Сиявуш (пьеса)
Сиявуш | |
азерб. Səyavuş / سیاوش | |
![]() Афиша спектакля. Государственный театр | |
Жанр: | |
---|---|
Автор: | |
Язык оригинала: | |
Дата написания: | |
Дата первой публикации: | |
Предыдущее: | |
Следующее: | |
«Сиявуш» (азерб. Səyavuş / سیاوش), или «Сеявуш»[1] — легендарно-историческая[2] (народно-героическая)[3] пьеса (драма в стихах)[4], трагедия в пяти действиях азербайджанского поэта и драматурга Гусейна Джавида, написанная в 1932/33 г.[1] по мотивам древнего сказания[3] на один из сюжетов поэмы Фирдоуси «Шахнаме» к 1000-летнему юбилею поэта[5]. В 1934 году пьеса была издана[4] и поставлена на сцене, Исмаилом Идаятзаде, который показал себя, как отмечают, сложившимся режиссёром[5].
В центре пьесы стоит судьба юноши Сиявуша, который предан глубоким философским размышлениям о назначении человека, о счастье, о смысле жизни. Сиявуш воспитан на героических традициях народа, он следует завету: «Будь справедлив», отстаивает интересы народных масс[2]. Не найдя правды и справедливости ни в Иране, ни в Туране, Сиявуш гибнет, осознав, что правда только в борьбе против деспотизма[3].
М. Шагинян назвала Сиявуша «восточным Гамлетом»[5]. Отмечалось, что в пьесе автор «стремится разоблачить всю пошлость древнеперсидских и туранских дворцов, слабо пытается показать крестьянские восстания»[1].
См. также
Фотогалерея
- Ulvi Rajab as Siyavush.jpg
Ульви Раджаб в роли Сиявуша. Азербайджанский драматический театр. 1934 год. Реж. И. Идаятзаде, худ. В. Иванов.
- Abbas Mirza Sharifzade as Siyavush.jpg
Аббас-Мирза Шарифзаде в роли Сиявуша
- Siyavush in 1934.png
Постановка пьесы в 1934 году
Напишите отзыв о статье "Сиявуш (пьеса)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Доклад М. Алекберли о литературе Азербайджанской ССР. — Стенографический отчет. Первый всесоюзный съезд советских писателей: Советский писатель, 1934. — Т. 1. — С. 123.
- ↑ 1 2 Мамед Ариф. История азербайджанской литературы. — Баку: Элм, 1971. — С. 163. — 216 с.
- ↑ 1 2 3 М. Джафаров. Азербайджанская литература // Книга 2 / Под ред. Г. И. Ломидзе, Л. И. Тимофеева. — История советской многонациональной литературы: Наука, 1970. — Т. 2. — С. 18.
- ↑ 1 2 Очерк истории азербайджанской советской литературы / Под ред. Ж. С. Кедрина, Г. Бабаева. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1963. — С. 500. — 570 с.
- ↑ 1 2 3 Д. Джафаров. Азербайджанский театр / Под ред. А. Анастасьева. — История советского драматического театра: Наука, 1968. — Т. 4. — С. 304.
![]() |
Это заготовка статьи о пьесе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Сиявуш (пьеса)
И Наташа побежала по коридору.Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.