Сиро-палестинский диалект арабского языка

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сиро-палестинский диалект арабского языка
Самоназвание:

араб. شامى‎, ша́ми

Страны:

Сирия, Ливан, Палестина, Иордания

Общее число говорящих:

сиро-ливанский:
14 млн 761,5 тыс.
→ 8,8 млн (1991)
→ 3,9 млн (1991)
палестинско-иорданский:
6 млн 466 тыс.
→ 3,5 млн (1996)
→ 1,6 млн (1996)
→ 910 тыс.

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Афразийская макросемья

Семитская семья
Западносемитская ветвь
Центральносемитская группа
Аравийская подгруппа
Письменность:

арабское письмо

Языковые коды
ISO 639-1:

—

ISO 639-2:

—

ISO 639-3:

apc — сиро-ливанский
ajp — палестинско-иорданский
acy — кипрско-арабский

См. также: Проект:Лингвистика

Си́ро-палести́нский (сири́йский) диале́кт ара́бского языка́ (араб. اللهجة الشامية، شامى‎‎) — одна из пяти основных разновидностей арабского языка[1], распространённая на территории площадью 100 на 200 км на побережье восточного Средиземноморья[2] и объединяющая говоры Сирии, Ливана, Иордании и палестинских арабов[3][4].

В русскоязычной литературе арабские говоры Леванта называются сиро-палестинским или просто сирийским диалектом, в то время как в англоязычной и арабоязычной литературе к ним применяется термин левантийский арабский (англ. Levantine Arabic; араб. اللهجة الشامية‎ — от شام‎ — арабского названия Леванта).

Сирийский диалект начал формироваться в середине VII века под влиянием родственного арабскому сирийского языка, который был распространён на территории Сирии до арабизации. Сирийский диалект отличается, как от литературного арабского, так и от других арабских диалектов рядом фонетических, лексических и грамматических особенностей[3].

Официальная сфера общения: пресса, публичные выступления, религиозные мероприятия, художественная и научная литература остаются уделом литературного арабского языка, а сирийский диалект, на котором в быту говорят все, даже интеллигенция[5], обслуживает обиходно-разговорную сферу общения и практически не фиксируется письменно, за исключением редких фольклорных сборников, печатных названий фильмов, пьес и песен, исполняемых на этом диалекте[6]. Дамасская труппа, начавшая свою деятельность в 1945—1946 годах, под руководством Абд аль-Латифа Фатхи впервые ввела сирийский диалект в арабский театр, где до этого господствовал египетско-арабский язык[7].





Субдиалекты

Сиро-палестинские говоры делятся на две основные группы: сиро-ливанскую на севере Леванта и палестинско-иорданскую на юге. Сиро-ливанские говоры распространены в Сирии и Ливане, число носителей — 14 млн 761 тыс. человек, из них 8,8 млн в Сирии (1991) и 3,9 млн в Ливане (1991)[8]. Отдельные исследователи выделяют говоры Ливана в отдельный ливанский диалект. Сирийский диалект делится на южный (центральнолевантийский, «дамасский») и северный («халебский»). На палестинско-иорданских говорах говорят в Иордании (3,5 млн), Палестине (1,6 млн) и Израиле (910 тыс.). Общее число носителей — 6 млн 466 тыс. человек[9]. Некоторые выделяют из палестинско-иорданских говоров отдельные иорданский и палестинский диалекты. Отдельно стоит кипрско-арабский язык.

Левантийские диалекты соседствуют с диалектами других групп. В Иордании и на юге Сирии проживают группы бедуинов, говорящих на хиджазском и недждийском диалектах (аравийская группа), а диалекты шауия (Ракка и восточный Халеб, включая Манбидж), джазрауия (Хасака) и дайрия относятся к месопотамским (группа qəltu)[10][11].

В общем виде диалекты левантийской группы можно классифицировать следующим образом[12][13][14][15]:

  • Северные (сиро-ливанские)
Северные сирийские
Халебский
Идлибский
Центральнолевантийские
Горный (в мухафазах Латакия и Тартус)
Береговой (в городах Латакия и Тартус)
Южносирийский (Дамаск, Хама, Хомс)
Бейрутский.
Собственно ливанский, диалект горного Ливана.
Друзский
Диалект суннитов в вади Иклим аль-Харруб
Сидонский
Южноливанский (шиитский)
Бикаийский
Северноливанский
Диалект христиан и мусульман района Мардж-Уйун и региона аль-Аркуб в мухафазе Набатия.
  • Южные (иордано-палестинские)
Сельские
Диалект Хаурана (в Сирии и Иордании)
Моавский (к югу от Аммана, в том числе в городах Маан, аль-Карак, ат-Тафила, аш-Шаубак)
Центральный палестинский (от Вифлеема до Назарета)
Южный палестинский (Ашдод — Вифлеем)
Северогалилейский
Городские
Палестинский (близок к северным)
Иорданский (диалект окрестностей Аммана)
Бедуинские
Галилейский
Негевский
Диалекты Газы, Беэр-Шевы

В следующей таблице даны варианты некоторых фонем и слов в городских диалектах.

Грод q ǧ мы вы (притяж.) они они (пртяж.) говорю он говорит пишу он пишет пиши сейчас не
Халеб[16] [ʔ]? [dʒ]? [ˈnəħne] [-kʊn] [ˈhənnen] [-hʊn] [baˈʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbaktʊb] [ˈbɪktʊb] [ktoːb] [ˈhallaʔ] [mʊ]
Дамаск[17] [ʔ]? [ʒ]? [ˈnəħna] [-kʊn] [ˈhənnen] [-hʊn] [bʔuːl] [bəˈʔuːl] [ˈbəkteb] [ˈbjəkteb] [ktoːb] [ˈhallaʔ] [mʊ]
Бейрут [ʔ]? [ʒ]? [ˈnɪħna] [-kʊn] [ˈhɪnne] [-ʊn] [bʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbɪktob] [ˈbjɪktob] [ktoːb] [ˈhallaʔ] [mɪʃ]
Хайфа[18] [ʔ]? [ʒ]? [ˈɪħna] [-kʊ] [ˈhɪnne] [-hen] [baˈʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbaktɪb] [ˈbɪktɪb] [ˈɪktɪb] [ˈɪssa] [mɪʃ]
Иерусалим[19] [ʔ]? [ʒ]? [ˈɪħna] [-kʊm] [ˈhʊmme] [-hʊm] [baˈʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbaktʊb] [ˈbɪktʊb] [ˈʊktʊb] [ha-l-ˈʔe:t] [mʊʃ]
Хеврон[20] [ʔ]? [dʒ]? [ˈɪħna] [-kʊ] [ˈhʊmme] [-hom] [baˈʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbaktob] [ˈbɪktob] [ˈʊktob] [haʔˈʔe:tɪ] [mʊʃ]
Газа [ʔ]? [ʒ]? [ˈɪħna] [-kʊ] [ˈhʊmma] [-hʊm] [baˈʔuːl] [bɪˈʔuːl] [ˈbaktʊb] [ˈbɪktʊb] [ˈʊktʊb] [ˈhallaʔ] [mɪʃ]
Амман[21] [ɡ]? [dʒ]? [ˈɪħna] [-kʊm] [ˈhʊmme] [-hʊm] [baˈguːl] [bɪˈguːl] [ˈbaktʊb] [ˈbɪktʊb] [ˈʊktʊb] [hasˈsa:ʕ] [mʊʃ]
Эль-Карак[22] [ɡ]? [dʒ]? [ˈɪħna] [-kʊm] [ˈhʊmmʊ] [-hʊm] [baˈguːl] [bɪˈguːl] [ˈbaktʊb] [ˈbɪktʊb] [ˈʊktʊb] [hasˈsa:ʕ] [mʊ(ʃ)]

Фонология

Согласные

Левантийская фонетика обладает значительными отличиями от стандартной. Так, звук q в северных перешёл в гортанную смычку (ʔ) в северных и некоторых городских южных, в k в центральном палестинском и в g в других сельских южных, q у друзов. Дифтонг d͡ʒ в большинстве диалектов, за исключением северносирийского и центральнопалестинского, перешёл в ʒ. Звук k превращается в tʃ в центральнопалестинском, в других сельских южных (кроме диалекта Газы) это происходит только перед передними гласными. Звуки θ и ð переходят в t и d (в некоторых корнях в s и z), но в южных сельских и бедуинских могут сохраняться. Звуки p и v встречаются только в заимствованиях, могу заменяться на b и f/w[23].

Согласные
Лабиал. Эмфатич. Неэмфатич. Палато-альвеол. Палатал. Веляр. Увуляр. Фарингал. Глоаттл.
Зубные Альвеол. Альвеол. Зубные
Назальные m n
Взрывные Глухие (p) tˤ t k (q~ɢ) ʔ
Звонкие b dˤ d d͡ʒ~ʒ
Фрикативные Звонкие (v) ðˤ~zˤ z (ð) ɣ~ʁ ʕ~ʢ
Глухие f sˤ s (θ) ʃ x ħ h
Аппроксиманты ɫ~l j w
Дрожащие r

Гласные

По части гласных для севернолевантийского характерных два явления: тафхим (переход /aː/ в /oː/ в контексте задних согласных) и ималя (переход /aː/ в /ɛː/ в контексте передних согласных). Эта тенденция усиливается к северу. В южных левантийских (кроме диалекта Газы) имеется только ималя в окончании женского рода после передних гласных[23].

Таким образом, схему гласных левантийских диалектов можно представить следующим образом (в сравнении с литературным арабским):

Фонема Южные Ливанские Центральные Северные
/a/ [ɑ] или [ʌ] [æ] [ɑ] или [ʌ] [ɔ] или [ɛ]
/i/ [e] [ɪ] [ə] (ударное), [ɪ] (неударное) [e]
/u/ [o] или [ʊ] [ɪ] (ударное), [ʊ] (неударное) [ə] (ударное), [o] (неударное) [o]
/-aʰ/ [ɑ] после задних согласных, [e] после передних согласных [ʌ] после задних согласных, [e] после передних согласных [ʌ] после задних согласных, [e] после передних согласных [ʌ] после задних согласных, [e] после передних согласных
/aː/ [aː], конечное [a] [ɛː] (среди передних), [ɔː] (среди задних), конечное [eː] [ɑː] (среди задних), [æː] (среди передних), конечное [e] [oː] (среди задних), [eː] (среди передних), конечное [e]
/iː/ [iː], конечное [i] [iː], конечное [i] [iː], конечное [i] [iː], конечное [i]
/uː/ [uː], конечное [u] [uː], конечное [u] [uː], конечное [u] [uː], конечное [u]
/aj/ [eː] [eɪ] [eː] [eː]
/aw/ [oː] [oʊ] [oː] [oː]

Морфология

Артикль

В качестве определённого артикля употребляется el/ɪl. В нём начальная гласная может ассимилироваться с предшествующей гласной. Как и в стандартном арабском, действует правило об ассимиляции лям.

В качестве неопределённых артиклей могут употребляться слова ʃi:, wa:ħad, ħad (в ед.ч.) и na:s, ʕalam (мн.ч., при многих объектах), kam (при немногих, нескольких объектах).

Имя

Как и в других семитских языках, в левантийском арабском имена и глаголы состоят из корней (содержащих три или четыре согласные) и словообразовательных моделей. По сравнению со стандартным арабских, модели претерпели значительные изменения. Важным является отпадение падежных окончаний и танвина (но в устойчивых выражениях может сохраняться окончание винительного падежа -an, как شكرًا ʃukran «спасибо»). В общих случаях просиходит переход гласных, описанный в разделе о фонетике, но имеются и особые изменения моделей: 1a23u>1a2ə3, 1i23u>1ə2ə3, 1a2i3>1ə2ə3, 1i2a3u>1a2a3, 1i2a:3u>12a:3, 1u2u3u>1ə2ə3.

Двойственное число образуется окончанием eːn, множественное бывает целым (окончание i:n к именам муского рода и a:t - женского) и ломанным (с изменением модели). При присоединении окончаний к именам мужского рода ɪ в последнем слоге исчезает.

Определение и определяемое согласуются по роду и определённости, при «именах разумных» (называющих людей) есть согласовние по числу, а при остальных во множественном числе определение имеет форму единственного числа женского рода (и согласуется по роду в единственном).

Модели прилагательных

CəCeC (<CaCiCu, CuCiCu)ː xətˤer "опасный", wəsix "грязный", удв. ħərr "свободный", недост. ħəlu "сладкий"
CaC(ə)C (<CaCCu)ː sahᵊl "лёгкий, простой", dˤaxᵊm "большой, тяжёлый", удв. ħajj "живой", ħarr "горячий"
CCiːC (<CaCiːC)ː ktiːr "многий, многочисленный", mniːħ "хороший" (не бывает у корней со слабой 2-й или 3-й корневой)
CaCiːC (<CaCiːC)ː ʒamiːl "красивый", waħiːd "единственный", недост. ɣani "богатый", 2-j tˤajjeb "хороший"
CaCuːl (<CaCuːCu)ː ʒasuːr "смелый", 2-j ɣajjuːr "ревнивый" (не бывает у корней с 3-й корневой слабой)
CaCCaːC (<CaCCaːCu)ː ʃaɣɣaːl "занятой", ħabbaːb "привлекательный", недост. bakka "плакса"
CaCCiːC, CəCCiːC (<CaCCiːCu)ː lammiːʕ "блестящий", xəmmiːr "алкогольный, опьяняющий" (не образуется от корней с 3-й слабой)
ʔaCCaC (<ʔaCCaCu)ː ʔaħmar «красный», ʔaħmaʔ «глупый», удв. ʔasˤamm «совершенно глухой», недост. ʔaʕma «слепой»
CaːCeC (<CaːCiCu)ː baːred «холодный», ʕaːdel «справедливый», удв. xaːsˤsˤ «особый, специальный», недост. ʕaːli «высокий»
CaCCaːn (<CaCCaːCu)ː radˤjaːn "довольный", naʕsaːn "сонный", пуст. ʒuːʕaːn «голодный» (от ʒ-w-ʕ), недост. malaːn/maljaːn «полный»

Местоимение

В качестве указательных используются местоимения ha:d(e)/ha:da:k, ha:(d)i/ha:(d)i:k, hado:l(i/e/u:n)/hado:l(a:k/i:k) (этот/тот, эта/та, эти/те). В диалекте Хаурана используются местоимения ha: zˤa:/ha:zˤa:k (этот/тот). В бейрутском диалекте местоимения эти/те могут иметь основы hajd и ho:l. Кроме того, используются слова he:k(e), he:ki:k(e) (так), ho:n(e) (здесь), halʕadd (столько), ʕaʃe:n, ʕaʃan (потому).

Вопросительные местоимения следующие: le:ʃ, ʕaʃa:n(ʃu:), le:, laʃu: (почему?), ʃu:, e:ʃ, e:h (что?), ki:f, tʃi:f (как?), e:mta, e:mtɪ (когда?; в некоторых палестинских m>n), we:n (где?), mi:n, ano: (кто?), ajja, ajje (какой, который?), adde:(ʃ), kam (сколько?).

В качестве возвратных, помимо литературного nafs, используются слова ze: t, waħd, ħa: l.

В качестве относительного местоимения используется слово ellɪ (первый гласный ассимилируется с предшествующей гласной, как в артикле). Оно также имеет формы hallɪ, jallɪ, а в беглой речи редуцируется до el, l, le.

Формы личных местоимений незначительно различаются от говора к говору. Стоит отметить, что большиснтво левантийских диалектов утратили двойственное число, а отдельные не различаются род во множественном числе.

Лицо, число, род Общая форма Арабским письмом Варианты
1 л. ед. я 'ana أنا 'ane (у самаритян Наблуса, иногда в Бейруте), an’i:/'a:ni: (в Хауране, на Синае, в бедуинских, у самаритян Холона)
2 л. ед. муж. ты 'ɪnta انتَ ɪnte (южные) , ɪnᵊt (сельские палестинские, ливанский)
2 л. ед. жен. ты 'ɪnti: انتِ، انتي ɪnᵊt (сельские палестинские, ливанский), ɪntɪ (сокращнная форма)
3 л. ед. муж. он 'huwwe هو hu: we (северные), hu: (сельские палестинские, хауранский), hu (сокращенная форма)
3 л. ед. жен. она 'hijje هي hi:je (северные), hi: (сельские палестинские, хауранский), hi (сокращенная форма), hijja (восточная и южная Иордания)
1 л. мн. мы 'nɪħna نحن 'ɪħna (Западный берег, Газа, Джаффа, Иордания, Хауран), 'nɪħne (у самаритян Наблуса, иногда в Бейруте), ɪħ'ni: (в некотрых палестинских)
2 л. мн. муж. вы 'ɪntu: انتم، انتو
2 л. мн. жен. вы 'ɪntɪn انتن 'ɪntu (в большинстве городских)
3 л. мн. муж. они 'hʊmme هم، همه 'hɪnne (Ливан), 'hənne (Дамаск), 'hʊm (Хауран, Западный берег)
3 л. ин. жен. они 'hɪnne هن، هنه 'hʊmme (Иерусалим, Джаффа, Амман), 'hənne (Дамаск), 'hɪn (Хауран, Западный берег)

Слитные формы личных местоимений активно употребляются как с именами (в значении обладателя, в этой же функции употребляются сочетания слитных местоимений с предлогом el- или словом tabaʕ), так и с предлогами, а также с глаголами и глагольной частицей ɪjje:/ɪjja: (в значении прямого дополнения). В следующей таблице слева — форма после согласных, справа — после гласных (но в некоторых диалектах после гласных использует левая форма с выпавшим гласным). Знак ʰ обозначает, что в беглой речи h может выпадать.

Лицо, число, род Общая форма Письмом Варианты
1 л. ед. -i: / -ɪjje (ـي (ـنـي После глаголов и ɪjja: -ni:
2 л. ед. м. -ak / -k ـَك -ek (северные)
2 л. ед. ж. -ɪk / -ki: ـِك -kɪ (краткая форма)
3 л. ед. м. -ʊ / -h ـه -ʰa / -ʰ (Центральный Западный берег)
3 л. ед. ж. -ʰa / -ha ـها -he (у самаритян Наблуса)
1 л. мн. -na ـنا -ne (у самаритян Наблуса)
2 л. мн. м. -kʊm ـكم -kʊn (северные), -ku (Гелилея, Хеврон), -kɪm (Западный берег)
2 л. мн. ж. -kɪn ـكن -kʊn (северные), -ku (Галилея, Хеврон), -kʊm (Иерусалим, Джаффа)
3 л. мн. м. -ʰʊm / -hʊm ـهم -ʰʊn / -hʊn (северные), -ʰɪn/-hɪn (Галилея)
3 л. мн. ж. -ʰɪn/-hɪn ـهن -ʰʊm / -hʊm (Иерусалим, Джаффа, Амман), -ʰʊn / -hʊn (северные)

Глагол

Левантийский глагол, как и глагол литературного арабского, имеет две основные формы: прошедшее и настояще-будущее время, при этом система наклонений настояще-будущего времени утрачена. Вместо неё образовалось множество вторичных времён и наклонений, состоящих из префиксов и формы настояще-будущего времени. «Чистая» форма настояще-будущего времени (без префиксов) употребляется только в значении сослагательного наклонения. Существуют сложные времена, состоящие из глагола ka:n и смыслового глагола.

Времена и наклонения

Левантийский глагол различает простые и сложные формы. Последние состоят из сочтеания простых форм глагола ka:n и смыслового глагола.

Простые формы

Прошедшее время образуется прибавлением окончаний к словарной форме глагола.

Сослагательное наклонение соответсвует форме имперфекта литературного арабского. Оно используется после модальных оборотов, прелогов, союзов (как bidd «хотеть», enn «что, чтобы» и т. д.). Приставки имперфекта имеют гласную ɪ, но приставка 1-го лица ед.ч. имеет гласную a в южных и северносирийских и ɪ~ə в центральных. В северных диалектах приставка огласуется a, если первая корневая айн.

Формы повелительного наклонения образуются от форм сослагательного, но в первой породе различаются в сиро-ливанских и палестино-иорданских диалектах. В первых префикс имперфекта отпадает, в форме мужского рода гласная второй коренной удлинняется, а в женском роде и множественном числе o:/u: редуцируется (обычно до ɪ~ə, но при эмфатических редуцируются в u, например tˤlo:b > tˤlubu), а а: просто становится краткой. В южных же повелительное наклонение схоже с литературным: прибавляется приставка ʕ-, огласованная u (при огласовке второй корневой u/o) или ɪ (при ɪ или a), а при присоединении окончаний вторая корневая огласовка может «перепрыгивать» к первой корневой согласной. Значение «запрета» передаётся формой сослагательного наклонения с отрицательной частицей la:.

Настоящее общее образуется с помощью частицы b-, присоединяющейся к сослагательному. Она имеет много вариантов. В 1-ом лице ед.ч. она заменяет собой гортанную смычку, а во мн.ч. ассимилируется с n и имеет вид m-. При присоединении к формам 3-го лица в северносирийских и южных диалектах bjɪ даёт bɪ. Кроме того, bɪ- бывает при присоединении приставки к глаголам, начинающимся с двух и более согласных. Звук j в 3-м лице выпадает при присоединении b- в удвоенных и пустых глаголах первой породы, глаголах 2, 3, 4 пород и пород Co:CaC, Ce:CaC, CaCCa:. В бейрутском диалекте при присоединении к глухим согласным приставка оглушается (в p-). Настоящее общее время обозначает постоянное, вневременное или регулярное, многократное действие.

Настоящее продолженное обозначает действие, продолжающееся в данный момент, оно образуется частицей ʕam, присоединяющейся к глаголу в настоящем общем времени или сослагательном наклонении.

Будущее время образуется прибавлением частицы raħ (или её вариантов: laħ, ra:ħ, la:ħ, ħa, ha) к сослагательному наклонению. Оно аналогично будущему времени с sa(wfa) в литературном арабском, но употребляется сравнительно шире.

Прошедшее время
Лицо Род Един. Множ.
1 - kaˈtabt kaˈtabna
2 М kaˈtabt kaˈtabtu
Ж kaˈtabti
3 М ˈkatab ˈkatabu
Ж ˈkatbet
Сослагательное наклонение
Лицо Род Един. Множ.
1 - ˈʔaktʊb/ˈʔiktʊb ˈniktʊb
2 М ˈtiktʊb ˈtikətbu
Ж ˈtikətbi
3 М ˈjiktʊb ˈjikətbu
Ж ˈtiktʊb
Повел. накл.
Число и род Северные Южные
Ед. М kto:b ˈʊktʊb
Ед. Ж ˈktibi ˈʊktʊbi/ˈʊkʊtbi
Множ. ˈktibu ˈʊktʊbu/ˈʊkʊtbu
Настоящее общее
Лицо Род Един. Множ.
1 - baktʊb/biktʊb ˈmniktʊb
2 М ˈbtiktʊb ˈbtikətbu
Ж ˈbtikətbi
3 М ˈbiktʊb/ˈbjiktʊb ˈbikətbu/ˈbjikətbu
Ж ˈbtiktʊb
Настоящее продолженное
Лицо Род Един. Множ.
1 - ʕam ˈbaktʊb/ˈbiktʊb ʕam ˈmniktʊb
2 М ʕam ˈbtiktʊb ʕam ˈbtikətbu
Ж ʕam ˈbtikətbi
3 М ʕam ˈbiktʊb/ˈbjiktʊb ʕam ˈbikətbu/ˈbjikətbu
Ж ʕam ˈbtiktʊb
Будущее
Лицо Род Един. Множ.
1 - raħ ˈʔaktʊb/ˈʔiktʊb raħ ˈniktʊb
2 М raħ ˈtiktʊb raħ ˈtikətbu
Ж raħ ˈtikətbi
3 М raħ ˈjiktʊb raħ ˈjikətbu
Ж raħ ˈtiktʊb

Породы

Породы — наращения глагольных основ, влияющие на значение корня. В классическом арабском 10 основных пород (все они сохранились в левантийских) и 5 редких. В левантийском арабском появились и некоторые новые породы. При спряжении во всех породах к глаголу прибавляются одни и те же приставки и окончания, иногда с незначительными изменениями. Форма глагола также зависит от состава корня, особенности имеют корни со слабыми звуками (w, j), хамзой, с совпадающими вторым и третьим корневыми. Сочетания пород и типов корней дают более 60 мофологических типов (даются цифры в 64[24] или 68[25] типов).

В левантийском арабском страдательный залог может выражаться только пассивными породами (в литературном также можно получить пассив сменой ограсовки активной породы по определённым правилам).

Подробности значений пород, имеющих соответствия в литературном арабском, см. в статье «Глагол в арабском языке».

Простые породы

Формы первой породы наиболее разнообразны и составляют почти треть всех морфологических типов. Как и в других семитских, есть несколько наборов огласовок второй коренной в первой породе в прошедшем и настоящем времени. Это типы a — ʊ~o (katab — jɪktʊb), a — e~ɪ (kamaʃ — jɪkmeʃ, также у всех глаголов со второй корневой айн), a — a (fataħ — jiftaħ, также у глаголов с третьей айн), e~ɪ — a (ʃɪreb — jɪʃrab), e~ɪ — e~ɪ (ħɪsen — jɪħsen). В некоторых диалектах гласный первой коренной в прошедшем времени редуцируется (особенно ɪ в 1-м и 2-м лице). Первой породе соответствует пассивная седьмая (nCaCaC), а глаголам с первой корневой хамзой — ещё и производная от восьмой порода (tta:CaC).

Тип глагола
3л. ед. 1 л. ед. дейст. муж.
1, 2 л. м.р. ед. 3 л. мн. дейст. жен.
3 л. ед. ж. пов. муж. страд. муж.
3 л. мн. пов. мн. страд. жен.

Здесь и далее даются таблицы основных форм глагола, через которые можно восстановить остальные. Формат таблицы дан слева. В первом столбце прошедшее время, во втором настоящее (сослагательное) и повелительное наклонение, в третьем причастия. В квадратных скобках даны факультативные элементы, в круглых формы, которые не образуются от данного для примера корня (из-за его семантики), но образуются от других корней по тому же образцу. В ячейке «Тип глагола» даётся характеристика корня, у неправильных даётся номер корневой согласной и характер её «неправильности», затем даётся корень, взятый для примера. В первой породе также иногда даётся набор огласовок прош.-наст. В транскрипции o=ʊ~o, i=e~ɪ, конеч. u:=u~o, e:=e:~i:, a=a~ə, q=ʔ~g.

Каузативно-интенсивные породы

Порода CaC2aC, как и в литературном арабском, может иметь значения интенсивности и побудительности. У порода ʔaCCaC преобладает значение побудительности, но часто она совпадает по значению с первой. Второй породе соответствует страдательная пятая (tCaC2aC), а четвёртой — вышеупомянутая седьмая.

Породы совместности

Третья порода (Ca:CaC) обозначает действие, которое кто-то делает совместно с кем-то. Её страдательный вариант (tCa:CaC) обозначает полную взаимность, не делая акцент ни на каком из участников действия. Реже эти породы обозначают продолжительность или интенсивность действия.

Возвратно-страдательная порода

Восьмая порода образуется преимущественно от простых глаголов и обозначает страдательность или возвратность.

Порода качеств

Девятая порода даже в стандартном арабском употребляется довольно редко из-за своей семантики — получать/иметь какое-то качество (цвет, болезнь и т.д.).

Оценочно-просительная порода

Десятая порода принимает широкий диапазон значений — от возвратности до каузативности. Левантийские диалекты обзавелись также смешанными породами: X+III и X+II.

Новые породы

В левантийских диалектах имеются новые породы: Co:CaC, Ce:CaC, CaCCa:, а также их страдательные варианты с префиксом t-. Они родственны редким литературным породам, образованным от наращенных трёхбуквенных корней (например, Ce:CaC<CajCaCa: سيطر sajtˤara «властвовать» от سطر satˤara «проводить линии, границы»; Co:CaC<CawCaCa: حوقل ħawqala «ослабнуть, устать» от حقل ħaqula «быть слабым»[26]). По значению они близки к каузативно-интенсивным. Например, tˤaʕma: «давать есть», he:lam «обманывать, льстить», so:gar «страховать(ся)». Помимо них, имеются псевдочетырёхбуквенные породы 1a21a3, CaCwaC, CarCaC, CaCCan. Имеются и такие породы, использование которых ограничено несколькими диалектами (например, ливанская CajCaC).

Четырёхбуквенные глаголы

Четырёхбуквенные глаголы в левантийском арабском образуют породы 1a23a4 и t1a23a4. Некоторые глаголы имеют породу 12a3a44.

Отрицание

В качестве отрицательных частиц используются ma: (при глаголах) и mɪʃ/mʊʃ/mʊ (при именах, иногда при настояще-будущем времени). Во многих южных диалектах отрицание при глаголе может выражаться постфиксом -ɪʃ, который может сочетаться с обычным отрицателем ma:.

Напишите отзыв о статье "Сиро-палестинский диалект арабского языка"

Примечания

  1. ↑ Bassiouney, Reem. Arabic sociolinguistics. — Edinburgh University Press, 2009. — P. 20.
  2. ↑ Versteegh, Kees. The Arabic language. — Edinburgh University Press, 2001. — P. 170.
  3. ↑ 1 2 А. Ф. Султанов. [books.google.kz/books?id=CNohAAAAMAAJ Современная Сирия]. — Изд-во восточной лит-ры, 1958. — С. 25—29. — 325 с.
  4. ↑ М. Ф. Гатауллин. [books.google.kz/books?id=HJU-AAAAIAAJ Современный Ливан. Справочник]. — Изд-во восточной лит-ры, 1963. — С. 17. — 222 с.
  5. ↑ Н. А. Мухитдинов, 1974, с. 27.
  6. ↑ А. О. Филоник, А. И. Аксюхин, В. В. Наумкин. [books.google.kz/books?hl=ru&id=tBAXAAAAIAAJ Сирия. Справочник]. — Наука, 1982. — С. 86—87. — 416 с.
  7. ↑ Н. А. Мухитдинов, 1974, с. 306.
  8. ↑ [www.ethnologue.com/language/apc Arabic, North Levantine Spoken] (англ.). Ethnologue. Проверено 1 апреля 2015.
  9. ↑ [www.ethnologue.com/language/ajp Arabic, South Levantine Spoken] (англ.). Ethnologue. Проверено 1 апреля 2015.
  10. ↑ O. Jastrow. Tikrit Arabic verb morphology in a comparative perspective (статья). — American University of Beirut, 1983.
  11. ↑ O. Jastrow. Iraq Arabic Dialects (статья).
  12. ↑ Ulrich Ammon. [books.google.co.il/books?id=LMZm0w0k1c4C Sociolinguistics: An International Handbook of the Science of Language and Society]. — Walter de Gruyter, 2006. — P. 1922. — ISBN 9783110184181.
  13. ↑ Ammon Ulrich. [books.google.com/books?id=LMZm0w0k1c4C&lpg=PA1922&dq=levantine%20arabic%20influences&pg=PR4#v=onepage&q=levantine%20arabic%20influences&f=false Sociolinguistics/Soziolinguistik 3: An International Handbook of the Science]. — 2006. — P. 1922.
  14. ↑ Alexander Hourani. [www.kamal-osman.com/wp-content/uploads/grammar_of_the_beirutian_language.pdf Grammar of the Beirutian Language]. — 2005. — С. 3-5. — 221 с.
  15. ↑ [www.odabasham.net/show.php?sid=32118 اللهجة السورية]، رابطة أدباء الشام، 19 يناير 2014.
  16. ↑ Handbuch der arabische Dialekte — Jastrow & Fischer — Harrassowitz verlag
  17. ↑ Manuel Du Parler Arabe Moderne Au Moyen, Jean Kassab, Paul Geuthner ed., Paris (2006)
  18. ↑ Die arabischen Stadtdialekte von Haifa in der ersten Hälfte des zwanzigsten Jahrhunderts. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2004.
  19. ↑ Yohanan Elihai, The olive tree dictionary: a transliterated dictionary of conversational Eastern Arabic (Palestinian). Washington, DC: Kidron Pub. 2004 (ISBN 0-9759726-0-X)
  20. ↑ Der arabische Dialekt von il-Xalil (Hebron), Mediterranean Language Review Heft 10 (1998), S. 89-145
  21. ↑ Enam Al-Wer Jordanian Arabic (Amman) Encyclopedia of Arabic Language and Linguistics. Managing Editors Online Edition: Lutz Edzard, Rudolf de Jong. Brill Online 2012
  22. ↑ Heikki Palva, Sedentary and Bedouin Dialects in Contact: Remarks On Karaki and Salti Dialects in Jordan, Journal of Arabic and Islamic Studies vol 9 (2008)
  23. ↑ 1 2 Handbuch der arabische Dialekte — Jastrow & Fischer — Harrassowitz verlag
  24. ↑ М. эль-Массарани, В. С. Сегаль. Арабско-русский словарь сирийского диалекта. — Русский Язык, 1978. — С. 537-552. — 552 с.
  25. ↑ Maroun G. Kassab. [books.google.com/books/about/701_Lebanese_Verbs.html?id=zh6kmAEACAAJ 701 Lebanese Verbs]. — Black Pinnacle LLC, 2013. — 112 с.
  26. ↑ Ибн Манзур. Лисан-уль-Араб.

Литература

  • Н. А. Мухитдинов. [books.google.kz/books?id=Dj5AAQAAIAAJ Современная Сирия]. — Наука, 1974. — 364 с.
  • Семёнов Д. В. Хрестоматия разговорного арабского языка (сирийское наречие) / Под редакцией и с предисловием И. Ю. Крачковского. — Ленинградский Восточный Институт имени А. С. Енукидзе, 1929. — 170 с.
  • Leslie McLoughlin. [books.google.kz/books?id=rgiLxPVJ3TkC Colloquial Arabic (Levantine)]. — Routledge. — 2009. — 240 p. — ISBN 9781134060726.
  • Foreign Service Institute Staff. [books.google.kz/books?id=ab5kAAAACAAJ Levantine Arabic Pronunciation]. — Jeffrey Norton Pub, 1972. — 100 p. — ISBN 9780884320388.

Отрывок, характеризующий Сиро-палестинский диалект арабского языка

– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сиро-палестинский_диалект_арабского_языка&oldid=80501510»