Система Грибоваля

Система орудий Грибоваля (фр. système Gribeauval) — система артиллерии введенная во Франции в 1776 году Жаном Батистом Грибовалем вместо системы Вальера. Она просуществовала почти без изменения (если не считать попытку ввода «системы XI года») до 1827 года, когда требования большей подвижности и усиления действительности стрельбы привели Францию к выработке новой системы полевых орудий, так называемой «системы 27-го года» (или «системы Вале», по имени создателя — графа Вале).

Талантливый французский артиллерист Грибоваль был сначала командирован в Пруссию для изучения полковой артиллерии Фридриха Великого, а затем, во время Семилетней войны (1756—1763) был в рядах австрийской артиллерии под командованием князя Лихтенштейна, также весьма выдающегося артиллериста. Эти обстоятельства позволили Грибовалю подметить и должным образом оценить положительные стороны преобразований в прусской и австрийской артиллериях. По окончании войны Грибоваль представил Шуазёлю, министру Людовика XV, разработанный им проект реорганизации французской артиллерии. В Страсбурге тогда же была организована комиссия для тщательной опытной проверки предложений Грибоваля, и в 1765 году в принципе система Грибоваля была принята, но фактически введена лишь в 1776 году, с занятием Грибовалем должности генерал-инспектора артиллерии, после смерти Вальера-сына.

В основу реорганизации полевой артиллерии были положены:

1. большая подвижность;
2. простота и стройность системы;
3. большая действенность, меткость и удобство обращения;
4. целесообразная организация личного состава артиллерии, в зависимости от числа и рода орудий.

Им были приняты для полевой артиллерии 12 и 8-фунтовые пушки и 8-дюймовые короткоствольные гаубицы, а для полковой — 4-фунтовые пушки. Длина пушек 18 калибров, а вес заряда уменьшен до 1/3, но с уменьшением зазоров вдвое (до 1 линии) увеличена меткость и начальная скорость снаряда, причем действенность стрельбы, как показал опыт, оказалась не ниже действенности тяжелых Вальеровских орудий. Орудия отливались сплошными и затем высверливался канал, во избежание раковин; снаружи орудия обтачивались, Вальеровские украшения исчезли; запалы сделаны в медных затравочных стержнях, для сбережения орудий от быстрого разгорания в этом месте. Введены раньше отсутствовавшие прицелы и мушки. Лафеты несколько облегчены, снабжены высокими колёсами, железными осями и чугунными втулками в ступицах; приняты походные гнёзда для цапф. Введен подъёмный механизм в виде винта в матке, вращающейся между станинами на цапфочках, с шарнирной доской, поддерживающей казну орудия и опирающейся на головку винта. Между станинами, расходящимися к хоботу, при походе помещался съёмный ящик для боевых припасов; во время боя он снимался с лафета. На хоботе в скобы вставлялись два прави́ла для боковой наводки. Передок (без короба) дышловой, вместо прежнего оглобельного, для облегчения коренных лошадей. Упряжка 6-рочная для 12-фн., 4-рочная — для 8-фн. и парная — для 4-фн. Также при поддержке Грибоваля Николя-Жозеф Кюньо создал первый работоспособный паровой тягач для тяжёлых орудий (телегу Кюньо). Для передвижения орудий на позиции людьми Грибоваль ввел лямки; для этой же цели вставлялись в скобы посредине лафета деревянные рычаги; 14—15 человек было достаточно для передвижения таким образом 12-фн. пушки даже на неудобной почве. Кроме того, им введен канатный отвоз, зацепляемый за хобот лафета и за передок, для возможности стрелять из орудия отступая, что при тогдашнем образе действия артиллерии имело весьма существенное значение. Для боевых припасов введены 4-колёсные зарядные ящики в виде дышловой фуры с коробом, с двускатной крышей. Заряды помещены в картузы (из камлота), которые прикреплены к шпигелям, приделанным к снарядам, образуя нечто в роде унитарного патрона. Грибовалем была разработана и введена новая картечь в жестянке с железным поддоном, снабженная, вместо прежних свинцовых, коваными железными пулями, лучше рикошетирующими. Введены скорострельные тростниковые трубки. Для всей материальной части были разработаны чертежи с точными размерами и допусками в них и разосланы на все заводы для точного руководства, чем достигнута взаимная заменимость частей. Наконец, для поверки размеров канала в различных местах Грибоваль конструировал звездку с раздвижными рожками и зеркальным прибором для осмотра канала.

Реформы Грибоваля коснулись и организации: установлено количество номеров прислуги на каждый калибр со строгим распределением функций каждого. При каждом из 7 артиллерийских полков (по 20 рот, с 8-ю орудиями в каждой) организованы артиллерийские школы для офицеров. Грибоваль же впервые разработал весьма удобную полевую кузницу на 4-колесной повозке с открытым горном и мехом и придал к роте по одной такой кузнице.

Вся артиллерия была разделена на полевую, полковую, осадную и крепостную (сухопутную и береговую). В крепостной артиллерии им введены, вместо 12-дм. мортир, 10-дм., выдерживавшие бо̀льшее число выстрелов, и приняты Гомеровы мортиры. В лафетах для осадной и крепостной артиллерии повышена высота цапф до 1,5 метров, вместо 1 метра. Лафет был поставлен на колеса; в крепостной артиллерии введены поворотные платформы, а в береговой — поворотные рамы с катками на рельсах.

Все эти преобразования были вполне оценены ещё современниками Грибоваля, давшими ему титул «отца французской артиллерии», и опыт революционных войн вполне оправдал возлагавшиеся на неё надежды: подвижность французской полевой артиллерии была отмечена Бонапартом в его известной фразе: «Во Франции самое лучшее — её артиллерия», и произвела переворот в употреблении артиллерии в бою. Дальнейшее улучшение артиллерии, назревшее лишь спустя полвека, в сущности было развитием принципов, которые Грибоваль положил в основу своей системы.

В 1805 году французская система Грибоваля была введена в армии Российской империи.

Литература

• Грибоваля система орудий // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• [www.museum.ru/1812/Army/Nilus/ А. Нилус История материальной части артиллерии.]

Ссылки

• [www.8rap.ru/orudia_art.html Орудия системы Грибоваля]
• [sasza.livejournal.com/2687.html Материальная часть французской артиллерии времён наполеоновских войн]
• [www.simvolika.org/Memorandum/Photos/Gribeauval/index.php Чертежи артиллерийских орудий системы Грибоваля]
• [vikond65.livejournal.com/403326.html Трехмерная компьютерная модель французской 8-фунтовой полевой пушки системы Грибоваля]

Отрывок, характеризующий Система Грибоваля

Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.