Сиуанские народы

Сиуанские народы или народы сиу — группа народов и племен, говорящие на языках собственно сиу сиуанской семьи. Коренные жители Северной Америки, её центральной части — степной зоны.

Религия — христианство (протестантизм, католичество), но сохраняют и традиционные верования.

Расселение

В XVII—XVIII вв. населяли степи от р. Миссисипи до Скалистых гор. Происходят с предгорий Аппалачей, где вели оседлое хозяйство. Дакота, один из народов этой группы, населяет штаты Миннесота, Небраска, Северная Дакота и Южная Дакота. В США их 10 тыс., в Канаде — 3 тыс. Другой народ, омаха, жили в шт. Айова, Небраска, на р. Боу-Крик, в XVIII в. осели на берегах Миссури. Воевали с дакота. Их — 1,5 тыс. Ещё один народ, Айова, 1520 чел. — в Небраске, Канзасе, 280 — в Оклахоме, гл. образом в р-не р. Айова.

Предки сиу жили также в р-не Великих озёр, откуда их вытеснили алгонкины. По племенам названы некоторые штаты. Общая численность народов группы сиу в США — 103 тыс. чел.

Этнический и языковой состав

Все сиу делятся на три группы:

• дегиха, язык дегиха (омаха, понка, канза, осейджи, куапо);
• чивере, язык чивере (айова, ото, миссури);
• мандан, языки мандан,
• сиу, кроу, хидатса, ассинибойны — диалект языка дакота.

По другим данным выделяют отдельные языки: билокси, виннебаго, сиу, кроу, катоба, мандан, офо, тутело, хидатса, чивере, ючи. Диалекты языка сиу (дакота) (наиболее известный в истории народ группы сиу):

• лакота (племя, которое в свою очередь делится на оглала, брюле, хункпапа, миннеконжу, итазипчо, охенонпа, сихасапа)
• восточный дакота (племена вахпетоны, сиссетоны, мдевакантоны, вахпекуте)
• западный дакота (племена янктоны, янктонаи)
• накода (стони)
• накота (ассинибойны)

Занятия

Племена сиу относят к типу индейцев прерий. Они позаимствовали у европейцев лошадь и перешли к конной охоте на бизонов. Помимо этого занимались другими видами охоты, рыболовством, собиранием дикого риса, подсечно-огневым земледелием. В 17-18 вв. торговали пушниной с европейцами. В 19 в. захват территорий племен дакота вызвал их вооруженное сопротивление, и они были расселены по резервациям. Среди ремесел можно назвать строительство плотов и кожаных лодок, выделка шкур, живопись на шкурах (нанесение орнамента), шитье бисером и др. Племена сиу были одни их самых воинственных, война была для них почётным и важным занятием. Типичное индейское оружие — лук, стрелы, копье, нож, томагавк. Ружья и металлические топоры они заимствовали у европейцев уже позже. А первоначально томагавк представлял собой не топор, а дубинку, палицу. Они могли быть разные: с круглым набалдашником, плоские с зубцами, типа кистеня.

Быт

Жилища сиу были разные: полуземлянки, крытые землёй, корой, циновками, круглые глиняные дома, жилища из коры с двумя дымоходами. В походах жили в типи. Типи наиболее характерно именно для индейцев прерий. Это палатка, каркас её строился из жердей, поставленных конусом, который сверху покрывался бизоньими шкурами. Внутри, в центре типи, размещался костер. Внизу был один вход, прикрытый клапаном, а вверху — дымоход, тоже в виде клапана. Костюм индейца сиу состоял из рубахи, штанов, или набедренной повязки и ноговиц, у женщин — платье-рубаха, гл. образом из кожи. Обувь — мокасины. Характерно было украшать одежду бахромой. В орнаменте на одежде популярны были кресты. Интересен головной убор степных индейцев, который известен во всем мире, но типичен не для всех народов Америки. Это полоска кожи, в которую вставлялись орлиные перья. Верхушка пера красилась в черный цвет, и украшалась красной кисточкой. Каждое перо играло роль ордена: право носить перо индеец получал, совершив подвиг. У вождей такая коса из перьев иногда свисала сзади ниже пояса. Для украшения использовались ожерелья, почти всегда любой индеец носил на шее «лекарство». Это — кожаный мешочек с амулетами, роль амулета мог играть любой предмет. Основу пищи индейцев составляло мясо бизонов.

Социальная организация

Основной единицей у индейцев вообще был не род, а племя. Племя делилось на фратрии и роды. На примере омаха — 2 фратрии делились на 5 патрилинейных родов, во главе фратрии — 2 вождя, совет из 7 наследственных вождей и 5 хранителей племенных фетишей. Военными делами руководил род оленя. Семья — большая. Айова состояли из 2 фратрий (зимы и лета), возглавляемых по полгода двумя вождями из родов бизона и медведя.

Верования

Сиу имели веру в духов (анимизм), шаманизм, военные и хозяйственные культы, исполняли разные ритуалы, часто изуверские, с самоистязаниями. Существовали тайные союзы (мужские, шаманские). Существовала магия (лечебная). У омаха, например, союз поогтун включал только вождей, а союз хаетуена — только отличившихся воинов. Вакан, или ваканда — высший дух у сиу, как маниту у алгонинов, безличный дух типа единого бога. Почитались духи — племенные покровители (никие, ивакан), а также другие объекты, стихии природы, солнце, луна и т. д. У манданов был культ «Женщины, живущей на луне». Она покровительствовала кукурузе и охоте. У дакота и ряда других племен была выработана четкая персонификация стихий: Тункан — дух земли, птица Вакиньян — огонь, гром и молния, Такушканшкан — 4 духа ветров, Унктехи — группа духов воды, подземного и подводного миров. Они имели соответствия с цветом и стороной горизонта: Тункан — синий, север, Вакиньян — красный, восток, Такушканшкан — черный, юг, Унктехи — желтый, запад. Число 4 было священным (как и во всей Америке), символизировало стороны горизонта, их же символизировал крест. Главный праздник — пляска солнца, проводилась раз в год. Типи ставились в круг, и одно в центре, — солнце. Приглашались гости, и праздник продолжался несколько дней. Главными ритуалами были самоистязания, игравшие, видимо, роль жертвоприношений. Жертвы в полном смысле у сиу отсутствовали.

См. также

• Сиу (народ)
• Сиуанские языки
• Сиу (язык)
• Племя Лакота

Литература по теме

• Энциклопедия «Народы и религии мира», М.- 1998.
• Токарев С. А. Религии в истории народов мира, М.-1976.
• Языки и диалекты мира, М.-1982.

Отрывок, характеризующий Сиуанские народы

«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.