Сканнеры

Сканнеры
Scanners
Жанр	фильм ужасов фантастический фильм
Режиссёр	Дэвид Кроненберг
Продюсер	Пьер Дэвид
Автор сценария	Дэвид Кроненберг
В главных ролях	Дженнифер О’Нил Стивен Лэк Патрик Макгуэн Доуренс Дэйн
Оператор	Марк Ирвин
Композитор	Говард Шор
Кинокомпания	Canadian Film Development Corporation Filmplan Victor Solnicki Productions
Длительность	103 мин
Бюджет	4,1 млн CAD
Страна	Канада Канада
Год	1981
IMDb	ID 0081455
Выход фильма «Сканнеры» (оригинальное название — Scanners)

К:Фильмы 1981 года

«Сканнеры» (англ. Scanners) — канадский фильм ужасов 1980 года режиссёра Дэвида Кроненберга. В США фильм собрал 14 225 876 долларов. Получил главный приз на международном фестивале фантастических фильмов «Fantasporto». Премьера фильма состоялась 14 января 1981 года.

Слоганы

• «There are 4 billion people on earth. 237 are Scanners. They have the most terrifying powers ever created… and they are winning.» — «На Земле 4 миллиарда человек. 237 — Сканнеры. У них есть самые ужасающие силы из когда-либо созданных… и они побеждают.»
• «10 seconds: The Pain Beginis. 15 seconds: You Can’t Breathe. 20 seconds: You Explode.» — "10 секунд: Начинаются боли. 15 секунд: Ты не можешь дышать. 20 секунд: Ты взрываешься. "

Сюжет

Сканнеры — люди со сверхспособностями, способные не только читать мысли других, но и воздействовать психологически (от мысленного контроля до убийства). За их способности общество отторгает их, из-за чего многие сканнеры скрывают свои способности. Корпорация «ConSec», поставщик оружия и охранных систем, находит и отлавливает сканнеров якобы для защиты общества, но в действительности они используют их в своих целях.

Кэмерон Вэйл — бездомный, не помнящий своей жизни. Он — сканер, однако он не отдаёт точного отчёта своим способностям. Однажды, собирая остатки еды в торговом центре, он своими способностями чуть не убивает женщину. Это замечают два агента «ConSec», которые нейтрализуют и похищают Вэйла.

Тем временем «ConSec» проводит пресс-конференцию, пытаясь доказать, что благодаря их экспериментам, сканнеры — не только не опасны обществу, но и могут служить во благо. Доктор Пол Рут, глава в изучении «феномена Сканнеров», приглашает самого старшего сканнера компании продемонстрировать на добровольце способности по сканированию. Добровольцем становится Деррил Рэвок, который также является сканнером, объявившим войну «ConSec» и всем работающим там сканнерам. В процессе сканирования он берёт инициативу в свои руки, сам начав сканирование. В результате этого у старшего сканнера взрывается голова. Агенты безопасности пытаются схватить Рэвока и увезти его, однако он сбегает, убивая шестерых агентов.

Рут встречается с новым главой безопасности «ConSec» — Брейденом Келлером, чтобы обсудить две проблемы — выслеживание Рэвока и внедрение «своего» в тайное общество сканнеров. Рут предлагает единое решение — Вэйла, чьих способностей достаточно для противостояния Рэвоку. Однако Вэйл отказывается. Единственная зацепка — Бенджамин Пирс — сканер, а ныне — художник. Он отсидел в тюрьме за то, что попытался убить свою семью в возрасте десяти лет. Но как тогда усмирить Рэвока? Рут показывает Вэйлу препарат — эфемерол, разработка «ConSec», способный подавить телепатические способности сканнеров.

Вэйл находит Пирса после посещения галереи. Пирс в бегах, так как Рэвок ищет его, поскольку Пирс отказался от вступления в ряды сканнеров Рэвока. Однако люди Рэвока всё же находят и убивают Пирса. Вэйл обезвреживает всех. Он сканирует мозг одного из нападавших, чтобы узнать что-нибудь о подполье сканнеров. Сканирование приводит Вэйла к Ким Обрист, которая сформировала союз сканнеров. Вэйл приглашён на собрание, которое в действительности является ловушкой, где люди Рэвока убивают всех сканнеров из союза Ким.

Вэйл узнаёт, что Рэвок намерен нелегально поставлять партии эфемерола. Вэйл и Ким отправляются в «ConSec», чтобы предупредить об этом доктора Рут. Однако Келлер, который помогает Рэвоку, убивает доктора и пытается поймать Вэйла и Ким. Вэйл через телефонный автомат пытается взломать сеть «ConSec», однако это замечает Келлер. Поскольку нервная система Вэйла находилась в контакте с сетью, Келлер велит уничтожить все файлы, чтобы тем самым уничтожить посторонние узлы и убить Вэйла. Однако Вэйл успевает спастись. Из-за перегрузки системы происходит взрыв, убивающий Келлера.

Вэйл и Ким находят последнего, кто может им помочь — доктора Фрейна. В больнице Ким сканирует неизвестный. Она ничего не понимает, но потом узнаёт, что это — ребёнок беременной женщины. Фрейн поставлял эфемерол в больницу и использовал его на беременных женщинах. Но прежде чем Вэйл и Ким успевают допросить доктора, их усыпляют и похищают люди Рэвока.

Вэйл приходит в себя в офисе Рэвока, где узнаёт всю суть. Он и Рэвок — братья, доктор Рут — их отец, ставивший эксперименты с эфемеролом на их беременной матери. Фактически, все сканнеры — дети, чьи матери при беременности принимали эфемерол. Цель Рэвока — собрать «армию» сканнеров и захватить мир. Он даёт Вэйлу последний шанс примкнуть к его «армии», но тот отказывается, ударяя Рэвока статуэткой по голове. Рэвок решает высосать мозг брата, проведя полнейшее сканирование. Начинается схватка двух сканнеров. Рэвок сильнее Вэйла. Вэйл начинает воспламеняться, но продолжает Сканирование. Внезапно глаза Рэвока полностью белеют. Он начинает истошно вопить.

Ким просыпается. Войдя в офис Рэвока, она видит обгоревшее тело на полу. Неожиданно её окликивает Вэйл, сидящий в углу под своим пальто. Однако это оказывается Рэвок, но с глазами Вэйла и без шрама на лбу. «Мы победили», — говорит он, но уже голосом Вэйла.

В ролях

• Дженнифер О’Нил — Ким Обрист
• Стивен Лэк — Камерон Вейл
• Патрик Макгуэн — Доктор Пол Рут
• Лоуренс Дейн — Бридон Келлер
• Майкл Айронсайд — Дэррил Ривок
• Роберт Силвермен — Бенджамин Пирс

Съёмки

Съёмки фильма проходили в период с 30 октября 1979 по 23 декабря 1979 года.

Награды и номинации

Награды

1981 Премия «Сатурн»

• Лучший иностранный фильм
• Лучший грим

1983 Фестиваль Fantasporto

• Лучший фильм 

Номинации

1981 Премия «Сатурн»

• Лучшие спецэффекты

1982 Премия «Джини»

• Лучший фильм
• Лучший сценарий — Дэвид Кроненберг
• Лучшая режиссура — Дэвид Кроненберг
• Лучшая мужская роль второго плана — Майкл Айронсайд
• Лучший монтаж — Рональд Сандерс
• Лучшие костюмы — Делфин Уайт

Интересные факты

• В сцене, где у Сканнера взрывается голова, был использован муляж, наполненный собачьим кормом и кроличьей печёнкой. Для взрыва в муляж выстрелили из дробовика 12 калибра.
• Идею создания подобного сюжета Кроненбергу навеяла одна из глав литературного произведения Уильяма Берроуза «Голый завтрак», в которой упоминается схожая организация телепатов, объединённых идеей мирового господства.

Технические данные

• Формат изображения: 1.85 : 1
• Камера: Panaflex Cameras and Lenses by Panavision
• Формат копии: 35 mm
• Формат съёмок: 35 mm

Ссылки

• «Сканнеры» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v43063 Сканнеры] (англ.) на сайте allmovie
• [www.mrqe.com/lookup?^Scanners+(1981) Рецензии на фильм]  (англ.)
• [www.esplatter.com/images/am/explode.gif Animated GIF of the exploding head from Scanners]

Отрывок, характеризующий Сканнеры

– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.