Сисиний I
| Архиепископ Сисиний I Αρχιεπίσκοπος Σισίνιος Α΄ | ||
| ||
|---|---|---|
| 28 февраля 426 — 24 декабря 427 | ||
| Церковь: | Константинопольская православная церковь | |
| Община: | кафолическая община | |
| Предшественник: | Аттик | |
| Преемник: | Несторий | |
| Рождение: | IV век | |
| Смерть: | 24 декабря 427 | |
| Принятие священного сана: | архиепископ | |
| Епископская хиротония: | 28 февраля 426 года | |
Архиепи́скоп Сиси́ний I (греч. Αρχιεπίσκοπος Σισίνιος Α΄, умер 24 декабря 427) — архиепископ Константинопольский (426—427).
Канонизирован Константинопольской православной церковью в лике святителей; память — 11 октября.
Биография
Служил пресвитером в константинопольском предместье Элее. Славился набожностью и помощью бедным, на что отдавал более чем позволяли ему его средства, что привлекало к нему народную любовь.
После смерти Архиепископа Аттика патриарший вдовствовал достаточно длительное время, поскольку существовали разногласия в выборе нового архиепископа. Согласно самому распространённому мнению, этот период длился около четырёх месяцев и завершился избранием Сисиния 28 февраля 426 года. Для его хиротонии и его воздвижения, император Феодосий II созвал созвал Синод, под председательством председательством Феодота Антиохийского.
Во время его патриаршества бунт приверженцев сосланного Иоанна Златоуста был на спаде. Но помощник правителя города, именуемый Оптатос, вновь поднял вопрос, начав расследование о том, кто поджог Вулевтирион и Храм Святой Софии, во время событий тех дней. Он заподозрил двух клириков из окружения Иоанна Златоуста — пресвитера Тигрия и чтеца Евтропия, которых заключил в тюрьму. Тогда Патриарх Сисиний, как упоминается в его житии, увидел во сне некоего молодого человека, стоящего у алтаря церкви Святого Стефана и говорящего, что сожалеет, поскольку он обошёл весь Полис[1], он не нашёл ни одного хорошего человека, кроме как Евтропия. Сисиний рассказал свой сон одному пресвитеру и послал его найти этого Евтропия. Тот нашёл Евтропия в тюрьме, но вскоре Евтропий умер[2].
По свидетельству Сократа Схоластика: «славился воздержанием, правотой жизни и любовью к бедным, а по характеру был доступен и прост, отчего не любил тяжебных дел. По этой причине людям беспокойным он не нравился и прослыл у них человеком недеятельным»[3].
Скончался 24 декабря 427 года.
Напишите отзыв о статье "Сисиний I"
Примечания
Ссылки
- [www.ec-patr.org/list/index.php?lang=gr&id=40 Σισίνιος] на официальном сайте Константин польского Патриархата
- [www.pigizois.net/sinaxaristis/10/11_10.htm Εορτάζοντες την 11ην του μηνός Οκτωβρίου] на сайте pigizois.net
Отрывок, характеризующий Сисиний I
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
