Сказка о Звёздном мальчике

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сказка о звёздном мальчике»)
Перейти к: навигация, поиск
Сказка о Звёздном мальчике
Жанр

драма/сказка

Режиссёр

Леонид Нечаев

Автор
сценария

Инна Веткина

В главных
ролях

Павел Чернышёв
Матлюба Алимова
Людмила Зайцева
Борис Плотников
Ростислав Янковский

Оператор

Владимир Калашников

Композитор

Алексей Рыбников

Кинокомпания

Беларусьфильм

Длительность

129 мин

Страна

СССР

Язык

русский

Год

1983

IMDb

ID 0213249

К:Фильмы 1983 года

«Сказка о Звёздном мальчике» — двухсерийный телевизионный фильм-сказка по мотивам произведений Оскара Уайльда. Как и более ранний фильм, «Звёздный мальчик» (1957), «Сказка о Звёздном мальчике» снята по мотивам двух сказок из сборника Уайльда «Гранатовый домик» — «Мальчик-звезда» и «День рождения Инфанты». Однако в сюжет, в отличие от первой экранизации, внесены более значительные изменения, в частности добавлены научно-фантастические элементы и полностью исключена магия.





Сюжет

Инопланетяне из далёкого созвездия, давно живущие рациональной жизнью и «освободившие» себя от всяких чувств и эмоций, испытывают странное влияние неизвестной энергии. Этой энергией оказывается свет любви, исходящий от егеря с планеты Земля, наблюдающего за созвездием. Принимается решение послать на Землю ребёнка «последней модели» — будущего человека с холодным сердцем: ведь даже один такой человек может существенно ослабить тревожащее жителей мира без чувств излучение.

Но, как оказалось, материнская привязанность к сыну матери мальчика не угасла окончательно, и она отправляется вслед за сыном на Землю. В этот момент егерь, всё ещё наблюдающий за небом, видит, как оттуда падает звезда, и на месте её падения находит мальчика. Он берёт его к себе на воспитание. Проходит 10 лет. Мать Звёздного мальчика, скитаясь в бесплодных поисках, превращается в нищенку. Мальчик за это время вырастает очень красивым и способным, но чересчур самоуверенным. Его называют Звездой, но вовсе не по происхождению, о котором долго время никто не знает, кроме егеря и друга последнего, а из-за сияния его талантов и, конечно, удивительной красоты.

Однажды гадалка прямо говорит ему, что он родился под другим солнцем и что мать его ищет. Наконец встретившись с матерью и увидев, что она оборванная нищенка, Звезда отвергает её, а затем уходит из деревни, где вырос, чтобы найти свою настоящую мать. Однако тяготы пути, а более всего — новый друг Звезды, весёлый карлик и история его жизни без матери, в лесу, вдали от людей, — заставляют Звёздного мальчика по-новому взглянуть на то, что он совершил, раскаяться в своём поступке и теперь уже искать пусть нищенку, но именно ту, что приходила за ним.

В конце концов Звёздный мальчик отвергает красоту Инфанты ради своего неказистого друга, находит мать и даже готов пожертвовать собой, чтобы защитить её. Справедливый король, узнав о плохом поведении своей дочери, вмешивается в происходящее. Инопланетяне, наблюдавшие за всем, что происходит со Звездой, уже настолько проникнуты живыми настоящими чувствами, что искренне плачут и радуются счастливому финалу.

В ролях

Съёмочная группа

Напишите отзыв о статье "Сказка о Звёздном мальчике"

Ссылки

  • [kinox.ru/index.asp?comm=4&num=21168 Страница фильма в «Новой энциклопедии кино»]
  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=5982 Сказка о Звездном мальчике] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»

Отрывок, характеризующий Сказка о Звёздном мальчике

Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.