Сироткин, Юрий Иванович
Юрий Иванович Сироткин | ||||||
Место рождения |
дер. Дор, Грязовецкий уезд, Вологодская губерния, РСФСР | |||||
---|---|---|---|---|---|---|
Принадлежность | ||||||
Род войск | ||||||
Годы службы |
1941—1956 | |||||
Звание | ||||||
Часть | ||||||
Командовал |
сапёрной ротой 87-го гвардейского отдельного сапёрного батальона | |||||
Сражения/войны | ||||||
Награды и премии |
|
Ю́рий Ива́нович Сиро́ткин (13 сентября 1922, д. Дор, Вологодская губерния — 24 октября 2008, Ярославль) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, гвардии старший лейтенант, командир саперной роты 87-го гвардейского отдельного сапёрного батальона 75-й гвардейской стрелковой дивизии, 61-й армии 1-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945)[1], позднее — гвардии полковник.
Содержание
Биография
Родился родился 13 сентября 1922 года в деревне Дор (ныне — Грязовецкого района Вологодской области). В 1938 году семья переехала в Вологду, где Сироткин учился в школе № 9. Занимался боксом и шахматами[2].
С августа 1939 года, после окончания девятого класса, работал в должности инспектора Вологодского областного комитета по делам физической культуры и спорта. В 1940 году вернулся в школу, в 10-й класс, и окончил его в 1941 году[3].
В годы Великой Отечественной войны
С началом войны добровольно пошёл в Красную Армию. 21 июля 1941 года направлен в Архангельское военное инженерное училище, 20 октября того же года был выпущен в звании младшего лейтенанта. В действующей армии с 6 марта 1942 года, в составе 64-й армии воевал в Сталинграде, был ранен. После ранения прошёл курсы переподготовки и в конце 1943 года вернулся на фронт[2][4].
Воевал в 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Был награждён орденом Красной Звезды. В представлении к награждению командир 231-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник Максимов писал[5]:
В период боёв на 3-м Прибалтийском фронте с 5.10.1944 года т. Сироткин, командуя сапёрным взводом, умело руководил им в бою. За этот период своим взводом обезвредил до 60 противотанковых мин, умело сопровождал артиллерию через труднопроходимые места. При форсировании реки Маза-Огла лично руководил группой наведения штурмового моста и переправы. Под огнём противника переправы были налажены в срок, что дало возможность выполнить боевую задачу, поставленную перед полком.
Участвовал в Варшавско-Познанской операции, а затем в Восточно-Померанской операции. Был награждён орденом Красного Знамени. В представлении к награждению командир 231-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник Залялов написал[6]:
В боях на 1-м Белорусском фронте при овладении дер. Хохен-Крук и при форсировании реки под сильным артиллерийско-миномётным огнём, возглавляя группу 3-х сапёров ворвался впереди боевых порядков пехоты на мост, сняв при этом автоматным огнём вражескую охрану моста, пытавшуюся взорвать мост, переправился на противоположный берег и закрепился. Разминировал 10 противотанковых мин. До подхода наших частей вместе с бойцами держал оборону. Своими действиями помог выполнить поставленную перед полком задачу — захватить авиазавод.
Особо отличился гвардии старший лейтенант Сироткин Ю. И. при форсировании реки Одер, проявив отвагу, мужество, личный героизм и умелое руководство своим подразделением. В представлении к награждению командир 87-го гвардейского отдельного сапёрного батальона гвардии майор Фиошин написал:
Командир роты гвардии старший лейтенант Сироткин в боях при форсировании реки Одер в районе Ной-Глитцен в ночь на 17.04.45 г. под сильным огнём противника построил паром. С началом форсирования первым, лично на пароме сделал два рейса на западный берег р. Одер, несмотря на ураганный артиллерийско-миномётный и пулемётный огонь противника переправил две 75 мм пушки 5-й батареи 2-го дивизиона 159-го гв. АП с расчётами и боеприпасами, тем самым доставил первые орудия для поддержки пехоты, окопавшейся на западном берегу.Затем, лично руководя переправой, переправил на пароме четыре 45 мм орудия ПТО, шесть зенитных пулемётов, два станковых пулемёта, 20 ящиков боеприпасов, до роты пехоты и эвакуировал с западного берега 17 тяжело раненых бойцов 212-го гвардейского стрелкового полка. Во время форсирования был ранен, но продолжал руководить своим подразделением и целые сутки под сильным огнём противника, пренебрегая своей жизнью, обеспечивал переправу передовых отрядов и вооружения.
Благодаря своевременной поддержке пехоты артиллерией, она отразила несколько яростных контратак противника, поддержанных танками, и овладев Ной-Глитцен, завоевала плацдарм на западном берегу р. Одер.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за мужество и героизм, проявленные при форсировании реки Одер, захвате и удержании плацдарма на её западном берегу гвардии старшему лейтенанту Сироткину Юрию Иванивичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»[7].
Войну капитан Ю. И. Сироткин закончил 3 мая 1945 года с выходом 75-й гвардейской стрелковой дивизии к реке Эльба южнее города Виттенберге (земля Бранденбург, севернее Берлина).
В послевоенные годы
После войны продолжал службу в армии. Летом 1945 года Ю. И. Сироткин стал чемпионом Группы советских оккупационных войск в Германии в беге на 100 метров. Осенью того же года откомандирован в Москву для учёбы на военном факультете Центрального института физической культуры, который в 1947 году был преобразован в Краснознамённый военный институт физической культуры и спорта имени П. Ф. Лесгафта в Ленинграде (ныне Национальный государственный университет физической культуры, спорта и здоровья имени П. Ф. Лесгафта). После окончания института в 1948 году был направлен в Киевское суворовское военное училище на должность начальника кафедры физического воспитания. С 1947 года — судья республиканской категории по шахматам, с 1950 — по боксу и фехтованию.
С 1957 года — в отставке, переехал в Ярославль, работал заведующим кафедрой физвоспитания в Ярославском технологическом институте. Активно работал с федерацией бокса РСФСР, с 1964 года — судья всесоюзной категории по боксу, был главным судьёй многих всесоюзных и республиканских соревнований, судил турниры в Вологде и Череповце.
В 1958 году уехал в Узбекистан, где работал заведующим кафедрой бокса, борьбы и тяжёлой атлетики республиканского Института физкультуры в Ташкенте. Затем спорткомитет города Ярославля пригласил Ю. И. Сироткина на должность директора спортивной школы «Буревестник». С 1 сентября 1961 года он был избран заведующим кафедрой физического воспитания Ярославского технологического института, которую возглавлял на протяжении 16 лет[8].
В 1968 году исполнил почётную миссию: вместе с генералом армии П. И. Батовым доставил факел, зажжённый от огня на Могиле Неизвестного Солдата в Москве, в Ярославль, где был открыт памятник-монумент. Участвовал в парадах 9 мая в Москве в 1990, 1995, 2000 годах[2][3].
Умер 26 октября 2008 года.
Награды и звания
- Медаль «Золотая Звезда» № 7069 Героя Советского Союза (31 мая 1945 года);
- орден Ленина;
- орден Красного Знамени;
- орден Отечественной войны I степени;
- орден Красной Звезды;
- советские и иностранные медали;
- почётный гражданин Щецинского воеводства (Польша).
Память
- В Ярославле учреждён международный турнир по боксу памяти Героя Советского Союза Юрия Сироткина.
- На доме № 21 по улице Советской в Ярославле, где Ю. И. Сироткин прожил 32 года, установлена мемориальная доска.
Напишите отзыв о статье "Сироткин, Юрий Иванович"
Примечания
- ↑ Должность и воинское звание приведены на дату совершения подвига.
- ↑ 1 2 3 [vologda-oblast.ru/ru/region/famous/list/index.php?id_15=161 Портал Правительства Вологодской области].
- ↑ 1 2 [www.ystu.ru/download/newspaper/040.pdf Газета Ярославского технического университета № 40 (1059) февраль 2010].
- ↑ [www.ystu.ru/download/newspaper/008.pdf Газета Ярославского технического университета № 8 (1027) май 2005].
- ↑ ЦАМО, фонд 33, опись 686196, ед. хран. 2129, запись 45792229, стр. 17.
- ↑ ЦАМО, фонд 33, опись 686196, ед. хран. 2258, запись 240346960 стр. 28.
- ↑ ЦАМО, фонд 33, опись 686046, ед. хран. 170, запись 46485008.
- ↑ [35.rkn.gov.ru/p16858/p17149/ Вологжане — герои Великой Отечественной войны].
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
- Вологжане — Герои Советского Союза. — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Вологда, 1970.
- Золотые звёзды вологжан. — Архангельск, 1985.
- Рождённые Вологодчиной. — Вологда, 2005.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13231 Сироткин, Юрий Иванович]. Сайт «Герои Страны».
- [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&H8G/bb85ee78/index Сироткин Ю. И.]
- [www.dvinaland.ru/65let/heroes/10923/ Сироткин Юрий Иванович].
- [www.sevkray.ru/news/5/16584/ Он был настоящим героем].
- [eurasian-defence.ru/?q=node/25329 Сироткин Юрий Иванович].
- [www.ystu.ru/download/newspaper/009.pdf Газета Ярославского технического университета № 9 (1028), май 2005].
- [www.booksite.ru/war1941-1945/5_118.html Сироткин Юрий Иванович]. Сайт [www.booksite.ru/ "Вологодская областная научная библиотека им. И.В. Бабушкина"].
Отрывок, характеризующий Сироткин, Юрий Иванович
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Грязовецком уезде
- Полковники (СССР)
- Герои Советского Союза
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Родившиеся в Грязовецком районе
- Сапёры Великой Отечественной войны
- Командиры рот в Великой Отечественной войне
- Выпускники Университета имени Лесгафта
- Преподаватели ЯГТУ
- Похороненные в Ярославской области