Скворцов, Николай Григорьевич

Протоиерей Николай Скворцов
Н. Г. Скворцов
Рождение	формат неверен(1875) Российская Империя, Московская губерния, Бронницкий уезд, Буняково
Смерть	27 сентября 1937(1937-09-27) Бутовский полигон
Почитается	в Православии
Канонизирован	Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000г. (Определение от 5 декабря 2005г.)
В лике	священномученик
День памяти	28 сентября (по новому стилю)

Николай Григорьевич Скворцов (1875 (1878), деревня Буняково, Бронницкий уезд, Московская губерния — 27 сентября 1937, Бутовский полигон) — священник Русской Православной Церкви.

Биография

Николай Скворцов родился в 1875 (по другим данным — 1878) в деревне Буняково Бронницкого уезда Московской губернии в семье священника.

Закончил Московскую Духовную семинарию в 1895 году.

Был настоятелем Храма святых апостолов Петра и Павла в Лефортово и клириком Храма иконы Божией Матери «Знамение» в Перово в сане протоиерея до 1937 года. До 29 августа 1937 года проживал на Лефортовском валу.

В 1922 году был арестован ВЧК за «духовное обучение детей в храме». В 1925 году был арестован Коллегией ОГПУ СССР без объявления обвинения. Через два месяца после ареста был выпущен

29 августа 1937 года был арестован за «систематическую контрреволюционную агитацию». 26 сентября 1937 года «тройка» при УНКВД СССР по Московской области вынесла приговор о. Николаю: расстрел.

27 сентября 1937 года протоиерей Николай Скворцов был расстрелян на Бутовском полигоне.

Канонизация

Канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года.

Дни памяти: Собор Новомучеников и Исповедников Российских и 28 сентября.

См. также

• Храм Петра и Павла в Лефортове
• Знаменская церковь в Перово
• Бутовский полигон
• Коклин, Василий Павлович

Ссылки

• [www.pstbi.ru/bin/db.exe/cnt/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuFee8isCOicW0Be8eieu0d66DUe8CisCmZceXbTcGZeu-yPqRV9X2nArsxDbtjNq2iAHAn Житие Священномученика Николая (Сковрцова)]

Отрывок, характеризующий Скворцов, Николай Григорьевич

– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.