Синн Сисамут

Синн Сисамут кхмер. ស៊ីន ស៊ីសាមុត
Годы активности	1957–1975
Страна	Камбоджа Камбоджа
Профессии	певец, композитор, кинопродюсер
Инструменты	мандолина, блокфлейта
Жанры	психоделический рок босанова
Сотрудничество	Рос Серейсотея Пан Рон Мао Сарет

Синн Сисамут (кхмер. ស៊ីន ស៊ីសាមុត sɨn siːsaːmut; 23 августа 1932 – 18 июня 1976) — знаменитый камбоджийский певец, композитор и автор песен, имел звание неофициального «короля камбоджийской эстрады», его песни сочетали традиционную кхмерскую музыку с элементами ритм-энд-блюза и рок-н-ролла. Карьера Сисамута началась в середине 1950-х гг. и оборвалась в апреле 1975 года, после прихода к власти Красных Кхмеров. Погиб во время геноцида в Камбодже 1975—1979 гг., обстоятельства его смерти до сих пор не установлены.

Биография

Ранние годы

Синн Сисамут родился 23 августа 1932 года в провинции Стынгтраенг на севере Камбоджи, был младшим ребенком из четырех детей в семье Синна Линга (отец) и Себ Банли (мать) . С материнской стороны в предках Сисамута были народности лао и хань. Он рос со старшим братом и двумя сестрами, когда его отец, сначала тюремный надзиратель в провинции Баттамбанг, затем - военный, умер от болезни. Мать будущего артиста снова вышла замуж, в новом браке у нее родились еще двое детей. Когда Сисамуту было пять лет, он пошел в начальную школу, а спустя несколько лет заинтересовался игрой на гитаре и начал выступать на школьных мероприятиях. В начале 1950-х гг. Сисамут окончил школу и планировал стать врачом, но продолжал работать над развитием своего музыкального таланта и вокальных данных и писал песни. Как и в начальной школе, он стал местной знаменитостью в школе медицинской и часто выступал на различных мероприятиях и церемониях. После обретения Камбоджей независимости от Франции в 1953 году голос Сисамута стал звучать на национальном радио, но он все равно продолжал занятия медициной и одновременно работал в госпитале Preah Ketomealea.

Карьера

После окончания военно-медицинской школы Сисамут женился на своей двоюродной сестре Кео Форнг Гнут (Keo Thorng Gnut), у четы было четверо детей. К этом моменту он достиг наибольшей популярности и оставался самым популярным артистом страны на протяжении последующих двадцати лет. До 1970 года Сисамут выступает в составе королевского оркестра, куда был принят по личному приглашению тогдашнего главы государства — Нородома Сианука. После государственного переворота 1970 года, Сисамут открыто поддержал генерала Лон Нола и стал выступать на радио с песнями в поддержку новых властей. Как и многие горожане, во времена гражданской войны Синн принимал участие в обороне столицы и дослужился до звания капитана.

Когда 17 апреля 1975 года красные кхмеры захватили Пномпень, Сисамут был изгнан из города вместе с миллионами других жителей. К этому времени он женился во второй раз на танцовщице Королевского балета, беременной их вторым ребенком. Обстоятельства его гибели на полях смерти неизвестны, но его имя связывали со старым правительством, он был артистом, интеллектуалом, очень образованным человеком – всеми атрибутами общества, которое Пол Пот (Pol Pot) намеревался извести под корень. Легенда гласит, что перед казнью Сисамут попросил разрешения спеть, но бессердечные солдаты остались равнодушны и убили артиста, не дав ему окончить песню. Трое его детей от первого брака смогли пережить геноцид Пол Пота, один из них, Синн Чайя (Sinn Chaya), стал певцом по примеру отца.

Творчество

Творчество Сисамута оказало столь значительное влияние на развитие камбоджийской музыки, что даже годы террора уничтожение всех оригиналов его записей не смогли этого изменить. Исполнение Сисамутом кавер-версии «The House of the Rising Sun» считается одним из лучших исполнений этой песни всех времен и народов. Все известные записи были найдены на магнитофонных кассетах и виниловых пластинках, а впоследствии были оцифрованы и сохраняются для будущих поколений. Сегодня в Камбодже продолжают звучать песни в оригинальном исполнении Синн Сисамута, так и ремиксы его композиций.

Семья

• Отец — Синн Линг (англ. Sinn Leang)
• Мать — Себ Банли (англ. Seb Bunlei)

См. также

• Рос Серейсотея
• Пан Рон
• Со Савеун

Ссылки

• [www.allmusic.com//sinn-sisamouth-mn0001564673 Синн Сисамут] (англ.) на сайте Allmusic (проверено 4 марта 2016).
• [www.discogs.com/artist/827846-Sinn-Sisamouth Синн Сисамут] (англ.) на сайте Discogs
• [www.last.fm/ru/music/Sinn%2BSisamouth Профиль Синна Сисамута] на Last.fm

• [web.archive.org/20060718061149/camweb.org:80/songpage1.phtml Camweb: Sinn Sisamouth Songs] Some songs of Sisamouth in Real Audio format
• [web.archive.org/web/20130524131130/www.khmerrocks.com/ Sinn Sisamouth song downloads at Khmer Rocks]
• [www.dtifcambodia.com/ Don't Think I've Forgotten] – A documentary about the Khmer rock and roll scene.
• [www.angkorfineart.com Sinn Sisamouth Biography]

Персоналии   Музыка   Камбоджа

Отрывок, характеризующий Синн Сисамут

– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.