Сирийский дятел

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сирийский дятел

Самец
Научная классификация
Международное научное название

Dendrocopos syriacus Hemprich & Ehrenberg, 1833)

Ареал

Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/141706 141706 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Сири́йский дя́тел[1] (лат. Dendrocopos syriacus) — небольшая птица семейства дятловых. Первоначально был распространён лишь на Ближнем Востоке и в западной части Передней Азии, однако начиная с конца XIX века ареал этой птицы начал расширяться на Балканы, в Центральную и Восточную Европу. В последние годы дятел активно расселяется по территории Украины и центральных областях европейской части России[2]. Вид имеет близкое родство и внешнее сходство с большим пёстрым дятлом, часто делит с ним одну территорию и скрещивается.

Впервые был описан немецкими натуралистами Фридрихом Гемприхом и Христианом Эренбергом в 1833 году в Ливанских горах (в то время — часть Османской империи), за что получил название сирийского (syriacus)[3]. В дальнейшем это научное название сохранилось и в русском языке.





Описание

Внешний вид

Средней величины дятел: длина около 23 см, масса 55—63 г (Иран) или 70—82 г (Центральная Европа)[3]. Похож на большого пестрого дятла, от которого его можно отличить при взгляде на боковые стороны шеи: у большого пестрого дятла между глазом и плечом располагаются два белых пятна, между которыми от края «усов» до зашейка проходит непрерывная чёрная полоса; у сирийского дятла эти два пятна слились в одно каплевидное, полоса отсутствует либо имеет существенный разрыв. Другие признаки сирийского дятла при сравнении двух видов — клюв немного длиннее, боковые рулевые хвоста имеют лишь несколько еле заметных белых пятен (у большого пёстрого край хвоста выглядит чёрно-белым полосатым), по бокам брюха могут быть развиты тёмные продольные пестрины (у взрослых больших пёстрых дятлов их нет), подхвостье неяркое розовато-красное (у второго вида красный цвет, как правило, развит гораздо ярче, хотя и необязательно.[4]

Остальные характеристики типичны для обоих видов. Верх головы чёрный со слабым металлическим оттенком, лоб, бока головы и щёки беловатые. На затылке у самца развита поперечная ярко-красная полоса, у самки такая деталь оперения отсутствует. От основания клюва к шее тянется чёрная полоса («усы»), которая затем спускается на грудь. Горло, шея и брюхо грязновато-белые, с хорошо заметным охристым оттенком в сезон размножения. Задняя часть брюха розовато-красная, подхвостье красное. Верх и надхвостье чёрные со слабым металлическим оттенком. Маховые чёрные с белыми округлыми пятнами на внешних и внутренних опахалах, верхние кроющие крыла, а также три средних пары рулевых чёрные. На конце четвёртой пары рулевых развиты небольшие белые пятна. Радужина красная. Клюв тёмно-серый. Ноги серые.[5]

Самок, помимо отсутствия красной отметины на затылке, можно также отличить по более тусклому окрасу шеи. В остальном, включая размеры и массу, оба пола внешних различий не имеют. Молодые птицы отличаются от взрослых в целом более тусклым и грязноватым оперением, с буровато-охристым оттенком на брюшной стороне тела. Иногда у молодых дятлов на зобе развита розовая поперечная полоса.[5]

Голос

Наиболее часто издаёт односложное «кик», чем-то похожее на тревожный сигнал травника[4]. По сравнению с большим пёстрым крик более высокий, мягкий и не такой резкий[5]. Возбуждённая птица может повторить этот крик несколько раз «кик-кик-кик…», при этом иногда добавляя трельку «кириририр…». Во время ухаживания птицы издают серию отчётливых криков «куиик[3]». Барабанная дробь по характеру практически неотличима от дроби большого пёстрого дятла[5], но примерно в два раза длиннее[3].

Распространение

Ареал

Область распространения сирийского дятла относительно невелика в сравнении с другими западно-палеарктическими видами дятлов и охватывает юго-восток Европы и западную часть Передней Азии. На восточной периферии ареала дятел населяет юго-восточные районы Ирана (северная часть провинции Систан и Белуджистан) и южное побережье Каспийского моря к востоку до города Горган. Западнее в Азии дятел распространён в южных и западных районах Ирана (включая горы Загрос), на севере Ирака, в восточном Закавказье, Турции, восточном побережье Средиземноморья к югу до северо-восточной части Синайского полуострова. В Эгейском море постоянно гнездится на островах Тасос, Самотраки и Лемнос, но также встречается и на других островах[6].

В континентальной части Европы дятел появился относительно недавно: в 1890 году птица впервые была зарегистрирована в Болгарии, в 1928 году в районе Альфёльд в Венгрии, в последующие 20 лет в Сербии и Хорватии, в 1951 году в Австрии. В настоящее время область распространения в южной и центральной Европе охватывает северную часть Балканского полуострова, Венгрию, Словакию, восточную Словению, восточную Австрию, восточную и центральную Чехию, южную и центральную Польшу[6].

На территории бывшего СССР дятел был впервые обнаружен в 1948 году в Закарпатье, и до середины 2000-х годов заселил почти всю Молдову (за исключением крайнего юга), большую часть Украины и прилегающие к ней районы Белоруссии. Многочисленные сообщения о гнездовьях этих птиц отмечены и на территории России — на юге Брянской, Воронежской и Волгоградской обоастей, в Ростовской области. Изолированные поселения имеются в Калмыкии и Краснодарском крае[7].

Места обитания

Населяет равнинные светлые леса с преобладанием лиственных пород, долины рек, открытые ландшафты с лесопосадками и отдельно стоящими деревьями. Отдаёт предпочтение сухим участкам. В Передней Азии, где дятел был распространён изначально, населяет горные дубовые леса и речные долины с негустой древесной растительностью — тополем, ивой, орешником, платаном восточным (Platanus orientalis). В Турции гнездится в лесах с хвойными породами деревьев, однако избегает чисто можжевеловые и сосновые участки леса, а также сплошные лесные массивы без просветов. В более северных широтах дятел появился благодаря изменению климата и хозяйственной деятельности человека — облагораживание территории и развитие сельского хозяйства позволили ему занять ещё недостаточно освоенную другими птицами нишу[8]. В Европе дятел часто ассоциируется с сельскохозяйственными посадками различных типов — виноградниками, оливковыми, авокадовыми и ореховыми рощами, фруктовыми садами. Особое предпочтение отдаёт садам с косточковыми культурами — абрикосовым, сливовым, вишнёвым, а также посадкам шелковицы, грецкого ореха и миндаля[9]. Его также можно часто встретить возле дорог, на лесных опушках, на лужайках возле человеческого жилья, в садах и парках. Преимущественно равнинная птица, в Болгарии и и северной части Малой Азии встречается до 1000 м, на юге Ирана до 2700 м над уровнем моря[3].

Питание

Рацион сирийского дятла примерно в равных долях состоит из растительных и животных кормов, при этом соотношение между ними может варьировать в зависимости от сезона. Такое разнообразие выделяет этот вид среди других европейских видов дятлов, основу питания которых составляют насекомые. Лишь большой пёстрый дятел зимой может сравниться с сирийским по объёму употребляемой им пищи растительного происхождения[10].

В больших количествах поедает жуков и их личинок (жужелиц, пластинчатоусых, щелкунов, капюшонников, чернотелок и др), гусениц и куколок бабочек (включая волосатых, которых не трогают другие птицы), пауков. Реже употребляет в пищу медведок, цикадок, ручейников, муравьёв, пилильщиков, летающих насекомых — мух, сверчков, ос и некоторые группы бабочек (белянок, нимфалид, молей-малюток, древоточцев, волнянок, огнёвок и др)[11].

Растительными кормами питается зимой и летом. Употребляет в пищу разнообразные орехи — миндаль, грецкий, фундук, пекан, фисташки, кедровые орехи. Любит мякоть различных фруктов и ягоды, часто выкармливая ими птенцов (это отличает сирийского от других близких дятлов) — плоды вишни, абрикоса, персика и сливы, а также яблоки, груши, малину, шелковицу, виноград, инжир и маслины. Кроме того, кормится семенами тыквы и подсолнечника, а также пьёт древесный сок клёна, сосны и пинии. Последнее особое значение имеет ранней весной, когда насекомые ещё не проснулись[3][11].

Корм добывает в кроне деревьев, на стволах и ветвях, на поверхности земли и реже в воздухе, при этом до половины времени проводит в нижнем ярусе леса[3]. Насекомых чаще всего находит открыто ползающих либо непосредственно под корой, и в отличие от большого пёстрого, редко добывает насекомых-ксилофагов глубоко в древесине[11]. По земле передвигается прыжками, как воробей; в листве быстро перелетает с места на место[3]. Плоды добывает как на деревьях, так и упавшие на землю. В период выкармливания птенцов клювом выщипывает из плодов косточку и оставшуюся мякоть относит птенцам; в остальное время питается исключительно содержимым косточек. Крупных жуков, орехи и косточки предварительно зажимает в «наковальне» — трещине или выдолбленной нише в стволе дерева, а затем раздалбливает с помощью клюва[11].

Размножение

Половой зрелости достигает к концу первого года жизни. Моногамен. Пара сохраняется в течение одного сезона, однако по его окончании самец и самка нередко остаются делить одну и ту же территорию. Весеннее пробуждение начинается в конце зимы и достигает пика в конце марта либо начале апреля: дятлы кричат, перестукиваются, гоняются друг за другом и перелетают по кругу с одного дерева на другое[12]. Начало постройки дупла символизирует то, что пара окончательно образована.

Гнездо располагается в дупле на высоте 1—6 м (реже до 20 м[13]) от поверхности земли, в стволе либо мощной боковой ветви дерева[3]. Как правило, дятлы ежегодно выдалбливают свежее дупло; реже занимают старые постройки других дятлов, которые затем чистят и расширяют. Иногда вместо дерева используется искусственное деревянное сооружение типа телеграфного столба либо опоры линии передач. Выбор породы дерева большого значения не имеет, чаще всего связан с теми биотопами, где кормится птица. Долбят обе птицы по очереди, однако большую часть работы выполняет самец. Глубина дупла до 20 см, диаметр летка около 3,5 см[14].

Кладка с середины апреля по май, редко доходя до первых чисел июня[3]. Повторная кладка возможна только в случае ранней потери первой. Яйца эллиптической формы, белые, блестящие, размером (23—28) х (18—21) мм[14]. Они немного меньше яиц большого пёстрого дятла, но в остальном от них не отличаются. Насиживают обе птицы начиная с последнего яйца в течение 9—11 дней[3]. Соотношение между ролями самца и самкой в насиживании приблизительно равное, однако ночью всегда сидит самец. Птенцы голые и беспомощные, появляются на свет синхронно. Оба родителя выкармливают потомство. Вылет птенцов через 20—24 дней, однако ещё в течение двух недель они остаются с родителями, после чего рассеиваются[3].

Систематика

Сирийский дятел относится к роду Dendrocopos, который объединяет средней величины дятлов с пёстрым чёрно-белым оперением. В свою очередь, представителей рода Dendrocopos часто включают в другой род семейства дятловых Picoides. Систематика этих двух групп птиц остаётся противоречивой и нуждается в дополнительных исследованиях. На сегодняшний день имеется консенсус, что сирийский дятел входит в единую родственную группу вместе с большим пёстрым, белокрылым (Dendrocopos leucopterus), тамарисковым (Dendrocopos assimilis) и гималайским (Dendrocopos himalayensis) дятлами, получившую ранг надвида[3]. Подвидовая систематика сирийского дятла также неясна. Часть изданий, таких как например «Handbook of the birds of the world», считают вид монотипичным. Другие выделяют несколько подвидов на основании варьирования оттенков окраски нижней стороны тела, наличия или отсутствия, а также степени развития тёмных наствольных пестрин на боках живота, и окраске крайних рулевых[5].

Напишите отзыв о статье "Сирийский дятел"

Примечания

  1. Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 197. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
  2. Коблик (2001)
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Winkler et al, С.485
  4. 1 2 Mullarney, С.226
  5. 1 2 3 4 5 [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Birds/418.html Dendrocopos syriacus (Hemprich et Ehrenberg, 1833) - Сирийский дятел]. Позвоночные животные России. Институт Северцова. Проверено 3 мая 2010. [www.webcitation.org/67DqA6a1N Архивировано из первоисточника 27 апреля 2012].
  6. 1 2 Gorman С. 115
  7. Бутьев, В. Т., Зубков, Н. И., Иванчев, В. П., Коблик, Е. А., Ковшарь, А. Ф., Котюков, Ю. В., Люлеева, Д. С., Назаров, Ю. Н., Нечаев, В. А., Приклонский, С. Г., Пукинский, Ю. Б., Рустамов, А. К., Сорокин, А. Г., Фридман, В. С. Совообразные, Козодоеобразные, Стрижеобразные, Ракшеобразные, Удодообразные, Дятлообразные // Птицы России и сопредельных регионов. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005. — С. 360—371.
  8. Blotzheim, С.1048
  9. Gorman, С.111
  10. Gorman, С.112
  11. 1 2 3 4 Cramp, С.976
  12. Cramp, С.878
  13. Gorman, С.114
  14. 1 2 Cramp, С.880

Литература

  • Бутьев, В. Т., Зубков, Н. И., Иванчев, В. П., Коблик, Е. А., Ковшарь, А. Ф., Котюков, Ю. В., Люлеева, Д. С., Назаров, Ю. Н., Нечаев, В. А., Приклонский, С. Г., Пукинский, Ю. Б., Рустамов, А. К., Сорокин, А. Г., Фридман, В. С. Совообразные, Козодоеобразные, Стрижеобразные, Ракшеобразные, Удодообразные, Дятлообразные // Птицы России и сопредельных регионов. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005. — С. 360—371. — ISBN 5-87317-198-X.
  • Коблик Е. А. Разнообразие птиц (по материалам экспозиции Зоологического музея МГУ. — Изд. МГУ, 2001. — Т. Ч. 3 (Отряды Совообразные, Козодоеобразные, Стрижеобразные, Птицы-мыши, Трогонообразные, Ракшеобразные, Дятлообразные, Воробьинообразные (сем. Древолазовые-Пересмешниковые)). — 358 с. — ISBN 5-211-04072-4.
  • Blotzheim, Urs N. Glutz von. Том 9. Columbiformes - Piciformes // Handbuch der Vögel Mitteleuropas. — Wiesbaden: Aula-Verlag, 1994. — С. 917 - 942. — ISBN 3-89104-562-X. (нем.)
  • Cramp S., K.E.L. Simmons. Vol. IV - Terns to Woodpeckers // The Birds of the Western Palearctic. — Oxford University Press, 1986. — 960 с. — ISBN 0198575076. (англ.)
  • Gorman, Gerard. Woodpeckers of Europe. A Study to European Picidae. — Chalfont: Bruce Coleman, 2004. — С. 106-116. — ISBN 1-872842-05-4.
  • Mullarney, Killian; Lars Svensson; Dan Zetterström & Peter J. Grant. Птицы Европы = Birds of Europe. — United States: Princeton University Press, 2000. — 400 с. — ISBN 978-0-691-05054-6. (англ.)
  • Winkler, Hans; Christie, David A. 2002. Family Picidae (Woodpeckers) in del Hoyo, J., Elliott, A., & Sargatal, J., eds. Volume 7: Jacamars to Woodpeckers // Путеводитель по птицам мира = Handbook of the birds of the world. — Barcelona: Lynx Edicions, 2002. — ISBN 84-87334-37-7. (англ.)

Ссылки

  • [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/416.html Позвоночные животные России: Сирийский дятел]

Отрывок, характеризующий Сирийский дятел

Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.