Син-шар-ишкун

Син-шар-ишкун (ассир. «Син, грозный царь»?, греч. Сарак) — царь Ассирии, правил приблизительно в 633 — 612 годах до н. э. Сын Ашшурбанапала.

Правление в Вавилонии

Около 633 г. до н. э. Син-шар-ишкун стал носить титул «царь Ассирии» где-то в районе Урука. Однако в 631 г. до н. э. Урук признал вавилонского царя Кандалану. А в 628 г. до н. э. снова Син-шар-ишкуна. Политическая подоплёка таких перемен не известна. Возможно, Кандалану и Син-шар-ишкун оспаривали друг у друга власть в Южной Месопотамии, и один из них перестал подчиняться «царю вселенной» Ашшурбанапалу.

С 627 г. до н. э. Син-шар-ишкун совместно с другими ассирийскими царями Ашшур-этель-илани и Син-шум-лиширом вёл войну с халдеем Набопаласаром за Вавилонию. В 623 г. до н. э. после смерти или убийства своего брата Ашшур-этель-илани Син-шар-ишкун вновь объединил Ассирию и принял титул «царь Вселенной».

Военные действия в Вавилонии

В 623 г. до н. э. Набопаласару удалось поднять восстание в провинции Дер и, таким образом, разомкнуть ассирийское кольцо, обеспечить себе связь с Мидией. В августе вавилоняне осадили Урук. В ответ на это Син-шар-ишкун предпринял наступление на юг и не позднее сентября 623] г. до н. э. он был признан царём в Сиппаре, а в октябре вступил в Аккад. До марта 622 г. до н. э. Набопаласар был выбит из Аккада и Вавилон стал датировать свои документы правлением Син-шар-ишкуна, но к концу года по ассиро-вавилонскому календарю (то есть к 22 марта — дню весеннего равноденствия) на севере произошли какие-то события спешно заставившие Син-шар-ишкуна вернуться на защиту Ниневии, предварительно усилив гарнизон Ниппура, верного ассирийцам.

Нашествие скифов

Первоначально ассирийцев отвлекли арабы, вторгшиеся в Ассирию из Сирии. Ассирийцы разгромили их и вынудили отступить. Затем последовало вторжение мидян Киаксара, которые подошли к Ниневии. Но тут на мидян напал царь скифов Мадий и разгромил их. Ассирия была спасена, но скифы словно ураган прошли через всю Месопотамию, Сирию, Палестину и достигли границ Египта. Фараону Псамметиху I с большим трудом удалось откупиться от их нашествия. Воспользовавшись затруднениями Ассирии, Набопаласар вновь установил свой контроль над Вавилонией и приступил к осаде Ниппура.

Военные действия на Среднем Ефрате

Около 617 или 616 г. до н. э. Ассирия заключила союз с Манной и Урарту. Вскоре к ним примкнул и Египет. В месяце аяру (апрель — май) 616 г. до н. э. Набопаласар повёл вавилонские полки вверх по долине Евфрата в ассирийские провинции Суху и Хиндану. 12 абу (23 июля) в сражении при Каблину вавилоняне разбили ассирийцев и пришедших к ним на помощь маннеев. В тот же день они взяли и город Каблину. Затем вавилоняне разграбили ассирийские владения в бассейне реки Балих, где они захватили города Мане, Сахиру и Балиху. Обремененные добычей и пленными вавилоняне повернули обратно и, по дороге взяв город Хиндану, в августе 616 г. до н. э. вернулись в Вавилон. А в месяце ташриту (сентябрь — октябрь) на выручку ассирийцам в долину Евфрата явились египтяне. Союзники дошли до города Каблину, но не рискнули вторгаться в пределы Вавилонии. В том же 616 г. до н. э. после долгой осады вавилоняне захватили Урук.

Военные действия на Среднем Тигре

В месяце аддару (февраль — март) 615 г. до н. э. Набопаласар предпринял наступление на Ассирию. На реке Забан (Малый Заб), у города Мадану, что в области Аррапха, Набопаласар нанёс поражение ассирийцам. Вавилоняне сбросили ассирийское войско в реку и захватили их обоз. С добычей и пленными вавилоняне правым берегом Тигра беспрепятственно вернулись на родину. В месяце аяру (апрель — май) 615 г. до н. э. вавилоняне снова выступили в поход и подступили к Ашшуру, но овладеть им с налёта не смогли. В июне на выручку городу пришла главная ассирийская армия во главе с царем Син-шар-ишкуном. Вавилоняне обратились в бегство. Противник гнался за ними по пятам. Положение спасла крепость Такритайн на правом берегу Тигра, где укрылось вавилонское войско. Ассирийцы штурмовали её 10 дней подряд, но вавилонский гарнизон мужественно отразил все приступы, и ассирийцы отступили. В том же 615 г. до н. э. ниппурцы, осаждаемые вавилонянами ещё с 622 г. до н. э., изнуренные голодом и болезнями и не верившие больше в помощь ассирийского царя сдали город, который являлся последним оплотом ассирийцев в Вавилонии.

Мидяне берут Ашшур

Тем временем, оправившись от поражения нанесенного скифами, возобновили военные действия мидяне. Уже в 616 — 615 г. до н. э. воспользовавшись поражением, нанесенным маннейскому войску под Каблину, Киаксар захватил Манну. В месяце арахсамну (октябрь — ноябрь) 615 г. до н. э. мидяне ворвались в ассирийскую провинцию Аррапху, а в месяце абу (июль — август) 614 г. до н. э. мидяне появились в окрестностях Ниневии и захватили городок Тарбицу, недалеко от неё. Затем они переправились через Тигр и, спустившись вниз по течению, в августе 614 г. до н. э. штурмом взяли Ашшур. Город был разграблен и полностью разрушен, а его жители частью перебиты, частью уведены в плен. Когда все было кончено под Ашшуром, появился Набопаласар с вавилонской армией. В конце августа тут же на развалинах Ашшура Набопаласар заключил союз с мидийским царём Киаксаром.

Временный успех ассирийцев

В 613 г. до н. э. на Мидию вновь начали наступление скифы и мидяне вынуждены были прекратить боевые действия против Ассирии. В месяце аяру (апрель — май) 613 г. до н. э. ассирийцам удалось поднять восстание в провинции Суху, захваченной вавилонянами в 616 г. до н. э. Набопаласар тотчас же выступил в поход и 4 симану (10 июня) взял г. Рахилу, но крепость Анату, расположенная на острове посреди Евфрата, выдержала вавилонский штурм.

Приближение главных сил ассирийцев вынудило Набопаласара, от которого к этому времени отпали некоторые аккадские города, отступить и отдать ассирийцам бассейн Среднего Евфрата без боя. На крайнем юге Урук вновь признал своим царём Син-шар-ишкуна. О том в какой мере Ассирия чувствовала себя в безопасности, свидетельствует тот факт, что в 613 г. до н. э. были снесены укрепления г. Кальху в связи с предполагаемой их перестройкой.

Взятие Ниневии и полный разгром Ассирии

В 612 г. до н. э. мидяне, разгромив скифов, вновь вторглись в Ассирию и подступили к Ниневии. Туда же с войском подошёл и Набопаласар. Союзные войска осадили Ниневию и взяли эту сильнейшую крепость всего через 3 месяца (август 612). Согласно источникам штурм удался благодаря созданию искусственного наводнения, вероятно, подмывшего сырцовую стену города. Очевидно, осаждающие разрушили плотины на реке Хасуре, расположенные непосредственно выше стен Ниневии. Син-шар-ишкун, чтобы не попасть в плен, поджёг свой дворец и погиб в пламени. Победители полностью разрушили Ниневию, оставив после себя только руины и пепелища. Точно такая же участь постигла и остальные ассирийские города (Кальху, Арбелу, Шаррукин, Нацибин, Руцапу и др.).

Правил Син-шар-ишкун 21 год. Его конец мог повлиять на греческие легенды о Сарданапале.

Литература

• Белявский В. А.. [gumilevica.kulichki.net/MOB/index.html Вавилон легендарный и Вавилон исторический]. — М.: Мысль, 1971. — 319 с. — 60 000 экз.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• [hworld.by.ru/text/bab/bab.chr.html Вавилонская хроника]

Новоассирийский период
Предшественник: Ашшур-этель-илани	царь Ассирии ок. 633 — 612 до н. э.	Преемник: Ашшур-убаллит II

Отрывок, характеризующий Син-шар-ишкун

– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?