Скворицы

Деревня Скворицы Skuoritsa Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Гатчинский Сельское поселение Пудостьское Координаты 59°39′10″ с. ш. 29°57′10″ в. д.59.65278° с. ш. 29.95278° в. д. / 59.65278; 29.95278    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Сквориц, Старо-Скворицы Высота центра 100 м Население ▼ 101 человек (2011) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81371 Почтовый индекс 188351 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41218848023 41 218 848 023]

Скво́рицы (фин. Skuoritsa) — деревня в Гатчинском районе Ленинградской области. Входит в состав Пудостьского сельского поселения.

История

Сельцо Скворицы в верховье Пудости упоминается среди населённых пунктов Богородицкого Дягиленского погоста по переписи 1500 года.

Затем, как деревня Skuåritz by в Дягиленском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

Евангелическо-лютеранский Скворицкий приход (Скворица) был основан в 1624 году.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по материалам 1676 года, упоминается как деревня Skvorits.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как Squoritshof.

Как деревня Скворицъ упоминается на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года, упоминаются: деревня Скворицы и две мызы — Скворицкая и Старые Скворицы.

На карте Санкт-Петербургской губернии А. М. Вильбрехта 1792 года, деревня Скворицкая, а также мыза и деревня Староскворицкие.

На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Военно-топографического депо Главного штаба 1817 года, обозначена мыза Старая Скворица и при ней две деревни: Старая Скворица из 15 и Малая Скворица из 4 дворов

Мыза Староскворицкая и при ней деревня Старые Скворицы из 36 дворов, упоминаются на «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Ф. Ф. Шуберта 1831 года.

СТАРЫЕ СКВОРИЦЫ — деревня принадлежит Ведомству Гатчинского Городового Правления, число жителей по ревизии: 66 м. п., 73 ж. п. (1838 год)

В 1844 году деревня Старые Скворицы насчитывала 29 дворов.

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, упомянута деревня Skworitz (Скворицы) и указано количество её жителей на 1848 год: ингерманландцев-эурямёйсет — 45 м. п., 55 ж. п., ингерманландцев-савакотов — 35 м. п., 48 ж. п., всего 183 человека.

СКВОРИЦЫ — деревня Ея Высочества Великой Княгини Елены Павловны, по почтовому тракту, число дворов — 23, число душ — 59 м. п. (1856 год)

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Старые Скворицы насчитывала 27 дворов. При ней располагались: мыза Староскворицкая, магазин и волостное правление.

СТАРОСКВОРИЦКАЯ — мыза Ораниенбаумского дворцового правления при речке Пудости, число дворов — 2, число жителей: 4 м. п., 3 ж. п.;
Училище. Волостное правление.
СКВОРИЦА (КУОРИЦ) — деревня Ораниенбаумского дворцового правления при речке Пудости, число дворов — 27, число жителей: 66 м. п., 83 ж. п. (1862 год)

В 1864 году была открыта Скворицкая двухклассная народная школа. Учебными предметами были Закон Божий, чтение и письмо на финском и русском языках, арифметика и пение. Учеников было 50 мальчиков.

При церкви действовали библиотека и дом престарелых, на средства прихода содержались фельдшер и акушерка.

• Skvoritsy.jpg

  План деревни Скворицы. 1885 г.

В 1885 году, согласно карте окрестностей Петербурга, деревня называлась Старо-Скворицы и насчитывала 27 крестьянских дворов. В том же году в ней открылась воскресная школа, содержавшаяся на средства прихожан. Обучение в ней чтению, письму и лютеранскому катехизису вёл пастор Стефанус Вирканен. Сборник Центрального статистического комитета описывал её так:

СКВОРИЦЫ — деревня бывшая удельная при реке Пудости, дворов — 27, жителей — 130; волостное правление (до уездного города 27 вёрст), школа, лавка. В 3 верстах — церковь лютеранская. В 14 верстах — кирпичный завод. (1885 год).

В 1899 году в Скворицах состоялся первый ингерманландский песенный праздник.

Первый орган в Скворицкой церкви установил в 1841-42 гг. мастер Бухерт, работавший в то время в Петербурге. В 1904 г. установили новый орган немецкой фирмы «Валькер» — один из самых больших в Ингерманландии.

В XIX — начале XX века, деревня и мыза административно относились к Староскворицкой волости 3-го стана Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии.

«В вершине оврага, у мызы Староскворицкой, бьёт холодный ключ из которого ниже образуется речка Пудость…», сообщала читателям «Памятная книжка Санкт-Петербургской губернии на 1905 год».

К 1913 году количество дворов увеличилось до 57. Тогда же в Скворицах состоялся Первый всеингерманландский съезд христианской молодёжи.

Изменение численности населения прихода Скворица с 1842 по 1917 год:

<timeline> ImageSize = width:400 height:300 PlotArea = left:50 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:8086 ScaleMajor = unit:year increment:2000 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1842 color:gray1 width:1 
  from:0 till:4754 width:15  text:4754 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1 
  from:0 till:4676 width:15  text:4676 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1853 color:gray1 width:1 
  from:0 till:4795 width:15  text:4795 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1 
  from:0 till:7147 width:15  text:7147 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1889 color:gray1 width:1 
  from:0 till:5843 width:15  text:5843 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1896 color:gray1 width:1 
  from:0 till:6397 width:15  text:6397 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1903 color:gray1 width:1 
  from:0 till:7078 width:15  text:7078 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1910 color:gray1 width:1 
  from:0 till:7530 width:15  text:7530 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1917 color:gray1 width:1 
  from:0 till:8086 width:15  text:8086 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

С 1917 по 1923 год деревня Скворицы входила в состав Скворицкого сельсовета Староскворицкой волости Детскосельского уезда.

С 1923 года, в составе Гатчинского уезда.

В 1926 году был организован Скворицкий финский национальный сельсовет, население которого составляли: финны — 2554, русские — 138, другие нац. меньшинства — 84 человека.

С 1927 года, в составе Красносельской волости.

В 1928 году население деревни Скворицы составляло 290 человек.

В 1930-е годы в деревне был организован колхоз «Райвая».

По данным 1933 года деревня Скворицы являлась административным центром Скворицкого финского национального сельсовета Красногвардейского района, в который входили 29 населённых пунктов, деревни: Аля Пурссково, Аропакози, Ахмози, Воудилово, Ивайзи, Кайдузи, Каргонкюля, Кайнелайзи, Кезелево, Коммолово, Коугия, Лайдизи, Медняйзи, Мулдия, Муттокюля, Ново Пурсково, Ноузиряйзи, Пелли, Петрово, Пеушалово, Ротцы, Ряттелево, Ряхмози, Скворицы, Малые Скворицы, Терволово, Тервона, Хямяля, Шепелево, общей численностью населения 2829 человек.

По данным 1936 года в состав Скворицкого сельсовета входили: 21 населённый пункт, 582 хозяйства и 17 колхозов.

Весной 1939 года национальный сельсовет был ликвидирован, а храм был превращён в клуб.

Ингерманландское население было полностью депортировано в Финляндию в 1943 году.

Деревня была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 21 января 1944 года.

В 1958 году население деревни Скворицы составляло 154 человека.

С 1959 года, в составе Пудостьского сельсовета.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Скворицы также входила в состав Пудостьского сельсовета Гатчинского района.

Приход был возрождён в 1988 году и в настоящее время относится к Евангелическо-лютеранской Церкви Ингрии.

В 1997 году в деревне проживали 99 человек, в 2002 году — 97 человек (русские — 78%), в 2007 году — 95, в 2010 году — 106.

Богослужения совершаются по воскресным и праздничным дням на финском и русском языках. Начало воскресного богослужения в 10:30.

Церковь частично восстановлена в 2006 году по проекту Пекки и Уллы Весамаа. Согласно проекту, для защиты исторических стен внутрь был встроен деревянный футляр. Работы по восстановлению церкви продолжаются. В 2009 году восстановлена колокольня со шпилем и крестом, в 2012 году завершена реставрация центральной части портала, убраны строительные леса.

География

Деревня расположена в северной части района близ автодороги Н114 Кипень — Гатчина — Куровицы.

Расстояние до административного центра поселения — посёлка Пудость, 6 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Пудость — 12 км.

Рядом с деревней находится исток реки Ижоры.

Демография

<timeline> ImageSize = width:430 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:290 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:139 width:15  text:139 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:183 width:15  text:183 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:156 width:15  text:156 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1885 color:gray1 width:1
  from:0 till:130 width:15  text:130 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:290 width:15 text:290 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:154 width:15 text:154 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:99 width:15  text:99 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:97 width:15 text:97 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:95 width:15  text:95 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:106 width:15  text:106 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2011 color:gray1 width:1
  from:0 till:101 width:15  text:101 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Предприятия и организации

• Фельдшерско-акушерский пункт
• ООО агрохозяйственное объединение «БИОСПП» — корма для животных

Известные уроженцы

• Томас Йерне (швед. Tomas Hjärne) (1638—1678) — шведский историк
• Урбан Йерне (швед. Urban Hjärne) (1641—1724) — шведский химик и медик
• Теппо Самооя (фин. Teppo Samooja) (1890—1978) — финский писатель, доктор философии

Ссылки

• [history-gatchina.ru/article/pudostnear.htm Скворицы, Педлино и другие окрестности Пудости]
• [www.skuoritsa.narod.ru Сайт Евангелическо-лютеранского Скворицкого прихода]

Отрывок, характеризующий Скворицы

Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.