Скинхеды

Запрос «Скинхед» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Скинхед разг. Скин (англ. skinheads, от skin — кожа и head — голова) — собирательное название представителей молодёжной субкультуры, а также нескольких её ответвлений.

История

Первые упоминания о скинхедах в прессе и музыке встречаются в Англии в конце 60-х годов XX века. Одним из первых названий субкультуры было «HardMods». Скинхеды 60-х годов имели общие черты стиля с субкультурой модов, а также с ямайскими рудбоями. Движение представляли выходцы из небогатых семей, которые выражали презрение к буржуазному обществу. В их субкультуре важное значение имела музыка, привезенная с Ямайки, такая как регги и ска, поэтому среди первых скинхедов встречались и чернокожие. Таким образом, расизм как составная часть идеологии отсутствовал у скинхедов первой волны. Они выражали неприязнь к выходцам из Пакистана, но скорее как к представителям «буржуазии», так как среди тех было много занимавшихся торговлей.

В 1970-х гг. скинхеды появляются и в США, где примерно до середины 1980-х гг. они не проявляли нацистских тенденций. Придерживаются различных политических взглядов.

Неонацистское скин-движение начинает формироваться в Англии уже в конце 1970-х гг. В это время страна находилась в экономическом кризисе. В наиболее депрессивных регионах появилась субкультура «скинхедов второй волны», которая вращалась вокруг уличных драк. На фоне массового закрытия предприятий, безработицы и сокращения социальных пособий, ультраправые обвиняли в экономических проблемах мигрантов, особенно выходцев из Азии и Африки. Также неофашисты спонсировали создание Ключевой фигурой у наци-скинхедов. Им стал музыкант-расист Ян Стюарт, который основал движение «Рок против коммунизма», группу Skrewdriver и сформировал из скинхедов организацию Blood and Honour. В начале 1980-х гг. Ян Стюарт налаживает связи с германскими праворадикалами и распространяет среди поклонников нацистскую символику и увлечение нордизмом.

В этот период проходят стычки между скинхедами первой и второй волны, однако пресса их освещает как «побоища между наци-скинами». В итоге на основе «старых» скинхедов формируется движение «ред-скинз» ориентирующееся на левую идеологию, но перенявшее внешний вид «новых» скинхедов. музыкальных скин-клубов, где играли музыку с расистскими текстами.

В 1980-х годах в Германии и других странах Европы, а также США, Канаде, Австралии возникает нацистское скин-движение и появляются «арийские» рок-группы, которые настраивают поклонников против мигрантов и пропагандируют гитлеризм под эвфемизмом «одинизм». В конце 1980-х — 1990-х годов наблюдается рост нападений и убийств на почве расовой ненависти в Европе и США. В странах Восточной Европы скин-движение приняло особенно жестокий и расистский характер. Жертвами в этих странах часто становятся цыгане.

Характерной особенностью наци-скинхедов в ФРГ было их немедленное обращение к убийствам. Нападения совершались чаще всего на турков и курдов, при этом филиалы турецкой ультраправой ПНД игнорировались.

В свою очередь движение «красных» скинхедов также распространяется по некоторым странам Европы и США.

В СССР первые скинхеды заявляли о борьбе «с оккупационным режимом» и появились в Прибалтике. Они нередко гордились родственниками, которые воевали в СС.

Культура

Внешний вид

Внешний вид скинхедов во многом повторяет внешний вид модов:свитеры,джинсы Levi's, классическое пальто Crombie и ботинки Dr. Martens, но кроме этого имеет и свои особенности. К основной внешности были добавлены: клетчатые рубашки, джинсовые куртки, тонкие подтяжки (последние стали своеобразной «визитной карточкой» стиля). Длинные куртки модов исчезли.

Этот стиль был назван «boots and braces»: «ботинки и подтяжки». Эта внешность упоминается в нескольких песнях 60-х годов, которые записывал ямайский исполнитель ска и регги Лорел Эйткен. Основные составляющие стиля (ботинки, джинсы, рубашка, подтяжки, короткая стрижка и так далее) упоминаются в песнях «Skinhead Jamboree» и «Skinhead Girl» регги-группы Symarip, записанных в 1969 году.

Группа Slade использовала внешний вид скинхедов первой волны в 1969 году (впоследствии Slade изменили свой внешний вид).

Эта внешность всё чаще появлялась на футбольных трибунах. Репортёр Йан Уолкер так описывает группу скинхедов на футбольном матче в 1968 году:

Все они были одеты в отбеленные джинсы Levi’s, ботинки Dr. Martens, короткие шарфы, завязанные на манер галстука; у всех были коротко стриженые волосы.

Оригинальный текст (англ.)  

They all wore bleached Levi's, Dr. Martens, a short scarf tied cravat style, cropped hair.

В 70-е годы стиль не претерпел значительных изменений. Элементы внешнего вида были показаны в книге «Skinhead» Ника Найта, изданной в 1982 году.

В 1991 году Джордж Маршалл издал книгу Spirit of '69 - A Skinhead Bible с более подробным описанием внешнего вида и подборкой фотографий. В 1994 году Гэвин Уотсон издал фотоальбом Skins с фотографиями жизни небольшого сообщества скинхедов из окружения Гэвина и его самого.

Музыка

Ямайская музыка появилась в Англии вместе с первыми эмигрантами с Ямайки, в начале 1960-х. Впоследствии некоторые из них основали свои лейблы (Island Records, Pama Records и др.), печатавшие музыку со своей родины, что способствовало распространению ямайской музыки в начале 1960-х годов (официально издаваемая музыка могла попасть в хит-парады). Новой музыке из бывшей Британской колонии отдавали своё предпочтение моды, что впоследствии было перенято скинхедами.

Вслед за собственными лейблами, ямайские эмигранты начали записывать и издавать песни в Англии. Наиболее популярными среди скинхедов ямайскими исполнителями и продюсерами были Лорел Эйткен, Ллойд Террел, Рико Родригес, Джо Мансано (уроженец Тринидада), Роберт Томпсон и др. В конце 1960-х их имена часто встречались на пластинках, в качестве исполнителей и/или продюсеров.

Наиболее знаменитыми уроженцами с Ямайки, стала группа Symarip, записавшая реггей-треки, популярные среди скинхедов и по сей день. В начале своей карьеры группу поддержал Лорел Эйткен, помогший им подписать контракт с EMI. Для песни «Skinhead Moonstomp» Монтгомери Нейсмит, игравший в группе на органе, скопировал вступление из хита Сэма и Дейва «I Thank You», заменив только несколько слов.

Ещё одно свидетельство связи между ямайской музыкой и скинхедами — фильм «Reggae» Хораса Оува, содержащий короткие интервью со скинхедами и эмигрантской молодёжью, пришедшими на реггей фестиваль в Уэмбли 1970 года, а также кадры из клубов со скинхедами, танцующими вместе со своими чернокожими сверстниками и более старшим поколением.

Российские скинхеды

История движения

В России скинхеды появились вероятно в начале 1990-х годов. В отличие от Западной Европы, российские скинхеды как и скинхеды других стран Восточной Европы относились практически только к наци-скинхедам. Распространению расизма и «арийской идентичности» среди скинхедов в России способствовала антикоммунистическая пропаганда (вместе с критикой интернационализма) и период «дикого капитализма» 1990-х, когда социал-дарвинизм и «стремление к героическому» способствовали популярности образов «сверхчеловека» и «высшей аристократической расы»..

Также на рост численности скинхедов в России повлияла война в Чечне, сопутствующая ей дискриминация «лиц кавказской национальности», отказ возбуждать уголовные дела в связи с нападениями на мигрантов.

В начале 1990-х годов группы возникли прежде всего в крупных городах - в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове, Волгограде и Нижнем Новгороде. В 1995 году в Москве появилось первое печатное СМИ скинхедов - журнал "Под ноль". В 1995- 1996 годах в роли СМИ скинхедов выступал музыкальный «металлический» журнал «Железный марш». В 1990-е годы только в Москве появилось несколько новых скин-изданий: журналы «Стоп», «Удар», «Уличный боец», «Отвёртка» и другие. В конце 1990-х годов поскольку почти после каждого концерта бритоголовых происходили многочисленные драки и избиения, их стали запрещать, отменять или сокращать время проведения. В 2002 - 2003 годах прошло несколько "показательных" судебных процессов.

Численность

По оценкам С. В. Беликова субкультура была относительно небольшой: в 1995—1996 годах более 1000 человек в России.

Гендерный и социальный состав

По состоянию на начало 2000-х годов в субкультуре преобладали парни; девушки в компании скинов, как правило, были подругами кого-то из участников компании и часто не имели отношения к движению. Женские скин-группы в 2000-е годы по оценке С. В. Беликова были малочисленны и полностью под контролем мужских компаний. Социальный состав скинхедов по оценке С. В. Беликова менялся: в начале 1990-х годов среди них преобладали подростки 14 - 18 лет из неблагополучных семей "спальных районов", во второй половине десятилетия уже дети представителей советского среднего класса (квалифицированных рабочих, работников научно-исследовательских институтов, инженеров), потерявших работу в связи с либеральными реформами, а также выходцы из семей, связанных с малым и средним бизнесом.

Внешний вид российских скинхедов

В начале 2000-х годов внешний вид российских скинхедов по описанию С. В. Беликова, был таким: чаще коротко стриженные волосы, чем "полированная голова", куртка ("бомбер", "скутер" или джинсовая - в основном фирм Lee, Levi’s, Wrangler), футболка (со сценами насилия, на военную тематику и др.), популярны майки зелёной камуфляжной раскраски с нашитыми знаками и символами или с наколотыми значками, камуфляжной раскраски или чёрная жилетка, подтяжки, ремень с большой и привлекательной пряжкой (её иногда затачивали или наливали свинцом), джинсы (желательно фирм Lee, Levi’s, Wrangler) или камуфлированные штаны темных цветов, заправленные или подвернутые, нашивки (футбольная символика, военная и др.), тяжёлые ботинки (например, Dr. Martens, но в России часто обычные военные берцы). Атрибутом российских скинхедов была хромированная металлическая цепочка весом около 100–150 граммов, длинной около 60–80 см, которая крепилась в двух местах на боку джинсов для украшения и ближнего боя. По цвету шнурков скинхеда можно было определить взгляды, приверженцем которых считал себя их скин-обладатель: черные - нейтральный, белые - расист, коричневые — неонацист, красные — коммунист или леворадикал.

После того, как в начале 2000-х годов прошла волна задержаний подростков, одетых как скинхеды, внешний вид скинов изменился: сначала исчезли нашивки и символы, потом — хромированные цепочки и камуфляжные брюки, многие перестали брить головы. В 2003 - 2006 годах исчезли наиболее радикальные символы, на смену которым пришли изображения различных флагов (российского триколора, имперского стандарта и др.). У скинов также были распространены татуировки (до 60 - 70 % поверхности тела), причём произвольной тематики.

Типажи российских скинхедов

С. В. Беликов в 2000-е годы описал несколько типажей: бойцы (солдаты), меломаны и музыканты, политики, «модники».

Сленг

С. В. Беликов выделил следующие три выражения, присущие исключительно российским скинхедам: забриться (полностью побрить голову), гриндернутый (человек с гипертрофированной серьёзностью воспринимающий имидж и субкультуру бритоголовых), партиец (бритоголовый, поддерживающий тесное сотрудничество с ультраправым политическим объединением) и др.

Скинхеды в Беларуси

Первые скины появились в Беларуси в 1996 году. Их численность в Минске оценивалась в 2009 году около 300 человек, в 2000-е годы существовали такие объединения белорусских бритоголовых как "Белорусская партия свободы", "Край", "Славянский Союз - Беларусь", "Белая воля" и другие.

Различные направления движения

В настоящее время имеется несколько групп молодёжи, которые называют себя «скинхедами»:

• Традиционные скинхеды (англ. Traditional Skinheads) — возникли как реакция на появление прополитических ответвлений от первоначальной субкультуры. Следуют образу первых скинхедов — преданность субкультуре, память о корнях (семья, рабочий класс), аполитичность. Неофициальный лозунг — «Remember the Spirit of 69», так как считается, что в 1969 году движение скинхедов было на пике развития. Тесно связаны с музыкой ска и регги, а также с современной музыкой Oi!.
• Хардкор-скинхеды — ответвление скинхедов, которое в основном ассоциируется с хардкор-панк-сценой, а не Oi! и ска. Хардкор скинхеды стали распространенными в конце первой волны хардкора. Они сохранили идеи своих предшественников и не имели никаких расовых предрассудков.
• НС-Скинхеды — появились в Англии в первой половине 70-х. Придерживаются идеологий правого толка, националисты или расисты, некоторые выступают за идею расового сепаратизма и превосходства белой расы.
• S.H.A.R.P. (англ. Skinheads Against Racial Prejudices) — «Скинхеды против расовых предрассудков». Появились в Америке 1980-х как реакция на возникший в СМИ стереотип о том, что все скинхеды нацисты. Давали теле- и радио-интервью, где рассказывали об истинных ценностях и идеях скинхед-движения. Применяли силовые акции к НС-скинхедам.
• R.A.S.H. (англ. Red & Anarchist Skinheads) — «Красные» и анархо-скинхеды, унаследовавшие от «родного» рабочего класса идеи социализма, коммунизма, анархизма. Прополитичное движение.

Предубеждения

В английском языке skinhead subculture — распространённое словосочетание, его часто можно встретить в фанзинах и на многочисленных Интернет-сайтах. В России под «скинхедами» подразумеваются асоциальные лица, как правило несовершеннолетние, безработные или агрессивно настроенные жители спальных районов, реже представители рабочего класса, использующие символику и когда это удобно — идеи НС-скинхедов для оправдания хулиганских действий. Также в официальном дискурсе средств массовой информации и государственных деятелей Российской Федерации слово скинхед используется в качестве ярлыка в рамках существующего явления социальной стигматизации, когда скинхедом объявляется каждый, кто совершил какое-либо преступление против иностранцев или лиц «не титульной» национальности на какой-либо территории.

Зачастую движение скинхедов получает излишнюю политизированность, однако это не так. Многие скинхеды не имеют вообще никаких политических взглядов, или же являются настолько различными в этом отношении со своими товарищами, что эти политические симпатии абсолютно теряются. -->

См. также

• Панки, Моды, Руд-бои
• Oi!, Ска, Рокстеди, Регги
• Футбольные хулиганы, Хулиганство

Литература

• Jenkins J. P. [www.britannica.com/topic/skinhead Skinhead] // Britannica.

Отрывок, характеризующий Скинхеды

– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.