Сказание о поражении монголов дербен-ойратами

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сказание (Повесть) о поражении (разгроме) монголов дербен-ойратами
Др. названия:
История монгольского Убаши хун тайджи
Дөрвн өөрд моңhлыг дарсн тууҗ


"Сказание о победе дербен-ойратов над монголами", Лист 7, Библиотека Восточного факультета СПбГУ

Жанр:

эпическое произведение

Язык оригинала:

калмыцкий

Сказание (Повесть) о поражении (разгроме) монголов дербен-ойратами или История монгольского Убаши хун тайджи (калм. Дөрвн өөрд моңhлыг дарсн тууҗ) — памятник калмыцкой литературы XVI века, художественное эпическое произведение, представляющее собой литературную обработку устного народного калмыцкого сказания о событиях калмыцкой истории XVI века. «Сказание» сохранилось до нашего времени в устном творчестве калмыцких рапсодов джангарчи. В настоящее время произведение существует в прозаической и стихотворной формах как на калмыцком языке, так и в русском переводе. В сочинении находится один из немногих письменно зафиксированных образцов калмыцкого устного жанра харал.





История

Настоящее произведение известно под двумя разными названиями: «Сказание (Повесть) о поражении (разгроме) монголов дербен-ойратами» и «История монгольского Убаши хун тайджи». Впервые произведение на тодо бичиг стало известно после публикации небольшого отрывка под названием «Отрывок из сказания о походе Убаши хун тайджия против ойратов», который опубликовал А. В. Попов в своей «Грамматике калмыцкого языка»[1].

Первый русский перевод сочинения был опубликован ламой Г. Гомбоевым в 1858 году под названием «История монгольского Убаши хунтайджия»[2], взятым с первой строчки произведения. Калмыцкий литературовед А. Бадмаев утверждает, что название сочинения должно определяться по заключительным словам произведения, в которых сказано «Дөрвн өөрд моңhлыг дарсн эн» («Это — дербен-ойраты победили монголов»)[3][4]. Этого же мнения придерживается коллектив сочинения «История калмыцкой литературы»[5].

Полный текст на тодо бичиг был опубликован в 1864 году профессором К. Ф. Голстунским в сборнике «Убаши хун тайджийн туджи. Народная калмыцкая поэзия Джангара и Сиддиту кюрыйн тулии, изданная на калмыцком языке»[6].

Первую устную версию «Сказания» записал в 1935 году калмыцкий поэт Церен Леджинов со слов джангарчи Джугульдана Джанахаева. Эта версия была опубликована в 1940 году в журнале «Улан туг» (1940, № 3-4, стр. 83 — 89) и затем в сборнике «Хальмг фольклор» в 1941 году[7]. В начале 70-х годах XX столетия фольклорная экспедиция Калмыцкого НИИЯЛИ записала в Яшкульском районе из уст джангарчи Муушки Дорджиева «Сказание» под названием «Дөрвн өөрдин көвүн» (Дербет-ойратский мальчик). Устные версии Джанахаева и Дорджиева отличаются особенностями сюжета и содержанием от письменных вариантов. Русский перевод текста Джугульдана Джанахаева был переведён и опубликован в 1940 в сборнике «Народное творчество Калмыкии»[8].

В 1947 году в сборнике «Советское востоковедение» вышел стихотворный перевод академика С. А. Козина под названием «Ойратская историческая песнь о разгроме халхаского Шолой Убаши хун тайджи в 1587 году»[9].

Народный поэт Санджи Каляев сделал поэтическую обработку текста и опубликовал его под названием «Өөрдин үрн» в своём сборнике «Хальмг поэзин антолог»[10]. В 1980 году Санджи Каляев опубликовал другой поэтический вариант под названием «Дөрвн үзгтин тууҗ»[11].

Изложение устного варианта сочинения было опубликовано в 1967 году в Элисте в статье «Две версии одного памятника ойратско-калмыцкой литературы»[12]. В 1971 году в «Практическом самоучителе старокалмыцкой письменности» А. Бадмаев опубликован один из вариантов «Сказания о разгроме монголов дербен-ойратами»[13]. В 1979 году фотокопия ламы Г. Гомбоева была опубликована в учебнике «Тодо бичиг» Д. А. Павлова[14].

В книге А. Бадмаева «Лунный свет: Калмыцкие историко-литературные памятники», вышедшей в Элисте в 2002 году опубликованы поэтический вариант С. А. Козина, прозаический вариант ламы Г. Гомбоева и устная версия[15].

Содержание

Событие, о котором рассказывает произведение, произошло согласно неизвестному автору в 1587 году (год огненной свиньи). До настоящего времени монголоведы не могут приурочить какое-либо историческое событие к содержимому «Сказания»[16].

Автор «Повести о разгроме монголов дербен-ойратами» описывает поход монгольского Убаши хун тайджи против дербен-ойратов и боевые действия дербен-ойратов против врага. В центре рассказа находится семилетний ойратский мальчик, который был захвачен в плен монголами. Убаши хун дайджи пытается выведать у мальчика сведения о войске ойратов, но тот ведёт с ним мудрую беседу, наполненную символами и предсказаниями. В конце допроса Убаши хун тайджи решает принести мальчика в жертву и просит того по монгольскому обычаю произнести благопожелания йорял. Мальчик вместо йоряла произносит проклятие харал, после которого войско Убаши хун тайджи пришло в смятение и потерпело поражение в битве с ойратами. В конце «Сказания» сообщается, что в беседе с Убаши хун тайджи принимал участие «гений-покровитель Четырёх Ойратов и каратель Монголов в виде мальчика», воздавший монголам отмщение — «И спокойно зажил калмыцкий народ».

Харал

Проклятие семилетнего мальчика является одним из немногих известных зафиксированных образцов калмыцкого устного жанра харал:

«О милосердное Небо-воитель, пей и вкушай!
И да исполнится моленье моё:
Пролив чёрную кровь Убаши хун тайджия,
Пусть Байбагус, государь Всеойратский,
Как на подушке, уляжется на его пояснице;
Пусть размечёт он по всем дорогам
Обломки его чёрного знамени;
Пусть заберёт он его возлюбленную супругу Дара;
Пусть попирают ногами ойраты
Обломки его чёрного знамени!
Пусть, опустив свой шёлковый чембур,
Бродит конь его Оргийн Урук Шарал,
И пусть один из ойратских сынов
Поймает его, поддев копьём за поводья!
У Бачи пошли ты ему полный разгром,
В пустыне его опрокинь ты!
У Эмелийн Олон Долодой
Вырви ты печень и почки его!
У истоков ручьёв Хадатул
Так порази, чтоб завыл он;
Смятеньем и ужасом его порази ты
У вод реки Булукту
И счастьем и долей его
Пусть завладеет один из ойратских сынов!
Дойдя до горы, опрокинься ты кверху ногами!» [17].

Напишите отзыв о статье "Сказание о поражении монголов дербен-ойратами"

Примечания

  1. А. В. Попов, Грамматика калмыцкого языка, Казань, 1847 г., стр. 366—374
  2. «История Убаши хунтайджия и его войны с ойратами», Перевод дамы Галсана Гомбоева, сборник «Труды Восточного отделения императорского общества», СПб., 1858 г., Часть VI, стр. 198—210
  3. А. Бадмаев, Калмыцкая дореволюционная литература, стр. 103—104
  4. [www.nutug.ru/biblioteka/1587%20_2_3.htm А. Бадмаев, Сказание о разгроме монголов дербен-ойратами]
  5. История калмыцкой литературы // Дооктябрьский период. — Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1981. — Т. 1. — С. 215
  6. К. Ф. Голсунский, Убаши хун тайджийн туджи. Народная калмыцкая поэзия Джангара и Сиддиту кюрыйн тулии, изданная на калмыцком языке, СПб, 1864, стр. 3 — 9
  7. Бүрдәҗ кеснь, нүр үгинь болн темдгүдинь бичснь Лееҗнә Церн, Шалвра hәрә, Элст, Хальмиг госиздат, 1941, 428—434 х.
  8. И. Кравченко, Народное творчество Калмыкии, Сталинград — Элиста, Областное книгоиздательство ,1940, стр. 138—148
  9. С. А. Козин, Советское востоковедение, М. — Л., 1947, т. V, стр. 93 — 104
  10. Калян Санҗ, Өөрдин үрн , Хальмг поэзин антолог, Элст, 1962 г., стр. 51 −56
  11. Калян Санҗ, hурвн ботьта үүдәврмүдин хураңhу, 1-гч боть. Шүлгүд, поэмс, йөрәлмүд, туульс, Элст, Хальмг дегтр hарhач, 1980, стр. 341—360
  12. Вестник института № 2, часть вторая, Калмыцкий НИИЯЛИ, Элиста, 1967, стр. 105—112.
  13. А. Бадмаев, Практический самоучитель старокалмыцкой письменности, Элиста, 1971, стр. 68 — 82
  14. Д. А. Павлов, «Тодо бичиг», Элиста, Калмыцкое книжное издание, 1979, стр. 220—234
  15. А. Бадмаев «Лунный свет: Калмыцкие историко-литературные памятники», Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 2003, стр. 37 — 78, ISBN 5-7539-0471-8
  16. «Странно, что столь замечательное историческое событие, как описанное истребление монголов ойратами, не упомянуто ни в каких других источниках. Исследователям останется труд приурочить это событие и согласить упоминаемые здесь личные имена с именами уже известными по истории», А. Бадмаев, Лунный свет, стр. 301
  17. Перевод А. С. Козина из книги А. Бадмаев, Лунный свет, стр.57 - 58

Источник

  • История калмыцкой литературы // Дооктябрьский период. — Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1981. — Т. 1. — С. 215—219
  • А. Бадмаев, Калмыцкая дореволюционная литература, Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 1984 г., стр. 103—105.
  • А. Бадмаев, Лунный свет: Калмыцкие историко-литературные памятники, Элиста, Калмыцкое книжное издательство, 2003, стр. 34 — 78, ISBN 5-7539-0471-8

Ссылки

  • [www.nutug.ru/biblioteka/1587%20_2_3.htm Статья А. Бадмаева, Сказание о разгроме монголов дербен-ойратами]

Отрывок, характеризующий Сказание о поражении монголов дербен-ойратами

M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]