Сказкин, Сергей Данилович

Сергей Данилович Сказкин
Дата рождения:	7 (19) октября 1890(1890-10-19)
Место рождения:	город Новочеркасск, Область Войска Донского, Российская империя
Дата смерти:	14 апреля 1973(1973-04-14) (82 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Научная сфера:	средневековая история Западной Европы
Место работы:	МГУ, ИВИ АН СССР
Учёная степень:	доктор исторических наук (1935)
Учёное звание:	профессор (1935), академик АН СССР (1958)
Альма-матер:	Московский университет (1915)
Научный руководитель:	Р. Ю. Виппер, Д. М. Петрушевский, А. Н. Савин
Известные ученики:	Н. И. Басовская
Известен как:	признанный лидер советской медиевистики, - по характеристике П. Ю. Уварова
Награды и премии:

Серге́й Дани́лович Ска́зкин (7 (19) октября 1890 года, Новочеркасск — 14 апреля 1973 года, Москва) — советский историк, медиевист, аграрник, и педагог. Академик АН СССР (1958, чл.-корр. 1943), действительный член АПН СССР (1947, АПН РСФСР до 1966 г.). Доктор исторических наук и профессор (1935), профессор истфака МГУ, его декан в 1940—1943 гг., с 1949 года заведующий кафедрой истории средних веков МГУ. В 1946—1949 гг. заместитель директора Института истории АН СССР, где с 1962 года заведующий сектором истории средних веков (с 1968 года — Института всеобщей истории АН СССР).

Лауреат Сталинской премии (1942). Герой Социалистического Труда (1970).

Биография

Родился в семье военного. Также у него есть младший брат Фёдор — физиолог растений и академик АПН СССР.

Окончил Донской кадетский корпус, где учился в 1901—1908 гг., после чего переехал в Москву и в 1909 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1915 году. Среди его преподавателей были известные учёные А. Н. Савин, Р. Ю. Виппер, Д. М. Петрушевский. За свою дипломную работу получил Большую университетскую премию. Был оставлен на кафедре всеобщей истории для подготовки к профессорскому званию. Одновременно в 1916—1922 гг. работал в женской гимназии и трудовой школе № 96 (г. Москва), школе-интернате им. В. И. Ленина (Загорск). В 1917—1919 гг. сдал магистерские экзамены и после прочтения осенью 1919 г. вступительной лекции получил право на самостоятельное преподавание в высшей школе.

С 1920 года преподавал в МГУ на факультете общественных наук, с 1924 г. доцент этнологического факультета, с 1934 г. доцент, с 1935 года профессор кафедры истории средних веков исторического факультета, в 1940—1943 гг. его декан, с 1949 года заведующий кафедрой истории средних веков МГУ. Одновременно в 1920-е годы работал в Нижегородском университете и Тверском педагогическом институте; в 1930-е годы — в МИФЛИ и Московском городском педагогическом институте, в 1925—1961 гг. — в ВПШ и АОН при ЦК КПСС.

Работу в МГУ совмещал с научно-исследовательской деятельностью в Ин-те истории РАНИОН в 1922—1927 гг., Институте истории АН СССР, где с 1936(7?) г. старший науч. сотрудник, в 1946(8?)—1949 гг. замдиректора Института, а с 1962 года возглавлял сектор истории средних веков, а после разделения института в 1968 году — тот же сектор в Институте всеобщей истории АН СССР.

С 1942 г. член редколлегии, с 1959 г. ответственный редактор периодического сборника «Средние века». Член редкол. ряда ист. журналов: «Преподавание истории в школе», «Вопросы истории» (с 1955 г.), «Наука и религия». В 1946-59 годах ответственный редактор журнала «Преподавание истории в школе».

Академик АН СССР (20.06.1958) по Отделению исторических наук (всеобщая история), член-корреспондент (30.09.1943) — Отделение истории и философии (история Западной Европы).

В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.

Супруга Вера Владимировна Сказкина. Ревекка Фрумкина упоминает о сложной судьбе его пасынка.

Научная деятельность

Внешние изображения
	[www.historia.ru/2013/01/skazkin2.jpg 1960-е гг. Фото: Архив РАН]

Основные труды Сказкина главным образом посвящены проблемам средневековой истории Западной Европы (аграрные отношения, история крестьянства, особенно во Франции XVI—XVIII вв.; еретические движения; абсолютизм; Возрождение и др.). Однако у него имеются работы и по новой истории западно-европейских стран и истории международных отношений.

При жизни Сказкин опубликовал более 200 работ:

• Очерки по истории западно-европейского крестьянства в средние века. М., 1968.
• Избранные труды по истории. М., 1973.
• Конец австро-русско-германского союза 1879—1885. М., 1974.

Автор глав в коллективных трудах «История дипломатии» (т. 1, 1941; 2 изд., т. 1, 1959), «Всемирная история» (т. 3—4, 1957—58), «История Франции» (т. 1, 1972).

Автор статей БСЭ. Один из авторов и редакторов учебника для вузов «История ср. веков» (т. 1—2, 1952—54). Под ред. Сказкина вышла в свет «Настольная книга атеиста» (1968).

Научные труды

• Католицизм / Сказкин С. Д., Мчедлов М. П. // Италия — Кваркуш. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 11).</span>

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (30.10.1970)
• 2 ордена Ленина (19.10.1960; 30.10.1970)
• орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
• медали
• Сталинская премия первой степени (1942) — за книгу «История дипломатии», т. I, опубликованную в 1941 году.

Ссылки

• Гутнова Е. В. Сказкин Сергей Данилович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52139.ln-ru Профиль Сергея Даниловича Сказкина] на официальном сайте РАН
• [history.rin.ru/text/tree/211.html Сказкин Сергей Данилович (1890—1973)]
• [www.i-u.ru/biblio/persons.aspx?id=1469 Библиотека РГИУ :: Биографии :: Сказкин Сергей Данилович]

Отрывок, характеризующий Сказкин, Сергей Данилович

– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.