Скворцов, Кирилл Федотович

Кирилл Федотович Скворцов
Дата рождения	4 июня 1902(1902-06-04)
Место рождения	д. Кривка, Велижский уезд, Витебская губерния, Российская империя
Дата смерти	4 февраля 1945(1945-02-04) (42 года)
Место смерти	Польша
Принадлежность	СССР СССР
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России; Великая Отечественная война
Награды и премии

Кирилл Федотович Скворцов (4 июня 1902 — 4 февраля 1945) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, командир 266-го гвардейского армейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта, гвардии подполковник.

Биография

Родился 4 июня 1902 года в деревне Кривка (ныне Велижского района Смоленской области). Окончил Кривскую начальную школу.

В 1920 году добровольцем ушёл в Красную Армию. Сражался на фронтах гражданской войны. После разгрома врага остался на сверхсрочную службу. В армии в 1929 году вступил в ВКП(б). В 1931 году окончил Московскую артиллерийскую школу и был назначен командиром взвода. Когда началась Великая Отечественная война, капитан Скворцов служил начальником артиллерии 142-го стрелкового полка 5-й стрелковой дивизии на западной границе.

Участник боёв с захватчиками с первого дня. С тяжёлыми боями отступал на восток, был ранен, попал в плен. Зимой 1942 года во время контрнаступления советских войск под Москвой в числе других военнопленных был освобождён частями Калининского фронта. Прошёл проверку в лагере НКВД под Суздалем. Вернулся на фронт, когда ожесточенные бои шли у стен Сталинграда. В феврале 1944 года майор Скворцов принял командование 266-м гвардейским армейским истребительно-противотанковым артиллерийским полком. Полк под командованием Скворцова участвовал в прорыве долговременной обороны противника под Никополем, освобождал от захватчиков Украину, Белоруссию, Польшу. Гвардии подполковник Скворцов особо отличился в ходе Висло-Одерской операции.

14 января 1945 года полк под его командованием участвовал в прорыве глубоко эшелонированной обороны противника на магнушевском плацдарме. Артиллеристы Скворцова непосредственно сопровождали пехотные подразделения. Только за период с 14 по 20 января 1945 года огнём своих орудий он уничтожил 6 бронетранспортёров, 72 пулемёта, 26 орудий, 18 миномётов.

В бою за город Познань командир полка умело руководил огнём подразделений. В уличных боях его орудия двигались вместе с штурмовыми отрядами, уничтожали огневые точки и отбивали контратаки противника. За один день боёв 28 января 1945 года полк Скворцова отразил две ожесточенные контратаки противников численностью до пехотного полка, поддержанные 13 танками и самоходными орудиями. Артиллеристы уничтожили 8 самоходных орудий, 2 бронетранспортёра, 2 танка «тигр» и до батальона живой силы противника.

3 февраля полк вышел к реке Одер южнее города Кюстрин и сходу начал форсирование водной преграды. Часть орудий переправилась на западный берег, оставшиеся на восточном берегу расчёты огнём способствовали переправе других частей. 4 февраля во время авиационного налёта гвардии подполковник Скворцов был тяжело ранен и вскоре скончался. Похоронен в городе Зоненбург (ныне Слоньск, Польша).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-вражескими захватчиками гвардии подполковнику Скворцову Кириллу Федотовичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.

Литература

• Воробьёв М. В. и др. Смоляне — Герои Советского Союза. — М., 1982.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8316 Кирилл Федотович Скворцов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 4 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Скворцов, Кирилл Федотович

Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: