Сиратака (минный заградитель)
«Сиратака» (яп. 白鷹)[1] — средний минный заградитель Японского Императорского флота, участвовавший в японо-китайской войне (1937—1945) и Второй мировой войны. Первый в мире сетевой заградитель специальной постройки[2].
Из-за нестандартной конфигурации корпуса, в отличие от прочих японских военный кораблей, нёс два изображения императорского герба на носу.
Содержание
История корабля
Программой 1923 года предусматривалось выделение ассигнований на постройку минного заградителя водоизмещением в 3 тысячи (H1, будущий «Ицукусима») и сетевого заградителя в 5 тысяч тонн (H2) соответственно, в дополнение к устаревшим «Асо», и «Токива», бывшим броненосным крейсерам. При разработке нового корабля (который должен был нести либо до 100 мин «Тип 5», либо 6 противолодочных / противоторпедных сетей) учитывался опыт Первой мировой войны, в частности борьбы с германскими подводными лодками[3].
В связи с ограничениями бюджета, а также в соответствии с условиями Вашингтонского соглашения, первоначальные планы были несколько урезаны, а «Сиратаке» предстояло стать универсальным заградителем[4].
Минзаг был спущен на воду на верфи компании Tokyo Ishikawajima 25 января 1929 г. и вошёл в строй 9 апреля того же года[5].
Боевое применение
После ввода в строй, «Сиратака» был назначен в военно-морской округ Куре. Во второй половине 1934 года, после «Инцидента Томодзуру», на верфи военно-морского арсенала Куре было начато переоборудование корабля с целью улучшения остойчивости (в частности, были установлены дополнительные 250 тонн балласта и более низкие мостик и труба), затянувшееся до мая 1936.
После инцидента на Лугоуцяо и начала японо-китайской войны (1937—1945) в августе 1937 «Сиратака» приступил к патрулированию побережья Китая. С 1 декабря 1937 подчинён 1-му особому базовому отряду 3-го флота (Шанхай).
В ноябре 1940 переоборудован на базе Оминато в эскортный корабль (сняты 2 орудия и минное вооружение, на корме установлены 36 глубинных бомб, надстройки вновь перепланированы для компенсации изменившейся остойчивости, укорочены дымовые трубы) и 1 декабря 1941 переподчинён непосредственно 3-му флоту под верховным командованием адмирала Ибо Такахаси.
К моменту нападения на Пёрл-Харбор в декабре 1941 года, «Сиратака», базировавшийся на Такао (Тайвань), участвовал в «Операции M», (вторжении на северную часть Филиппин). В январе 1942 переведён на Ост-Индский ТВД, где участвовал в поддержке японских десантов на острова Таракан и Баликпапан (Борнео), а 27 февраля также в бою в Зондском проливе.
10 марта того же года переподчинён 21-му особому базовому отряду вице-адмирала Нобутакэ Кондо (Южный экспедиционный флот и базировался на Сурабаю. С 1 августа в составе 8-го флота (вице-адмирал Гунъити Микава); в ноябре сопровождал конвои на острова Шортленд и Бугенвиль. К концу года базировался на Вевак. 20 февраля 1943, будучи в составе конвоя, следовавшего к архипелагу Бисмарка, был безуспешно атакован американской ПЛ «Albacore». Далее вновь участвовал в сопровождении конвоем между Палау, Новой Гвинеей и Соломоновыми островами до февраля 1944, (будучи с 15 ноября 1943 уже подчинённым 9-му флоту)[6].
С 22 марта 1944 «Сиратака» проходил переоснащение в Куре, были установлены радар (вероятно, Тип 22), сонар; 25-мм зенитная пушка Тип 96, 120-мм пушка заменена на 76,2-мм/L40 зенитку Тип 3, количество глубинных бомб увеличено до 36.
С 5 апреля 1944 в составе Эскортного флота (адмирал Косиро Оикава).
С 21 апреля по 20 мая 1944 был флагманом эскорта конвоя «Такэ Ити», (следовавшего из Шанхая в Манилу и далее к острову Хальмазера и обратно); несмотря на разгром конвоя, сам «Сиратака» не пострадал. Вернувшись в июне из Манилы в Модзи, далее сопровождает конвой Хи-67 в Манилу и Сингапур (с 20 июня по 9 июля 1944), Хи-68 (с 20 июля) и следовавший на Окинаву Mo-05 (с 5 августа).
19 августа в составе конвоя «Mi-15» вышел из Модзи в Мири (Саравак). 31 августа при следовании Лусонским проливом, конвой был атакован американскими ПЛ «Queenfish», «Sealion» и «Growler», потопившими несколько транспортов. Во время входа в канал Баши в 07:30 «Сиратака» был поражён двумя торпедами (из трёх) выпущенных подводной лодкой «Sealion», и в 11:15 затонул в районе 21°05′ с. ш. 121°26′ в. д. / 21.083° с. ш. 121.433° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=21.083&mlon=121.433&zoom=14 (O)] (Я). Весь экипаж, включая командира корабля, капитан 1-го ранга Такахиде Мики (посмертно произведен в чин контр-адмирала) погиб.[7]
Вычеркнута из списков военно-морского флота 10 октября 1944 года.
Командиры корабля
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Напишите отзыв о статье "Сиратака (минный заградитель)"
Примечания
- ↑ Nelson. Japanese-English Character Dictionary. Page 635, 369
- ↑ Watts Anthony J. Japanese Warships of World War II. — Doubleday, 1967.
- ↑ Jentsura Hansgeorg. Warships of the Imperial Japanese Navy, 1869-1945. — US Naval Institute Press, 1976. — ISBN 0-87021-893-X.
- ↑ Howarth Stephen. The Fighting Ships of the Rising Sun: The Drama of the Imperial Japanese Navy, 1895-1945. — Atheneum, 1983. — ISBN 0-689-11402-8.
- ↑ Nishida, Hiroshi [homepage2.nifty.com/nishidah/e/stc0863.htm Materials of IJN]. Imperial Japanese Navy. Проверено 3 сентября 2007.
- ↑ Nevitt, Allyn D. [www.combinedfleet.com/Shirataka_t.htm IJN Shirataka: Tabular Record of Movement]. Long Lancers. Combinedfleet.com (1997).
- ↑ Brown David. Warship Losses of World War Two. — Naval Institute Press, 1990. — ISBN 1-55750-914-X.
Источники
- Brown, David (1990). Warship Losses of World War Two. Naval Institute Press. ISBN 1-55750-914-X.
- D’Albas, Andrieu (1965). Death of a Navy: Japanese Naval Action in World War II. Devin-Adair Pub. ISBN 0-8159-5302-X.
- Dull, Paul S. (1978). A Battle History of the Imperial Japanese Navy, 1941—1945. Naval Institute Press. ISBN 0-87021-097-1.
- Howarth, Stephen (1983). The Fighting Ships of the Rising Sun: The Drama of the Imperial Japanese Navy, 1895—1945. Atheneum. ISBN 0-689-11402-8.
- Jentsura, Hansgeorg (1976). Warships of the Imperial Japanese Navy, 1869—1945. US Naval Institute Press. ISBN 0-87021-893-X.
- Nelson, Andrew N. (1967). Japanese-English Character Dictionary. Tuttle. ISBN 0-8048-0408-7.
- Rohwer, Jurgen (2005). Chronology of the War at Sea, 1939—1945: The Naval History of World War Two. US Naval Institute Press. ISBN 1-59114-119-2.
- Watts, Anthony J (1967). Japanese Warships of World War II. Doubleday. ASIN B000KEV3J8.
Ссылки
- Nishida, Hiroshi [homepage2.nifty.com/nishidah/e/stc0863.htm Materials of IJN]. Imperial Japanese Navy. Проверено 3 сентября 2007.
- Nevitt, Allyn D. [www.combinedfleet.com/Shirataka_t.htm IJN Shirataka: Tabular Record of Movement]. Long Lancers. Combinedfleet.com (1997).
- [ww6.enjoy.ne.jp/~iwashige/convoymi.htm 裏街道油槽船団史 The history of Japanese oiler convoy code"Mi"]
Отрывок, характеризующий Сиратака (минный заградитель)
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
