Сияние (роман)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сияние
The Shining


Обложка первого издания

Автор:

Стивен Кинг

Жанр:

психологический ужас[1][2]:127, готика[3]

Язык оригинала:

английский

Переводчик:

В. Томилов, С. Маслов, Е. Александрова, А. Корженевский, И. Моничев и др[4].

Издатель:

Doubleday

Страниц:

447

Носитель:

книга

Предыдущая:

«Жребий»

Следующая:

«Противостояние»

«Сия́ние» (англ. The Shining) — роман американского писателя Стивена Кинга, написанный в жанрах психологического ужаса и готической литературы, впервые опубликованный в 1977 году издательством Doubleday. Название было вдохновлено словами из песни Джона Леннона «Instant Karma!». Это был третий изданный роман Кинга и его первый бестселлер в твёрдой обложке. Согласно основной сюжетной линии, бывший преподаватель устраивается смотрителем и переезжает со своей семьёй в горный отель «Оверлук» на зиму. Будучи изолированным от внешнего мира, Джек Торранс, бывший алкоголик, испытывает влияние тёмной сущности отеля и призраков, обитающих в его стенах.

Идея романа пришла Кингу во сне во время поездки в отель «Стэнли», Колорадо. В кошмаре его сын бежал по коридорам от проявлений сверхъестественного. В произведении писатель хотел избавиться от негативной энергии и терзавшего его желания применить насилие к собственным детям. По настоянию редакторов книга появилась в продаже в сокращённом виде. В романе Кинг развил архетип «Плохого Места». К персонажам и тематике «Сияния» Кинг не раз обращался в более поздних работах. Успех книги утвердил Кинга как выдающегося писателя в жанре ужаса. Произведение было номинировано на премию «Локус» за лучший роман фэнтези.

По мнению литературных критиков, книга, раскрывающая тему домашнего насилия, выходила за рамки простого «ужастика». Литературоведы похвалили повествование и классическую готическую концепцию, представленную с новой стороны, присущую жанру двусмысленность, а также множество реминисценций и источников вдохновения. Роман был адаптирован для телевидения и театра, однако наибольшую известность получила кинолента 1980 года режиссёра Стэнли Кубрика с Джеком Николсоном в главной роли. Фильм был признан критиками эталоном психологического триллера, однако Кинг не скрывал своей неприязни к этой адаптации. Спустя 36 лет после публикации «Сияния» автор написал продолжение, повествующее о сыне главного героя.





Сюжет

Молодой американец Джек Торранс устраивается на работу в горный отель «Оверлук» сторожем на зиму и к концу осени переезжает туда со своей семьей: женой Венди и пятилетним сыном Денни. Шикарный отель пользуется дурной славой: в нем постоянно происходят странные и жуткие события. Денни — ясновидящий и телепат. Джек Торранс — бывший преподаватель и начинающий писатель, после женитьбы его характер испортился, он стал выпивать, распускать руки. Он случайно сломал руку своему сыну и сильно избил одного из своих учеников за то, что тот проколол шины его автомобиля. Эта работа нужна ему, чтобы успокоиться, написать свою пьесу, провести время, пока его друг не устроит его снова в школу. До него отель охранял некий Делберт Грейди, перебивший всю свою семью.

Во время отъезда персонала отеля Денни познакомился с шеф-поваром — пожилым чернокожим великаном Диком Холлораном, который сказал мальчику, что он «сияет», как никто другой, то есть может читать мысли людей, видеть события, которые произошли в прошлом или произойдут в будущем. Его мать «тоже немного, капельку „сияет“». Холлоран рассказывает, что некоторые события, особенно негативные, могут оставлять своеобразный отпечаток, ощутимый людьми, способными «сиять», и категорически предостерегает мальчика заходить в номер 217. Дик просит в случае опасности сразу звать его на помощь посредством ментальной связи. Семья Торрансов остаётся в огромном здании. Начинают происходить странные вещи. Те или иные детали обстановки оживают — пожарный шланг или кусты, подстриженные в форме животных[3]. Денни начинает видеть истинное лицо отеля, который населяют призраки прошлых лет. Денни заходит в номер 217 и видит там воскресшую женщину, в своё время утопившуюся в ванной этого номера[5], которая нападает на него.

«Хозяин отеля» подбрасывает Джеку альбом с историей отеля и постепенно овладевает его разумом. Джек разбивает радио и выбрасывает магнето снегохода — единственные связи с внешним миром. Венди запирает мужа, но его освобождает «хозяин отеля», в обмен на обещание отдать ему Денни. Мальчик с такими способностями сильно увеличит возможности «хозяина отеля». Призраки становятся всё более материальными. Денни посылает отчаянный мысленный зов Холлорану и тот спешит на помощь. Разумом Джека окончательно овладевает «хозяин отеля» и он преследует сына и жену, но забывает о необходимости следить за давлением в паровом котле, происходит взрыв и разрушение отеля. Холлоран заводит семью Торрансов в сарай и почувствовав, что враждебная сила пытается овладеть его разумом, уезжает с Венди и Денни прочь[2]:113-116. Повар не может объяснить, почему в мире есть зло, но он советует Дэнни принять случившееся, скорбеть по отцу и смело смотреть в будущее[6]:48-51.

Создание

Идея

После смерти матери Кинг приобрёл большой дом в Боулдере. Первое время семейство писателя ездило по окрестностям, осматривая местные пейзажи. Однажды Стивен и его жена Табита решили отдохнуть от детей и уехали на выходные в отель «Стэнли (англ.)», отдельно стоящее здание на горном перевале. Так как поездка состоялась поздней осенью[2]:113-116, в октябре[7], отель был почти пуст, и портье объяснил, что зимой снегопады часто отрезают его от внешнего мира[2]:113-116. За проживание они оплатили картой American Express — единственной платежной системой, которую принимал отель. Стив заказал напитки и пообщался с барменом по имени Грейди[6]:45-46. Писатель проходил мимо указателя «Дороги могут быть закрыты после 1 ноября» и подумал, что это может стать канвой для истории[7].

Случившееся вдохновило воображение Кинга, и он по-новому смотрел и на массивные двери, гасящие любые звуки, на кроваво-красные ковровые дорожки, банкетный зал, на живую изгородь, остриженную в виде звериных фигур. Эти детали нашли своё отражение в романе[2]:113-116[3][8][К 1]. Блуждая по отелю, Стивен посчитал его фактически архетипическим местом для истории о призраках[10]. Кинги провели в «Стэнли» всего одну ночь — в номере 217[2]:113-116. Писателю приснилось как его трёхлетний сын бродил по коридорам, оглядываясь через плечо, широко раскрывал глаза и кричал — за ним гнался пожарный шланг. Кинг проснулся рывком и чуть не упал с кровати. Он выкурил сигарету, глядя на Скалистые горы в окно. К тому моменту у него сформировалась основа романа[10]. Работа над книгой велась в 1974-1975 годах[11][12]:91.

Написание

Произведение было написано «на одном дыхании». Только одна сцена долго не давалась писателю — момент, когда к Дэнни бросается полуразложившийся труп женщины из номера 217. Кинг буквально цепенел каждый раз, когда пытался описать её. «Мне, как и мальчику, герою моей книги, совсем не хотелось лицом к лицу встречаться с этим жутким созданием из ванны», — признавался Стивен. Несколько ночей подряд, пока эпизод не был написан, ему снился один и тот же кошмар о ядерном взрыве, в котором грибовидное облако превращается в гигантскую красную птицу, которая гонится за автором. Как только Кинг закончил сцену в ванной, сон прекратился[3][13]:135-138. Этот эпизод писался под вдохновением от «Техасской резни бензопилой», снятой Тоубом Хупером, а также творчества Мэрион Кроуфорд и Чарльза Диккенса[14]:31. Кинг считал, что в героях «Сияния», как и «Противостояния», присутствует чуткость, свойственная людям из рабочего класса, среди которых прошло детство писателя[13]:138. В интервью Кинг признал, что над главным персонажем Джеком Торренсом в детстве издевался отец. На вопрос о том, действительно ли роман представляет собой историю о призраках, или всё сверхъестественное происходит в воображении героя писатель отвечал: «Джек Торренс сам как дом с привидениями. Его преследует призрак отца — снова, и снова, и снова»[13]:144-146. Кульминационным моментом романа автор считал сцену гибели главного героя от взрыва отеля, которая происходила после того, как Джек говорит сыну, что любит его[7]. Повар Холлоран в романе описан как в некотором роде картонный и карикатурный темнокожий герой, который смотрит на мир через розовые очки[15].

Название для романа писатель позаимствовал из песни Джона Леннона «Instant Karma!», припев которой содержал следующее: «И все мы сияем всё ярче и ярче». Автор решил не использовать дословную цитату «Мы сияем», поскольку в данном случае глагол навевает ассоциации с жаргоном афроамериканцев. На написание романа автора побудило желание исследовать тайные порывы, таящиеся в глубине души. В качестве примера Кинг приводил заголовки National Enquirer (англ.) или Weekly World News (англ.) образца конца семидесятых, вроде «Младенца прибили к стене». «Стоит вам заявить, что вы никогда не позволяли себе ничего подобного по отношению к собственным детям, хотя пару раз и хотелось, — и вот он, готовый сюжет для ужастика», — отвечал он на вопросы журналистов[3][13]:144-146.

Однажды трёхлетний сын писателя Джо схватил одну из рукописей отца, взял цветные карандаши и разрисовал роман, над которым тогда работал Кинг. Когда Стивен это увидел, он подумал мыслью было: «Мелкий гаденыш, так бы и прибил!». Писатель работал над «Сиянием» и надеялся, что, если он напишет о том, что его мучило — желании сорваться на детях, то в реальной жизни ничего подобного не случится[13]:135-138. Из попытки осознать эти эмоции появился Джек Торранс[16]. Помимо прочего, Кинг подсознательно описывал свой алкоголизм[13]:135-138. На тот момент он перешёл уже на более крепкие напитки — от пива, к виски[2]:113-116. Он кричал о помощи единственным доступным способом — прозой и чудовищами[11]. «Я написал „Сияние“, не осознавая, что пишу о себе. Самоанализ никогда не был моей сильной стороной. Люди часто просят меня объяснить скрытый смысл моих историй, соотнести их с реальностью. Я никогда не отрицал, что между моими книгами… и моей жизнью существует определенная связь, но со временем заметил интересную закономерность: проходят годы, и я вдруг в замешательстве осознаю, что снова перенес на бумагу собственные проблемы, подсознательно занимаясь чем-то вроде внутреннего психоанализа»[13]:135-138. Так Кинг не мог работать дома, он арендовал комнату у женщины, которую даже ни разу не встретил — Стивен оставлял чек на кухне каждую неделю. Книга была написана приблизительно за шесть недель. Автор писал около 5 тысяч слов в день, а полностью объём романа приравнивался к 200 тысячам слов[15].

В произведении использовался архетип «Плохого Места». Однажды Кинг прочел теоретическую статью, в которой высказывалось предположение, что дом с привидениями – это психический аккумулятор, поглощающий эмоции. Таким образом психический феномен, который считают «привидениями», является своего рода паранормальным кинофильмом – проецированием старых голосов и образов, которые были частью событий прошлого. Описанная теория предполагала, что обитатели дома, умерев, могут оставить некие психические следы. «А тот факт, что “домов с привидениями” сторонятся и что у них репутация Плохих Мест, объясняется тем, что самые сильные эмоции – примитивные: гнев, страх и ненависть». Писатель заявлял, что сама идея не претендует на истинность, но он относился к этой мысли с уважением, поскольку она находила отклик в его собственном опыте. В произведении дом с привидениями предстаёт как символ неискупленного греха, в каждом из номеров которого разыгрывается «особый фильм ужасов»[17]:258-260. Кинг упоминал, что аудитория подсознательно сочувствует людям, находящимся в ловушке дома[18]. У писателя на первом месте стояла история, в отличие от вторичных характеристик — тематики, настроения и языка[12]:92.

Идейный интерес книги заключался в притягательности насилия для хороших в основе своей людей[19]. Некоторые авторы рассматривали произведение как пародию на американскую мечту, в которой Джек выступает в качестве отрицательного портрета американской истории успеха, желающий славы и богатства любой ценой. В ответ на эту трактовку Кинг пояснил, что Торранс сам сделал свой выбор и нёс всю ответственность за содеянное. Тем не менее, существовали силы и вне контроля Джека: «Что бы ни происходило, для него, в некотором смысле, уже было всё решено. Поэтому, его путь приводит к гибели. Вы можете подняться в иерархии гостиницы, только для этого нужно быть готовым наступать на трупы. Вся история отеля об этом свидетельствует». Альбом с газетными вырезками выступил как средство связи — он помог раскрыть прошлое и придать ему непосредственное значение в настоящем. В этом контексте он выглядит, по словам автора, неприятным, навевающим нехорошие воспоминания. Учитывая драматизм экспозиции истории, Кинг считал «Сияние» пьесой, а не романом[3][20]. Наибольшее влияние на книгу оказал роман Ричарда Матесона «Адский дом (англ.)»[18].

Публикация

Редактор Билл Томпсон поспособствовал изданию книги[17]:5. Прочитав роман, издатели посчитали его затянутым и предлагали писателю его сократить[2]:124. В итоге произведение было выпущено Doubleday в январе 1977 года в усечённом виде[2]:127-128[21]. В мягкой обложке «Сияние» появилось спустя год[22][К 2]. Первый тираж состоял из 50 тысяч копий[13]:144-146. «Сияние» разошлось тиражом в 2,9 млн. экземпляров. По состоянию на 1996 год произведение выдержало 56 переизданий[22]. Аудиокнига, изданная Simon & Schuster Audio, появилась в CD-формате в 2005 году. Текст читал Кэмпбелл Скотт[23]. Пролог к роману под названием «Перед спектаклем» (англ. Before the Play) был опубликован отдельно в журнале Whispers за август 1982 года[1]:147. Произведение состояло из трёх историй, две из которых происходят в отеле, а одна в семье маленького Джека Торренса[24]. Существовал также и эпилог к роману — «После спектакля» (англ. After the Play). Последняя глава «Эпилог/лето» содержала часть замысла Кинга по окончанию книги. Последний фрагмент должен был повествовать о персонажах через несколько лет после окончания основных событий романа[6]:47-48. Вместе с вырезанными фрагментами объём книги составил бы около 500 страниц[1]. Полная версия романа с прологом и эпилогом, последний из которых не сохранился даже в архивах писателя, появится в октябре 2016 года[25]. «Сияние» стало третьим изданным романом писателя[26].

Из-за популярности и общедоступности книги, она стала первым произведением Кинга, которое запретили во многих школьных библиотеках. Инициатива в данном случае исходила от родителей и учителей — им не понравилось, что отец в «Сиянии» изображён как воплощение зла. Некоторые библиотекари дозванивались до Кинга и интересовались его мнением на этот счёт. Писатель говорил:

Подобная реакция родителей вполне объяснима: по закону в учебные часы за детей отвечает школа, школьные библиотеки существуют на средства налогоплательщиков, а значит, и на деньги родителей, которые имеют полное право изъять книгу. Только, сдается мне, едва школьники узнают про запрет, они тут же бросятся в ближайший книжный или в районную библиотеку, горя желанием выяснить, что же от них пытаются скрыть. Всем известно: разжечь детское любопытство проще простого — и они не успокоятся, пока не узнают, что именно от них скрывают взрослые[13]:144-146.

Во время рекламного тура «Сияния» в мае 1980 года в Нью-Йорке на выходе из Рокфеллер-центра Стивен дал автограф и расписался на фотографии поклонника — «Марку Чепмену с наилучшими пожеланиями от Стивена Кинга». Позднее Кинг считал, что это никак не мог быть убийца Джона Леннона, поскольку он в тот момент должен был находиться на Гавайях[13]:183-184. В 1991 году, роман, вместе с четырьмя другими произведениями писателя, был переиздан в мягкой обложке с предисловием от Кена Фоллетта и изменённым цветовым оформлением. Изначально планировалось переиздать все книги автора в этом формате, но позже проект был заброшен[27]. Ограниченное издание романа объёмом в 500 страниц, содержащее 40 иллюстраций Гэбриэля Родригеса (англ. Gabriel Rodriguez), было выпущено в октябре 2013 года в твёрдом переплёте издательством Subterranean Press. Данное издание было представлено тремя версиями: 750 пронумерованных экземпляров, размещённых в специальном кейсе; 52 экземпляра, отличающиеся особой упаковкой; 1500 подарочных непронумерованных копий с тканевой каймой, размещённых в футляре. Все экземпляры этой версии «Сияния» подписаны Кингом и художником[28]. Один и тот же покупатель не мог приобрести более одной копии данного издания[29].

Одним из первых языков, на который была переведен роман, стал немецкий[2]:143. Отрывок романа на русском языке под названием «Светящийся» был опубликован в белорусском литературном журнале «Неман» в 1991 году в переводе В. Томилова[2]:374[30]. Полная версия появилась в 1992 году в сборнике «Монстр» в переводе А. Корженевского[31]. Наиболее выверенным переводом считается версия Екатерины Александровой[2]:195. На русском роман также издавался под названием «Ясновидящий» и «Свечение»[2]:374, на украинском — «Странствующий дьявол»[2]:200[К 3], на французском — «Сияющий ребёнок»[32]. Произведение переведено на десятки языков[3]. Встречающееся в романе слово RedrumMurder наоборот, стало цитируемой частью культуры[3]. Это название носит один из эпизодов телесериала «Секретные материалы»[33][34]. Слово встречалось в первом эпизоде Life is Strange[35][36] и Silent Hill[37][К 4]. Отель «Оверлук» фигурирует в играх The Secret World[39] и Vampire: The Masquerade - Bloodlines[40][41]; сама книга упоминается в сериале «Друзья»[42][43]. Произведение имеет множество пересечений с другими книгами писателя и работами членов его семьи. Концепция «сияния» не раз проявлялась в творчестве Кинга — ей частично посвящена тематика «Противостояния»[44], «Ловца снов»[2]:324, «Талисмана»[2]:297. Произведение перекликается и с Тёмной Башней — воображаемый друг Дэнни возможно является его Тёмным близнецом[44]. Дик Холлоранн появляется в романе «Оно»[2]:259 и «Жемчужина» (за авторством Табиты Кинг)[45]; в «Мизери» фигурируют сгоревшие развалины «Оверлука»[46]; Эдди Дин в «Извлечении троих» упоминает, что смотрел кубриковское «Сияние»[47]:85, 203.

Критика

Произведение было номинировано на премию «Локус» за лучший роман фэнтези[48] и Gandalf Awards[49]. Роман вошёл в список бестселлеров газеты The New York Times[2]:127-128, расположившись на восьмой позиции[50]. Фактически это был первый бестселлер писателя в твёрдой обложке[12]:91, который поспособствовал созданию статуса Стивена Кинга как одного из самых узнаваемых американских авторов[3][43] и укрепил его репутацию мастера жанра[38]:21[51]. По результатам голосования, организованного журналом Rolling Stone, «Сияние» в десятке лучших произведений автора заняло третье место[52]. Оно также расположилось на первой позиции в десятке лучших историй о призраках по версии Publishers Weekly[53] и на семьдесят пятой позиции в списке лучших книг второго тысячелетия по версии Amazon (англ. Amazon Best of Millennium Poll)[54]. По мнению литературных критиков, это был один из первых романов автора, в котором мастерски обыграна проблема домашнего насилия. Обозреватели The New York Times и Cosmopolitan отмечали, что Кинг умеет завладеть вниманием читателя. Впрочем многие посчитали книгу чересчур страшной[13]:144-146[43]. Некоторые рецензенты причисляли роман к категории лучших работ Кинга[14]:33[47]:212, к одной из самых известных, мощных и завораживающих книг писателя[12]:91[55][56].

По мнению Вадима Эрлихмана, сделав главного героя алкоголиком, Кинг хотел, чтобы в его поступках можно было обвинить не столько духов, сколько белую горячку. Явление «сияния» представляет собой силу ясновидения, которой противопоставлена злобная энергия отеля, подпитываемого кровавыми пиршествами, происходившими в его стенах. Откуда взялось зло в «Оверлуке», автор не объясняет. Цель отеля — доводить людей до безумия и гибели, пожирая их души. В это противостояние попал Джек Торранс — человек неплохой, любящий жену и сына, но совершенно безвольный и поддавшийся влиянию дьявольского отеля[2]:114-115. Сравнивая различные версии романа, журналист предпочел сокращенную расширенной. По его мнению, путём обрезки «длиннот и красивостей» «Сияние» жанрово больше приблизилось к ужастику, с чем и ассоциировался писатель[2]:127. Бен Айндик считал, что роман был вдохновлён «Маской Красной смерти» Эдгара Аллана По и «Тенью над Иннсмутом» Говарда Лавкрафта. Если первое произведение восходит к аллегориям, то последнее отчётливо заметно в слиянии Джека Торранса со злым духом отеля. Впрочем Кинг дистанцируется от своего коллеги отсутствием «красивой прозы»[57].

Джеймс Смит, обозреватель The Guardian называл книгу не страшной, а напряжённой и атмосферной. Писатель в «Сиянии» хочет сказать, что все люди, в том числе такие как Джек, имеют право на второй шанс. Дик Холлоран выступает в финале романа как Deus ex machina. Перегруженный котёл суть есть метафора эскалации безумия. И экранизация, и первоисточник, по мнению критика, — произведения достойные в равной мере. Они оба повествуют о скрытом зле и разрушенных семьях[44]. Дон Херрон отмечал схожесть романа «Вторжение» Дина Кунца и «Сияния», настолько заметную, что исследователь полагал, что имя Аарона Вульфа — под котором публиковалось произведение, является очередным псевдонимом Кинга. «Если Кунц действительно является автором романа ужасов, действие которого разворачивается в Мэне, в комплекте с подтекстом и стилистикой Кинга, то парню стоит дать Всемирную премию фэнтези». Одной из лучших сцен в книге критик считал эпизод с женщиной в ванной[14]:33. Клэр Хэнсон писала, что в романе Кинг касается темы истоков бытия, взаимодействия бессознательного и сознательного на символическом уровне. Мощь тексту обеспечивает напряжённость между Дэнни и его отцом. «Сияние» представляет собой путешествие по Эдипову комплексу[56].

По мнению Тони Мэджистрейла, возможно именно этот роман писателя когда-нибудь будут изучать в школе, и именного его будут считать наиболее значимым литературным наследием Кинга и через сотню лет. «Сияние», как и первая экранизация книги, стали культурным феноменом. Архетипный дом с приведениям был выведен Кингом на новый уровень. Утончённое действие психологической болезни оживляет Дом на Холме. Исследователь сравнивал Джека Торранса с персонажами Роберта Льюиса Стивенсона. Его приверженность к самоуничтожению настолько велика, что пагубное пристрастие буквально потребляет героя. В отличие от доктора Джекила и мистера Хайда, окружающая действительность Джека превращается в мир пуританских женщин. Его алкогольная зависимость воспринимается как усилие подорвать авторитет жены. Джек обвиняет именно Венди во всех своих рецидивах. В конечном итоге побеждает его женоненавистническая сторона. Он идеализирует радость от опьянения и отказывается брать ответственность за своё поведение. Торранс — идеальный пример американского мужского эскапизма. Крайне убедительно в романе раскрыта тема алкоголизма[43]. Джейн Кэмпбелл называла роман «Молодым Брауном (англ.)» нашего времени, в котором главный герой уничтожен неспособностью признать ужасную силу другого мира. Кинг предлагает читателю альтернативную реальность со своими призраками и демонами[58].

В период своего расцвета отель «Оверлук» представлял собой мешанину из экстравагантности и худших сторон страны: мафиозные связи, проституция, супружеские измены, коррумпированные политики, убийства и самоубийства. На протяжении истории его посещали гламурные персоны прошлого. Среди его постояльцев были и Мэрилин Монро с Артуром Миллером — некая параллель между драматургом Джеком и блондинкой Венди, также находившихся на грани развода. Самым известным владельцем отеля был Джек Гораций Дервент, архетипичный американский капиталист, напоминающий Говарда Хьюза и Джея Гэтсби. С этим персонажем связаны отсылки к собакам, которые даются на протяжении всего романа и олицетворяют злоупотребление мужской силой и сексуальностью[20]. Рэй Браун находил общие черты у Оверлука и архитектурных сооружений с приведениями из другой готической литературы — замка Отранто и дома Ашеров[18]. Стивен Спигнесси похвалил состоящую из пяти частей структуру романа, приближающую его к трагедии. Для литературоведа это была первая книга автора, которая преподнесла уникальный опыт. «Сияние» являло собой роман, от которого нельзя оторваться, выходящий за рамки обычного ужастика[3].

Дэйл Бейли счёл, что интерес к происходящему не ослабевает, несмотря на то, что в книге только три основных героя. Повествование умело играет на тяжёлом прошлом Джека, которое подаётся через воспоминания и противопоставляется ужасающему будущему персонажа, отражённому в пророческих видениях Дэнни, что вкупе создаёт атмосферу подлинного страха. Роман подчёркивает мастерство писателя в обновлении классических готических концепций. Не меняя основную мифологию, Кинг задействует свежую обстановку вокруг неё. Способности Дэнни и его связь с призраками позаимствована из ранних работ Шерли Джексон. Возрастающая невменяемость Джека наследует давнюю традицию двусмысленности, хотя она и склоняется к сверхъестественному обоснованию к концу романа[12]:92-93. Джонатан Дэвис писал, что в романе Кинг прикрыл все проблемы человечества внешней оболочкой сверхъестественного вмешательства[59]. Хайди Стренгелл находила в романе отражение тематики негативных родительских отношений и проводила параллели между повествованием и сказкой «Гензель и Гретель». В ней зло также исходит от родителей — отец пытается избавиться от своих детей. Оверлук выступает в качестве аналога Пряничного домика. Момент, в котором Венди запирает Джека в кладовой напоминает сцену, в которой Гретель закрывает ведьму в печи. И Джек, и колдунья, погибают, а положительные герои обоих произведений сплачиваются для того, чтобы уничтожить зло[6]:56. Михаэль Коллингз находил в тексте отсылки к «Приключениям Алисы в Стране чудес» и «Фиолетовой пыли»[1].

Адаптации

Стэнли Кубрик долго подыскивал подходящую книгу, по которой можно было бы снять фильм. Через каждые полчаса-час из кабинета режиссёра доносились громкие удары — начиная читать новый роман, Кубрик после нескольких десятков страниц швырял книги о стену. Однажды утром стуки прекратились и испуганная секретарша попыталась связаться с начальством по интеркому, однако ответа так и не дождалась. Решив, что у Стэнли плохо с сердцем, она ворвалась в кабинет, где и обнаружила Кубрика, читающего «Сияние». Он помахал романом и произнес: «То, что нужно». Кубрик позвонил Кингу для того, чтобы договориться о правах на съёмки фильма. «Стою я в ванной в одних трусах и бреюсь, и тут врывается жена, взгляд у неё совершенно дикий. Я уж было испугался, что кто-то из детей поперхнулся и задыхается на кухне. А Тэбби выдает: „Стэнли Кубрик звонит!“ Я даже пену не успел смыть»[13]:179-181.

Режиссёр прославился своим перфекционистским подходом к работе. На съёмках поздних лент Кубрик контролировал весь производственный процесс и нередко переснимал сотни дублей одной сцены. Кинг с самого начала не видел Джека Николсона в роли Джека Торренса. Писатель предпочел взять на эту роль Майкла Мориарти или Джона Войта. «С первых же кадров фильма Николсон был слишком мрачным. Весь ужас романа в том, что Джек Торренс — неплохой человек, он не из тех, кто летает над гнездом кукушки, а в фильме моральная борьба просто не показана», — считал писатель. Часть съёмок проходила в отеле «Тимберлин-лодж» (Орегон). Кубрик сменил важную деталь: в отличие от книги в фильме номер 217 трансформируется в 237 по причине того, что владельцы опасались, что после выхода фильма на экраны гости побоятся селиться в 217 номере, в то время как номера 237 в отеле не было. Себестоимость фильма составила 64 млн. долларов[13]:179-181.

Кинг ожидал, что экранизация получится не хуже «Кэрри» и «Салемских вампиров». Стивен был разочарован режиссёрской интерпретацией — «Это все равно что „кадиллак“ без движка. Далеко на таком не уедешь, остается разве что восхищаться им как скульптурой»[13]:179-181. Кубрик решил отбросить демонический характер отеля, что крайне не понравилось писателю, который считал, что вместо воплощения зла на экране происходит трагедия со «смутно сверхъестественными мотивами»[2]:262. Впрочем разрешение на изменение сюжета книги дал сам автор[60]. Кинг не понимал, почему эта картина стала культовой — книга получилась пылкой, фильм — холодным, финал романа был в огне, окончание фильма — во льду. Во время премьерных показов писатель сдерживался в присутствии Николсона, а про себя думал: «О, я знаю этого парня. Я видел его в пяти байкерских фильмах, в которых Джек сыграл такую же роль»[61]. Критики встретили ленту более чем восторжено. Проект считается эталоном психологического триллера[62], одним из лучших мистико-психологических ужасов за всю историю кино[38]:21[63][64]. Режиссёр считал, что воплощение всех сюжетных линий романа сделает фильм аморфным, потому сосредоточился только на безумии Джека[2]:262.

В 1997 году с благословения писателя «Сияние» было переснято в виде телесериала с Стивеном Уэбером в главной роли[2]:262. Съёмками трёхсерийного телефильма, предназначенного для ABC, руководил Мик Гаррис. Автор заключил трёхстороннее соглашение с Кубриком и Warner Bros. для получения разрешения на съёмки. Сценарий писал сам Кинг. По словам писателя, он хотел выйти за привычные рамки, но по возможности старался избегать сцен, которые могли быть вырезаны цензорами[13]:322-324. В отличие от первой экранизации, Мик Гаррис более точно воспроизвёл книгу, восстановив «вырезанные» сцены[65]. С каналом возникали некоторые разногласия из-за насилия между мужем и женой, отраженном в сериале. Тем не менее первоначально цензоры пропустили почти все сцены, кроме одной с обсценной лексикой. После выхода в эфир на канал стали поступать жалобы на жестокость некоторых сцен, из-за чего цензоры на трёх центральных каналах пришли к решению, что все передачи, в которых имеются ситуации, где дети подвергаются физической или эмоциональной опасности будут убраны из сетки вещания до девяти вечера[13]:322-324. Эта версия экранизации особого успеха не снискала[2]:262[43].

В 2014 году режиссёр Марк Романек заявил, что он и Warner Bros. планируют снять предысторию классической версии «Сияния» Кубрика, которая основана на прологе романа. Приквел предположительно должен был объяснить происхождение злых сил, действовавших в отеле «Оверлук». В производстве задействован Глен Маззара, бывший шоураннер сериала «Ходячие мертвецы» в качестве сценариста. Кинг заявил, что появление сериала — это любопытная идея: «Но я был бы просто счастлив, если этого не произойдёт»[66][67]. Проект получил название «Отель "Оверлук"»[68]. Если бы кто-либо и взялся за ремейк, то Кинг хотел бы видеть на месте режиссёра Ларса фон Триера[69]. В том же году, 21 и 22 марта в Омахе в театре Бенсона состоялась премьера театральной постановки «Сияния», адаптированной Джейсоном Леверингом и Аароном Сэйлорсом[70].

Продолжение

Во время промотура своей книги «Под куполом» в ноябре 2009 года Стивен Кинг сказал, что он, возможно, напишет продолжение «Сияния». Хотя сам роман был закончен им на положительной ноте, по его мнению, мысль о том, как Дэнни Торранс сумел излечиться от психологических ран, нанесённых ему отелем, является достаточно хорошим поводом для создания сиквела. Главным героем стал сорокалетний Дэнниэл Торранс, который живёт в пригороде Нью-Йорка и работает санитаром в хосписе, где с помощью своего дара помогает безнадёжно больным пациентам подготовиться к смерти[71][72]. Кинг шутил, что Дэнни не только вырос, но и женился на Чарли Макги[73]. Роман под названием «Доктор Сон» появился в продаже 24 сентября 2013 года, спустя 36 лет после публикации первой книги[74][75][76].

Напишите отзыв о статье "Сияние (роман)"

Примечания

Комментарии
  1. Впрочем, в предисловии к роману было указано, что ни один из отелей Колорадо не имеет с «Оверлуком» ничего общего[6]:45-46[9].
  2. Лайза Роугек указывает, что впервые в мягкой обложке роман был опубликован только в 1981 году[13]:144-146, 194.
  3. Вадим Эрлихман так описывал это издание: «…Особенно запомнилась серия со страшной красной (иногда зеленой) мордой на черном фоне, выходившая в Киеве под названием „Темный город“. Её издатели лихо меняли названия романов Кинга, делая их „страшнее“… Врезалась в память аннотация к этому изданию: „Дух мцистивости и внищувания витае над готелем, преследуя родину маленького хлопчика. Зростае жах. Гынуть люди!“ Да, тут уж ни убавить, ни прибавить!»[2]:200.
  4. Гарольд Блум указывал на реальное преступление во Флориде — убийца написал на стене REDRUM. Кинг, отвечая на вопрос, чувствует ли он ответственность за подобные случаи, говорил: «Зло в основном глупо и не изобретательно, ему не нужно творческое вдохновение от меня или кого-либо ещё. Но, несмотря на весь рационализм, должен признать, что тревожно чувствовать, что я мог бы быть связан каким-либо образом, пусть и незначительным, с чужим убийством»[38]:28.
Источники
  1. 1 2 3 4 Michael R. Collings. Ghosts and Hauntings // [books.google.ru/books?id=3L1knXoI6R8C&pg The Many Facets of Stephen King]. — Wildside Press LLC, 1985. — С. 67-70. — 190 с. — (Starmont studies in literary criticism (Выпуск 11)). — ISBN 0930261143.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 Эрлихман Вадим. Король тёмной стороны. Стивен Кинг в Америке и России. — Санкт-Петербург: Амфора, 2006. — 386 с. — 3000 экз. — ISBN 5-367-00145-9.
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Stephen J. Spignesi. Number 3. The Shining (1977) // [books.google.ru/books?id=134fGRDDangC&printsec The Essential Stephen King: A Ranking of the Greatest Novels, Short Stories, Movies and Other Creatiions of the World's Most Popular Writer]. — Franklin Lakes: Career Press, 2001. — С. 22-25. — 359 с.
  4. [fantlab.ru/work291 Сияние] (рус.). Лаборатория фантастики. Проверено 22 июня 2015.
  5. Zach Dionne. [www.rollingstone.com/culture/features/world-of-stephen-king-a-to-z-20141111?page=6 Scary Monsters and Superfreaks: The World of Stephen King, A to Z] (англ.). Rolling Stone (11 November 2014). Проверено 30 января 2015.
  6. 1 2 3 4 5 6 Heidi Strengell. [books.google.ru/books?id=JLP4mU_ZmsYC Dissecting Stephen King: From the Gothic to Literary Naturalism]. — Popular Press, 2006. — 308 с. — ISBN 0299209741.
  7. 1 2 3 Christopher Lehmann-Haupt, Nathaniel Rich. [www.theparisreview.org/interviews/5653/the-art-of-fiction-no-189-stephen-king Stephen King, The Art of Fiction No. 189] (англ.). The Paris Review (англ.). Проверено 28 июля 2014.
  8. 1 2 Борис Невский. [www.mirf.ru/Articles/art2323.htm Американский миф. Стивен Кинг] (рус.). Мир фантастики (24 декабря 2007). Проверено 22 февраля 2015.
  9. Стивен Кинг. Сияние. — Москва: АСТ, Харвест, 2005. — С. 5. — 212 с. — 2000 экз.
  10. 1 2 [stephenking.com/library/novel/shining_the_inspiration.html The Shining. Inspiration] (англ.). StephenKing.com. Проверено 23 июня 2015.
  11. 1 2 Стивен Кинг. Жизнеописание. Глава 36 // Как писать книги: Мемуары о ремесле = On Writing. — Москва: АСТ, 2002. — 316 с. — ISBN 5-17-007777-7.
  12. 1 2 3 4 5 Dale Bailey. 6. Unmanned bu the american dream: Stephen`s King The Shining // [books.google.ru/books?id=xI6TvenGlHYC& American Nightmares: The Haunted House Formula in American Popular Fiction]. — University of Wisconsin Pres, 2011. — 156 с. — ISBN 9780299268732.
  13. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Роугек Лайза. Сердце, в котором живёт страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество / пер. с англ. Н. Балашовой = Lisa Rogak. Haunted Heart: The Life and Times of Stephen King (2008). — Москва: АСТ: Астрель, 2011. — С. 307. — 411,[5]: 8 л. ил. с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-17-070665-5.
  14. 1 2 3 Harold Bloom (Don Herron). Stephen King: The Good, the Bad, and the Academic // [books.google.ru/books?id=HFwYTN9MNdsC&pg Bloom’s Modern Critical Views: Stephen King]. — Infobase Publishing, 2007. — 228 с. — ISBN 978-1-4381-1348-7.
  15. 1 2 3 Grady Hendrix. [www.tor.com/2012/11/01/the-great-stephen-king-reread-the-shining/ The Great Stephen King Reread: The Shining] (англ.). Tor.com (1 November 2012). Проверено 8 июля 2015.
  16. Jake Tapper. [abcnews.go.com/Nightline/story?id=3872705&page=3 Transcript: Nightline's Interview With Stephen King] (англ.). American Broadcasting Company (15 November 2007). Проверено 2 июля 2015.
  17. 1 2 Стивен Кинг (в переводе О.Э. Колесникова). Пляска смерти = Danse Macabre. — Москва: АСТ, 2003. — 411, [5] с. — 4000 экз. — ISBN 5-17-006733.
  18. 1 2 3 Gary C. Hoppenstand, Ray Broadus Browne. [books.google.ru/books?id=RehaDAUqLAwC&printse The Gothic World of Stephen King: Landscape of Nightmares]. — Popular Press, 1987. — С. 34. — 143 с. — ISBN 0879724110.
  19. Стивен Кинг. Как писать книги. Глава 10 // Как писать книги: Мемуары о ремесле = On Writing. — Москва: АСТ, 2002. — 316 с. — ISBN 5-17-007777-7.
  20. 1 2 Tony Magistrale. Chapter 5. "A responsinility to history": That alusive srapbook // [books.google.ru/books?id=neqOJbFjVvEC&printsec Stephen King: America's Storyteller]. — Santa Barbara: ABC-CLIO, 2010. — С. 106-116. — 181 с. — ISBN 978-0-313-35228-7.
  21. Albert P. Rolls. [books.google.ru/books?id=IeA7ghrMfw4C&pg=PA28&dq=The+Shining+stephen+king&hl=ru&sa=X&ved=0CBoQ6AEwADgeahUKEwiw0PeWpuXGAhWFnHIKHSkbCEk#v=onepage&q=The%20Shining%20stephen%20king&f=false Becoming the King] // [books.google.ru/books?id=IeA7ghrMfw4C&printsec Stephen King: A Biography]. — Westport: ABC-CLIO, Greenwood Press, 2008. — С. 31. — 216 с. — ISBN 978-0-313-34572-2.
  22. 1 2 Michael R. Collings. [books.google.ru/books?id=UnovWufeLD8C&printsec Scaring Us to Death: The Impact of Stephen King on Popular Culture]. — Second. — Wildside Press LLC, 1997. — С. 49, 52. — 168 с. — (Milford series: Popular writers of today). — ISBN 0930261372.
  23. [stephenking.com/library/audiobook/shining_the.html The Shining] (англ.). Stephenking.com. Проверено 23 июня 2015.
  24. [fantlab.ru/work35301 Before the Play] (рус.). Лаборатория фантастики. Проверено 24 июня 2015.
  25. [www.cemeterydance.com/page/CDP/PROD/king11 The Shining: The Deluxe Special Edition] (англ.). Cemeterydance.com. Проверено 14 июня 2016.
  26. John Dugdale. [www.thesundaytimes.co.uk/sto/culture/books/fiction/article1318186.ece Doctor Sleep by Stephen King] (англ.). The Sunday Times (29 September 2013). Проверено 2 июля 2015.
  27. George Beahm. [books.google.ru/books?id=2BcECkYB7uoC&pg=PA138&dq=#v=onepage&q&f=false Collectors Editions] // [books.google.ru/books?id=2BcECkYB7uoC&pg Stephen King. From A to Z. An encyclopedia of his life and work]. — Канзас-Сити: Andrews McMeel Publishing, 1998. — С. 43. — 257 с.
  28. [stephenking.com/promo/shining_limited_editions/ The Shining - Signed Limited Editions] (англ.). StephenKing.com. Проверено 24 июня 2015.
  29. [subterraneanpress.com/store/product_detail/the_shining The Shining by Stephen King] (англ.). Subterraneanpress.com. Проверено 24 июня 2015.
  30. [fantlab.ru/edition59208 Звезда Востока № 10, 1991г.] (рус.). Лаборатория фантастики. Проверено 22 июня 2015.
  31. [fantlab.ru/edition35045 Монстр] (рус.). Лаборатория фантастики. Проверено 22 июня 2015.
  32. [www.goodreads.com/book/show/930147.Shining_L_enfant_lumi_re_?from_search=true&search_version=service Shining [L'enfant lumière]] (фр.). Goodreads.com. Проверено 27 июня 2015.
  33. Miles, Lawrence; Lars Pearson; Christia Dickson. Dusted. — Mad Norwegian Press, 2003. — С. 28. — ISBN 0972595902.
  34. [www.thexfiles.com/episodes/season8/8x06_research.html The X-Files – "Redrum" Research]. TheXFiles.com. Fox Broadcasting Company (10 December 2000). Проверено 27 апреля 2012. [web.archive.org/web/20011218203918/www.thexfiles.com/episodes/season8/8x06_research.html Архивировано из первоисточника 29 декабря 2001].
  35. Ян Кузовлев. [www.igromania.ru/articles/406427/Lesprit_de_lescalier_Obzor_pervogo_yepizoda_Life_is_Strange.htm L’esprit de l’escalier. Обзор первого эпизода Life is Strange] (рус.). Игромания (30 января 2015). Проверено 22 июня 2015.
  36. Катерина Краснопольская. [stopgame.ru/frontpage/show/78 Life is Strange и современная поп-культура] (рус.). StopGame (28 октября 2015). Проверено 31 октября 2015.
  37. Василий Гальперов. [stopgame.ru/games_history/show/44 История Silent Hill, часть 1] (рус.). Stopgame.ru (1 марта 2014). Проверено 22 июня 2015.
  38. 1 2 3 Harold Bloom. [books.google.ru/books?id=HjURCQHV4wAC&printsec=frontcover&dq Stephen King]. — Infobase Publishing, 2009. — 124 с. — (BBC Series). — ISBN 9781438115443.
  39. [www.ea.com/uk/the-secret-world/images/motel-overlook The Secret World. Overlook Motel] (англ.). Electronic Arts. Проверено 23 июня 2015.
  40. Iain McCafferty. [www.videogamer.com/pc/bloodlines/review.html Bloodlines Review] (англ.). Videogamer.com. Проверено 23 июня 2015.
  41. Lewis Denby. [www.eurogamer.net/articles/retrospective-vampire-the-masquerade-bloodlines Retrospective: Vampire: The Masquerade - Bloodlines] (англ.). Eurogamer (4 July 2009). Проверено 23 июня 2015.
  42. Johann Thosrsson. [bookriot.com/2014/11/10/one-five-great-bookish-moments-friends/ The One With The 5 Best Bookish Moments on Friends] (англ.). Bookriot.com (10 November 2014). Проверено 23 июня 2015.
  43. 1 2 3 4 5 Tony Magistrale. Chapter 5. Why The Shining Still Matters: Revisiting and Reinterpreting the Novel and Films // [books.google.ru/books?id=neqOJbFjVvEC&printsec Stephen King: America's Storyteller]. — Santa Barbara: ABC-CLIO, 2010. — С. 91-94. — 181 с. — ISBN 978-0-313-35228-7.
  44. 1 2 3 James Smythe. [www.theguardian.com/books/2012/jun/22/rereading-stephen-king-the-shining Rereading Stephen King: week three – The Shining] (англ.). The Guardian (22 June 2012). Проверено 27 июня 2015.
  45. Susan Dominus. [6thfloor.blogs.nytimes.com/2013/07/31/an-easter-egg-hunt-with-stephen-king-and-family/ An Easter Egg Hunt With Stephen King and Family] (англ.). The New York Times (31 July 2013). Проверено 26 августа 2015.
  46. [www.stephenking.com/library/novel/misery_characters.html Misery Characters List] (англ.). Stephenking.com. Проверено 26 мая 2013. [www.webcitation.org/6GueEDPuJ Архивировано из первоисточника 27 мая 2013].
  47. 1 2 Бев Винсент (в переводе Виктора Вебера). [books.google.ru/books/about/The_Road_to_The_Dark_Tower.html?id=HL1j44HL6gcC&redir_esc=y Дорога к Тёмной Башне] = The Road to the Dark Tower: Exploring Stephen King’s Magnum Opus. — New American Library, 2004. — 243 с. — ISBN 0451213041.
  48. [www.locusmag.com/SFAwards/Db/Locus1978.html 1978 Locus Awards] (англ.). Locus. Проверено 24 июня 2015.
  49. [stephenking.com/awards.html Awards & Nominations] (англ.). StephenKing.com. Проверено 24 июня 2015.
  50. [www.hawes.com/1977/1977-03-27.pdf The New York Times Best Seller List] (англ.). The New York Times (27 March 1977). Проверено 22 июня 2015.
  51. Michael Roffman. [entertainment.time.com/2013/09/26/stephen-king-10-more-books-he-should-write-sequels-to/ Stephen King: 10 More Books He Should Write Sequels To] (англ.). Time (26 September 2013). Проверено 11 июля 2015.
  52. Andy Greene. [www.rollingstone.com/culture/lists/readers-poll-the-10-best-stephen-king-books-20141105 Readers' Poll: The 10 Best Stephen] (англ.). Rolling Stone (5 November 2014). Проверено 12 декабря 2014.
  53. Lauren Oliver. [www.publishersweekly.com/pw/by-topic/industry-news/tip-sheet/article/64491-the-10-best-ghost-stories.html The 10 Best Ghost Stories] (англ.). Publishers Weekly (24 October 2014). Проверено 20 июля 2015.
  54. [www.sfadb.com/Amazon_Millennium Amazon Best of Millennium Poll] (англ.). Science fiction awards database. Проверено 4 сентября 2015.
  55. Steven Poole. [www.theguardian.com/books/2013/sep/25/doctor-sleep-stephen-king-review Doctor Sleep by Stephen King – review] (англ.). The Guardian (23 September 2013). Проверено 30 июня 2015.
  56. 1 2 Harold Bloom (Clare Hanson). Stephen King: Powers of Horror. The Shining: the oedipal // [books.google.ru/books?id=HFwYTN9MNdsC&pg Bloom’s Modern Critical Views: Stephen King]. — Updated Edition. — Infobase Publishing, 2007. — С. 50-53. — 124 с.
  57. Harold Bloom (Ben P. Indick). King and the Literary Tradition of Horror and the Supernatural // [books.google.ru/books?id=HFwYTN9MNdsC&pg Bloom’s Modern Critical Views: Stephen King]. — Updated Edition. — Infobase Publishing, 2007. — С. 9,10, 14. — 228 с. — ISBN 978-1-4381-1348-7.
  58. Tony Magistrale. Chapter 5. Work in a car wash: The Shining as American artifact // [books.google.ru/books?id=neqOJbFjVvEC&printsec Stephen King: America's Storyteller]. — Santa Barbara: ABC-CLIO, 2010. — С. 94-106. — 181 с. — ISBN 978-0-313-35228-7.
  59. Jonathan P. Davis. Introduction // [books.google.ru/books?id=IKDX5cJMvbIC&printsec Stephen King's America]. — Popular Press, 1994. — С. 26. — 183 с. — ISBN 0879726482.
  60. Kate Abbott. [www.theguardian.com/film/2012/oct/29/how-we-made-the-shining How we made Stanley Kubrick's The Shining] (англ.). The Guardian (22 October 2012). Проверено 28 июня 2015.
  61. Andy Greene. [www.rollingstone.com/culture/features/stephen-king-the-rolling-stone-interview-20141031?page=6 Stephen King: The Rolling Stone Interview] (англ.). Rolling Stone (31 October 2014). Проверено 12 декабря 2014.
  62. Олег Чеботарев, Михаил Попов, Арсений Крымов, Александр Киселев. [www.mirf.ru/Articles/print2735.htm Сто лучших фантастических фильмов] (рус.). Мир фантастики (3 июля 2008). Проверено 25 июня 2015.
  63. Михаил Попов. [jpgforum.mirf.ru/Reviews/review792.htm Рецензии: Сияние] (рус.). Мир фантастики (18 апреля 2006). Проверено 22 июня 2015. [web.archive.org/web/20150626133851/jpgforum.mirf.ru/Reviews/review792.htm Архивировано из первоисточника 25 июня 2015].
  64. Ben Child. [www.theguardian.com/film/2013/oct/31/the-shining-heres-johnny-scariest-movie-scene-jack-nicholson 'Here's Johnny!': The Shining scene is scariest in movie history, claims study] (англ.). The Guardian (31 October 2013). Проверено 28 июня 2015.
  65. Браунинг, 2009, p. 199.
  66. Andrew Pulver. [www.theguardian.com/film/2014/jul/18/mark-romanek-direct-the-shining-prequel-overlook-hotel Mark Romanek set to direct The Shining prequel Overlook Hotel] (англ.). The Guardian (18 July 2014). Проверено 28 июня 2015.
  67. Justin Kroll. [variety.com/2014/film/news/shining-prequel-overlook-hotel-mark-romanek-1201190266/ ‘The Shining’ Prequel to Be Directed by Mark Romanek] (англ.). Variety (18 July 2014). Проверено 1 июля 2015.
  68. [rg.ru/2015/10/07/shining-site-anons.html Приквел "Сияния" расскажет историю отеля "Оверлук"] (рус.). Российская газета (7 октября 2015). Проверено 1 апреля 2016.
  69. [www.rg.ru/2016/02/05/stiven-king-siianie-kubrika-kak-krasivyj-cadillac-bez-motora.html Стивен Кинг: "Сияние" Кубрика - как красивый Cadillac без мотора] (рус.). Российская газета (5 февраля 2016). Проверено 10 февраля 2016.
  70. Allan Kozinn. [artsbeat.blogs.nytimes.com/2014/01/08/omaha-theater-to-produce-a-stage-adaptation-of-the-shining/?_r=0 Omaha Theater to Produce a Stage Adaptation of ‘The Shining’] (англ.). The New York Times (8 January 2014). Проверено 30 июня 2015.
  71. Emma Brockes. [www.theguardian.com/books/2013/sep/21/stephen-king-shining-sequel-interview Stephen King: on alcoholism and returning to the Shining] (англ.). The Guardian (21 September 2013). Проверено 30 июня 2015.
  72. James Grainger. [books.torontoist.com/2009/11/stephen-king-planning-possible-sequel-to-the-shining/ Stephen King planning possible sequel to The Shining] (англ.). Torontoist.com (20 November 2009). Проверено 30 июня 2015. [web.archive.org/web/20140402024721/books.torontoist.com/2009/11/stephen-king-planning-possible-sequel-to-the-shining/ Архивировано из первоисточника 2 апреля 2014].
  73. Anthony Breznican. [www.ew.com/article/2013/02/01/stephen-king-the-shining-doctor-sleep-preview Stephen King unearths origin of 'The Shining' sequel 'Doctor Sleep'] (англ.). Entertainment Weekly (1 February 2013). Проверено 20 июля 2015.
  74. Анастасия Скорондаева. [www.rg.ru/2013/09/24/king-site.html Стивен Кинг продолжил "Сияние"] (рус.). Российская газета (24 сентября 2013). Проверено 30 июня 2015.
  75. [www.bbc.com/news/entertainment-arts-24151957 Stephen King returns to The Shining with Doctor Sleep] (англ.). BBC (13 September 2013). Проверено 6 июля 2015.
  76. Laura Hertzfeld. [www.ew.com/article/2012/09/18/stephen-king-sets-release-date-for-the-shining-sequel Stephen King sets release date for 'The Shining' sequel] (англ.). Entertainment Weekly (18 September 2012). Проверено 20 июля 2015.

Литература

  • Tony Magistrale. [books.google.ru/books?id=OjqoJpnLYYwC&printsec Discovering Stephen King's The Shining: Essays on the Bestselling Novel by America's Premier Horror Writer]. — Издание исправленное. — Wildside Press LLC, 1998. — 144 с. — ISBN 1557421331.
  • Mark Browning. The terror of everyday life and final girls // [books.google.ru/books?id=jWHrBu34wQkC&printsec Stephen King on the Big Screen]. — Beverly: Intellect Books, 2009. — С. 198-218. — 251 с.

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Сияние (роман)
  • StephenKing.com. [stephenking.com/library/novel/shining_the.html The Shining] (англ.). — Страница произведения на официальном сайте Стивена Кинга. Проверено 15 марта 2015. [web.archive.org/web/20150204203956/stephenking.com/library/novel/shining_the.html Архивировано из первоисточника 4 февраля 2015].
  • Стивен Кинг.ру. [www.stephenking.ru/books/book3.php Сияние] (рус.). — Страница произведения на сайте поклонников Стивена Кинга. Проверено 15 марта 2015. [web.archive.org/web/20150317132317/stephenking.ru/books/book3.php Архивировано из первоисточника 17 марта 2015].

Отрывок, характеризующий Сияние (роман)

Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.