданиям и памятникам Англии, с 1986 года по настоящее время).

Многие другие виды табличек также впервые появились в Великобритании. Они относятся к разным областям деятельности как людей, так и организаций; изготавливаются различных конструкций, форм, материалов и цветов, включая и не синие. Сам термин «Синяя табличка» в настоящее время применяется в узком смысле, обозначая конкретно синие таблички «Английского наследия», а также в широком смысле, охватывая остальные разновидности исторических табличек.

Вариант Английского наследия

Оригинальная схема синей таблички была утверждена Королевским обществом искусств в 1867 году, и считается самым старым памятным знаком в мире. С 1986 года проект курируется «Английским наследием».

Начальная версия таблички была предложена в 1866 году Уильямом Юартом и Генри Коулом и представляла собой варианты разных форм и цветов. Самая первая табличка синего цвета, перекрашенная затем в коричневый, была открыта в 1867 году в честь Лорда Байрона на месте его рождения в Кавендиш-сквере (этот дом был снесен в 1889 году). Следующая табличка синего цвета была установлена в 1867 году в память Наполеона III на Кинг-Стрит в Лондоне. Всего под эгидой Королевского общества искусств было установлено 35 знаков, до настоящего времени дошедших менее половины. В 1879 году было принято решение, что за установку табличек в городе будет отвечать Корпорация лондонского Сити.

В 1901 году право разработки табличек перешло Лондонскому Совету, уделившему много внимания конструкции будущих знаков. В конечном итоге было решено сохранить основную форму и дизайн табличек, использовавшийся по 1938 год, хотя некоторые эксперименты происходили в 1920-х годах, когда они изготавливались из разного материала. В 1938 году был подготовлен новый дизайн таблички неизвестными ныне студентами Central School of Arts and Crafts, одобренных Советом. После упразднения Лондонского Совета, надзор за синими табличками перешел к Совету Большого Лондона. Они теперь устанавливались на территории Большого Лондона. Всего этим Советом было установлено 252 знака. В 1986 году Совет был расформирован и право установки синих табличек перешло «Английскому наследию», которое возвело уже более 300 мемориальных досок.

В январе 2013 года, в связи с сокращением финансирования, председатель Национального фонда заявил, что возможны изменения в работе Наследия. В 2014 году его работа была возобновлена с участием некоторых доноров, в числе которых был Blue Plaques Club. При этом два члена консультативной группы ушли в отставку, не согласившись с использованием синих табличек как инструмента маркетинга. В апреле 2015 года «Английское наследие» было разделено на две части — Historic England (государственный орган) и English Heritage Trust (благотворительная организация, сохранившая прежнее название и логотип). Ответственность за использование голубых табличек перешла к последней организации; на табличках присутствует её логотип.

Интересно, что в 1998 году «Английское наследие» изменило принцип установки синих табличек, разрешив размещать их вне Лондона. В последующие годы было установлено 34 знака в Бирмингеме, Мерсисайде, Саутгемптоне и Портсмуте. Эта практика была прекращена в 2005 году. Хотя в настоящее время English Heritage Trust не возводит таблички за пределами Большого Лондона, фонд дает консультации и рекомендации для лиц и организаций, заинтересованных в этом процессе.

Другие варианты

Популярность лондонских синих табличек привела к тому, что аналогичные знаки стали создаваться в других местах Великобритании. Многие из них сохранили форму и синий цвет, но при этом существуют и другие виды. Принципы их установки расширились, отойдя от строго лондонского — связь между местом установки таблички и связанным с ним известным человеком или событием. В июле 2012 года «Английское наследие» опубликовало реестр памятных досок по всей Англии.

В Лондоне

Корпорация лондонского Сити продолжает устанавливать в Лондоне синие таблички «Английского наследия» и по настоящее время, устанавливая параллельно и другие собственные памятные знаки, имеющие прямоугольную форму и герб Лондона. Из-за существенных изменений в архитектурной среде города, многие этих знаков отмечают места былых лондонских зданий. Другие лондонские районы также имеют собственные программы установки памятных досок, отличающихся от выше указанных. Разрешено устанавливать доски и ассоциациям жильцов зданий.

За пределами Лондона

Синие таблички в настоящее время устанавливаются и вне столицы Англии. Их можно встретить Бирмингеме (здесь существует более 90 мемориальных досок), в Манчестере (установка координируется Манчестерской художественной галереей), а также небольших городах — Борнмут, Беркхемстед, Вулвергемптон, Эссекс и другие. С 1960 по 1984 годы все таблички были керамические, синего цвета. С 1985 года они изготовлялись из литого алюминия, различной цветовой гаммы, отображающей её принадлежность (человек, здание, событие). Позже все таблички стали делать из бронзы с искусственной патиной.

В Северной Ирландии организацией Ulster History Circle, основанной в 1983 году, было создано свыше 140 синих табличек. Свои знаки в столице устанавливает Городской Совет Белфаста. Аналогичные организации имеются в Шотландии и Уэльсе.

• Синие таблички в странах Британского содружества
• Adelaide-WaterhouseHouse-plaque-Aug08.jpg

  Аделаида, Австралия

• God Defend New Zealand blue plaque.jpg

  Отаго, Новая Зеландия

• Wikboom Lane (5270416271).jpg

  Саймонстаун, ЮАР

• Plaque Anne Hébert à Québec.jpg

  Квебек, Канада

См. также

• Мемориальная доска

Ссылки

• [www.english-heritage.org.uk/visit/blue-plaques/ London’s Blue Plaques]  (англ.)
• [openplaques.org/ Open Plaques]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Синяя табличка

К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.