Сквонто

Тисквантум (Тиксвонтум), Tisquantum, известный среди европейских поселенцев под упрощённым именем Сквонто или Скванто, Squanto) (c. 1580s — November 1622) — индеец из алгонкинского племени патуксетов (ныне исчезнувшего, входившего в конфедерацию вампаноагов), помогший первым американским колонистам («отцам-пилигримам») пережить зиму 1620 г. в Новом свете. В память о помощи, оказанной Сквонто, в США празднуется День благодарения.

Биография

Возвращаясь из похода в родное племя в 1614 г., Тисквонтум был захвачен в плен работорговцем Томасом Хантом, одним из участников экспедиции капитана Джона Смита. Хант намеревался продать рыбу, кукурузу и захваченных в рабство индейцев в Малаге. Монахи из местной миссии узнали об этом и взяли к себе индейцев  — в том числе Тисквонтума  — с тем, чтобы обратить их в христианство. Тисквонтум убедил монахов позволить ему вернуться домой. Однако первоначально Тисквонтум побывал в Лондоне, где он несколько лет прожил, работая у Джона Слейни, строителя магазинов, который обучил его английскому языку. Слейни взял Тисквонтума с собой, отправившись в плавание в бухту Купера на о. Ньюфаундленд. Чтобы добраться до Новой Англии, Тисквонтум попытался присоединиться к экспедиции по восточному побережью Северной Америки, однако, когда ему отказали, он в 1618 г. самостоятельно добрался до Новой Англии.

Не позднее 1619 г. Тисквонтум вернулся в родные земли в составе экспедиции, обследовавшей побережье Новой Англии. Вскоре он узнал, что племя патуксетов, как и большинство племён побережья Новой Англии (в основном вампаноаги и массачусеты) сильно пострадали от эпидемий чумы, а также, вероятно, оспы; в последнее время появились данные, что имела место эпидемия не указанных болезней, а лептоспироза, поскольку у индейцев не было иммунитета перед распространёнными в Европе инфекционными болезнями.

В конце концов, Тисквонтум поселился у пилигримов в месте, где ранее находилось его родное селение; англичане дали новому селению название Плимут. Он помог англичанам пережить исключительно суровую первую зиму, научив их методам повышения урожая местных культур путём удобрения. Он также показал им хорошие места для рыбалки.

В 1621 г. Сквонто служил проводником и переводчиком поселенцев Стивена Хопкинса и Эдварда Уинслоу во время их дипломатической миссии к сахему (верховному вождю) вампаноагов, известному сегодня под именем Массасойт. Во время последующей миссии по поручению губернатора Уильяма Брэдфорда тем же летом вампаноаги захватили Сквонто в плен, когда он собирал сведения для вождя-отступника Корбитанта в деревне Немаскет (на её месте сейчас располагается город Мидлборо, штат Массачусетс.) Майлс Стендиш направил из Плимута отряд из 10 человек с тем, чтобы или отбить Сквонто, или — если его уже не будет в живых — отомстить за его смерть. Сквонто был обнаружен в целости и сохранности. По его возвращении его с радостью приняли пилигримы в Плимуте, где он продолжал играть важную роль как советник и доверенное лицо колонии.

Несмотря на свои усилия по налаживанию альянсов, Сквонто в конце концов стал терять доверие как англичан, так и вампаноагов. Массасойт — сахем, который сам же и назначил Тисквонтума в помощь пилигримам — тем не менее, не доверял ему вести дела конфедерации с поселенцами. Он поручил индейцу по имени Хобомок (возможно, не настоящее имя, а прозвище, означающее «озорной, непослушный»), наблюдать за Тисквонтумом и действовать в качестве второго представителя.

Возвращаясь с переговоров, целью которых было восстановление пошатнувшегося доверия между отцами-пилигримами и вампаноагами, Тисквонтум заболел лихорадкой. По мнению некоторых историков, он был отравлен вампаноагами за нелояльность сахему. Через несколько дней Сквонто умер в г. Четем, Массачусетс, и был похоронен в безымянной могиле на плимутском кладбище Погребальный Холм. Тем не менее, благодаря его усилиям мир между поселенцами и вампаноагами длился ещё 50 лет, вплоть до войны короля Филипа.

В 1846 г. судостроитель Дж. Т. Фостер построил в Медфорде (Массачусетс) торговое судно Squantum водоизмещением 646 тонн, которым владела бостонская компания Thomas B. Wales & Co.. Судно потерпело крушение в Курла-Бурла в Индии 14 июня 1860 г. по пути из Бостона в Бомбей, при этом погибло 3 моряка.

Литература

• Bradford, W. Governor William Bradford’s Letter Book. Boston: Applewood, 2002 (reprint from 1906).
• Bradford, W. Of Plymouth Plantation, 1620—1647. New York: Modern Library 1981 (1856).[1]
• Gorges, Ferdinand. "A Briefe Relation of the Discovery and Plantation of New England, " in Baxter 1890, I:203-40 (1622).
• Morton, T. New English Canaan, or New Canaan. London: Charles Green, 1637.
• Winslow, E. Good Newes from New-England: or A True Relation of Things Very Remarkable at the Plantation of Plimoth in New-England. London: William Bladen and John Bellamie, 1624
• Cell, G.T. «The Newfoundland Company: A Study of Subscribers to a Colonizing Venture», William & Mary Quarterly (WMQ) 22:611-25, 1965.
• Deetz, J. and P.S. Deetz. The Times of Their Lives: Life, Love, and Death in Plymouth Colony. New York: Random House, 2000.
• Mann, Charles. 1491: New Revelations of the Americas Before Columbus, New York: Random House, 2005.
• Nash, Struggle and Survival in Colonial America, Berkeley, CA: University of California Press, 228-45, 1989.
• Salisbury, N. "Squanto: The Last of the Patuxets, " in D.G. Sweet and G.B. Nash, Struggle and Survival in Colonial America, Berkeley, CA: University of California Press, 228-45, 1989.
• Salisbury, N. Manitou and Providence: Indians, Europeans, and the Making of New England, 1500—1643. New York: Oxford University Press, 1982.
• Weston, Thomas. History of the Town of Middleboro Massachusetts 1669—1905, Boston and New York: Houghton, Mifflin and Company, 1906.

Ссылки

• [www.baccalieu.com/squantum/index.htm Who Was Squantum?]
• [www.fordham.edu/halsall/mod/1650bradford.html Modern History Sourcebook: William Bradford: from History of Plymouth Plantation, c. 1650 · Treaty with the Indians 1621]
• [www.mayflowerhistory.com/ Caleb Johnson’s MayflowerHistory.com]

Отрывок, характеризующий Сквонто

Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.