Сито (аббатство)

Монастырь
Сито Cîteaux
Библиотека аббатства Сито (XV век)
Страна	Франция
Департамент	Кот-д’Ор
Координаты	47°07′41″ с. ш. 5°05′36″ в. д.47.12806° с. ш. 5.09333° в. д. / 47.12806; 5.09333
Конфессия	Католицизм
Орденская принадлежность	Цистерцианцы, с 1898 года трапписты
Тип	Аббатство
Основатель	Роберт Молемский
Дата основания	1098 год
Статус	Действующий монастырь ордена траппистов
Сайт	[www.citeaux-abbaye.com Официальный сайт]

Сито́ (фр. Cîteaux, лат. Cistercium) — старинное аббатство во Франции, родина ордена цистерцианцев, по которому он получил своё название. Основано в 1098 году святым Робертом Молемским. Сито расположено на территории современного департамента Кот-д’Ор, коммуна Сен-Никола-ле-Сито.

История

Основание

В 1098 году святой Роберт Молемский, недовольный упадком строгости и благочестия в Молемском монастыре, с разрешения лионского архиепископа покинул Молем с 20 братьями с целью основать новую обитель, где царил бы первоначальный строгий дух западного монашества, основанный на строгом соблюдении устава святого Бенедикта. Виконт города Бон даровал святому Роберту принадлежавшую ему долину в глухом лесу к югу от Дижона, где выходцы из Молема и основали монастырь Сито. По традиции считается, что монастырь был основан 21 марта. Сито стал первым из монастырей нового ордена, получившего затем по этому монастырю имя цистерцианцы. Святой Роберт стал первым настоятелем Сито; второй и третий настоятели монастыря — святой Альберих и святой Стефан Хардинг были в числе двадцати человек, покинувших Молем вместе с Робертом.

Расцвет

До 1113 года Сито оставался единственным монастырём цистерцианцев. Двумя событиями, способствовавшими стремительному росту ордена, стали назначение на пост настоятеля Сито деятельного Стефана Хардинга и вступление в ряды цистерцианцев святого Бернарда в 1112 году. В 1113 и 1114 году были основаны два первых дочерних монастыря — Лаферте и Понтиньи, а годом позже Клерво и Моримон. Написанная Стефаном Хардингом конституция ордена «Carta Caritatis» определяла особую роль пяти старейших цистерцианских монастырей, их настоятели составляли коллегию, управлявшую делами ордена. Строительство монастырской церкви Сито была начато в 1140 и закончено в 1193 году. В церкви был похоронен ряд герцогов Бургундии, в том числе Эд I.

В XII—XIII веках цистерцианский орден испытывал бурный рост, значительный вклад в который внёс святой Бернард Клервоский. В начале XIII века цистерцианцам принадлежало около 300 обителей, в конце того же века их было уже около 500. Сито превратилось в важный центр христианства в Европе, а его аббат в могущественную фигуру. Аббат Сито возглавлял орден и председательствовал на генеральном капитуле, собиравшемся раз в год в Сито; аббаты ближайших монастырей должны были ежегодно принимать в нём участие, аббаты более отдаленных — через более продолжительные промежутки времени. Роль монастыря Сито для ордена цистерцианцев подчёркивает их лозунг — «Cistercium Mater Nostra» (Сито — наша мать). Среди видных личностей того периода выделяется философ и богослов Алан Лилльский, бывший монахом Сито. В 1244 году Сито посещали король Франции Людовик IX Святой и его мать Бланка Кастильская. В XIII веке проводились большие работы по строительству новых зданий монастыря, который насчитывал уже несколько сотен монахов и конверзов. Аббатство имело скрипторий и большую библиотеку. В 1480 году она насчитывала около 1200 манускриптов, из которых до нашего времени дошло чуть более 300.

Упадок и закрытие

Во время Столетней войны монастырь пришёл в упадок, он четырежды подвергался набегам и грабежам, в 1360, 1365, 1434 и 1438 годах, но после окончания войны восстановил своё влияние.

В начале XVI века аббатство насчитывало около 200 монашествующих. В 1509 году было закончено строительство монастырской библиотеки. Во время религиозных войн во Франции конца XVI века Сито неоднократно подвергалось опустошению. Его экономика была подорвана. Чтобы обеспечить функционирование монастыря, Сито был вынужден распродавать свои земельные владения. В XVII веке Сито, как и сам цистерцианский орден, постепенно клонился к упадку. Ответом на ослабление нравов и общий упадок в цистерцианских монастырях стало движение за цистерцианскую реформу, вылившееся в появление в середине XVII века «Ордена цистерцианцев строгого соблюдения», впоследствии известных, как трапписты. К траппистам перешла значительная часть цистерцианских монастырей Франции, но колыбель ордена воздержалась от реформ. В 1698 году в Сито было только 72 монаха.

Несмотря на упадок ордена последний аббат Сито перед Великой французской революцией Франсуа Труве задумал ряд амбициозных строительных проектов в аббатстве, однако успел закончить только один — возведение большого жилого здания, которое было завершено в 1772 году (архитектор Ленуар) и сохранилось до наших дней. Прочим проектам помешала революция. В 1791 году аббатство было закрыто, а здания проданы с аукциона. Часть построек аббатства была разрушена, а камни использованы для строительства других зданий. То, что осталось было последовательно сахароварней, фаланстером и колонией для несовершеннолетних.

Возрождение

В 1898 году остатки аббатства были выкуплены, после чего там был восстановлен монастырь. Сито было возрождено, как обитель траппистов — «цистерцианцев строгого соблюдения», в этом качестве аббатство функционирует по настоящее время.

Из исторических зданий аббатства Сито сохранились: библиотека (XV век), здание капитулов (XVII век), большое жилое здание (1772 год), где и живут сейчас монахи аббатства. По данным на начало XXI века братия Сито насчитывала 35 монашествующих.

Литература

• Frère Marcel Lebeau, Chronologie de l’Histoire de Cîteaux Centre Régional de Documentation Pédagogique de Bourgogne, 1997.
• John-Henry Newman, Raymond Oursel, Léo Moulin, L'Europe des monastères, 1985.

Ссылки

• [www.citeaux-abbaye.com/ Официальный сайт аббатства Сито  (фр.)]
• [web.archive.org/web/20080106075519/pagesperso-orange.fr/citeaux/citeaux/html/Historique.htm История аббатства Сито  (фр.)]
• [www.newadvent.org/cathen/03792a.htm Сито //Католическая энциклопедия  (англ.)]
• [www.faculty.de.gcsu.edu/~dvess/ids/medieval/cist.html#intro Dr. D. Vess. Brief Introduction to the Cistercians  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Сито (аббатство)

– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.