Склодовская-Кюри, Мария

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мария Склодовская-Кюри
Marie Skłodowska-Curie

Мария Склодовская-Кюри, фото к Нобелевской премии, 1911 год
Место рождения:

Варшава, Царство Польское, Российская империя

Место смерти:

близ Санселльмоза, Верхняя Савойя, Франция

Научная сфера:

физика, химия

Альма-матер:

Сорбонна

Научный руководитель:

Габриэль Липпман

Известна как:

Автор открытия элементов радия и полония, основательница радиохимии

Награды и премии:

Нобелевская премия по физике (1903)
Нобелевская премия по химии (1911)
Отказалась от награждения Орденом Почётного легиона (дважды)

Мари́я Склодо́вская-Кюри́ (фр. Marie Curie, польск. Maria Skłodowska-Curie; урождённая Мария Саломея Склодовская, польск. Maria Salomea Skłodowska; 7 ноября 1867 года, Варшава, Царство Польское, Российская империя — 4 июля 1934 года, близ Санселльмоза, Франция) — французская (польская) учёная-экспериментатор (физик, химик), педагог, общественный деятель. Удостоена Нобелевской премии: по физике (1903) и по химии (1911)[1], первый дважды нобелевский лауреат в истории[1]. Основала Институты Кюри в Париже и в Варшаве. Жена Пьера Кюри, вместе с ним занималась исследованием радиоактивности. Совместно с мужем открыла элементы радий (от лат. radius «луч») и полоний (от латинского названия Польши, Polōnia — дань уважения родине Марии Склодовской).





Биография и научные достижения

Мария Склодовская родилась в Варшаве в семье учителя Владислава Склодовского, где, помимо Марии, росли ещё три дочери и сын. Сёстрами и братом Мари были Зофия (1862), Юзеф (1863), Бронислава (1865) и Хелена (1866). Семья жила трудно, мать долго и мучительно умирала от туберкулёза, отец выбивался из сил, чтобы лечить больную жену и кормить пятерых детей. Её детские годы были омрачены ранней потерей одной из сестёр и вскоре — матери[2].

Ещё школьницей она отличалась необычайным прилежанием и трудолюбием. Мария стремилась выполнить работу самым тщательным образом, не допуская неточностей, часто ради этого жертвуя сном и регулярностью питания. Она занималась настолько интенсивно, что, окончив школу, была вынуждена сделать перерыв для поправки здоровья.

Мария стремилась продолжить образование, однако в Российской империи, в состав которой в то время входили губернии Привислинского края, возможности женщин получить высшее научное образование были ограничены. По некоторым данным, Мария закончила подпольные женские высшие курсы, которые имели неформальное название «Летучий университет»[3]. Сестры Склодовские — Мария и Бронислава — договорились по очереди отработать несколько лет гувернантками, чтобы по очереди получить образование. Мария проработала несколько лет воспитателем-гувернанткой в то время, пока Бронислава училась в медицинском институте в Париже. Затем, когда Бронислава стала врачом, в 1891 году Мария в возрасте 24 лет смогла поехать в Париж, в Сорбонну, где изучала химию и физику, в то время как сестра зарабатывала средства для её обучения.

Живя в холодной мансарде Латинского квартала, она училась и работала чрезвычайно интенсивно, не имея ни времени, ни средств для организации нормального питания. Мария стала одной из лучших студенток университета, получила два диплома — диплом по физике и диплом по математике[2]. Её трудолюбие и способности привлекли к ней внимание, и ей была предоставлена возможность вести самостоятельные исследования[4].

Мария Склодовская стала первой в истории Сорбонны женщиной-преподавателем. В 1894 году в доме польского физика-эмигранта Мария Склодовская встретила Пьера Кюри. Пьер был руководителем лаборатории при Муниципальной школе промышленной физики и химии. К тому времени он провёл важные исследования по физике кристаллов и зависимости магнитных свойств веществ от температуры; с его именем, например, связан термин «точка Кюри», обозначающий температуру, при которой ферромагнитный материал скачкообразно теряет свойство ферромагнетизма. Мария занималась исследованием намагниченности стали, и её польский друг надеялся, что Пьер сможет предоставить Марии возможность поработать в своей лаборатории.

26 июля 1895 года Пьер и Мария вступили в брак.

Вскоре после рождения первой дочери Ирен (12 сентября 1897 года) Мария начала работу над своей докторской диссертацией, посвящённой исследованию радиоактивности.

Незадолго до начала Первой мировой войны (август 1914 года) Парижский университет и Пастеровский институт учредили Радиевый институт для исследований радиоактивности. Кюри была назначена директором отделения фундаментальных исследований и медицинского применения радиоактивности. Во время войны она обучала военных медиков применению радиологии, в частности, обнаружению с помощью рентгеновских лучей шрапнели в теле раненого. В прифронтовой зоне Кюри помогала создавать радиологические установки, снабжать пункты первой помощи переносными рентгеновскими аппаратами. Накопленный опыт она обобщила в монографии «Радиология и война» в 1920 г.

После войны Кюри возвратилась в Радиевый институт. В последние годы своей жизни она руководила работами студентов и активно способствовала применению радиологии в медицине. Она написала биографию Пьера Кюри, которая была опубликована в 1923 году. Периодически Кюри совершала поездки в Польшу, которая в 1918 году обрела независимость; там она консультировала польских исследователей. В 1921 году вместе с дочерьми Кюри посетила Соединённые Штаты, чтобы принять в дар 1 грамм радия для продолжения опытов. Во время своего второго визита в США в 1929 году она получила пожертвование, на которое приобрела ещё грамм радия для терапевтического использования в одном из варшавских госпиталей. Но вследствие многолетней работы с радием её здоровье стало заметно ухудшаться.

Мария Кюри скончалась 4 июля 1934 года от апластической анемии в небольшой больнице местечка Санселльмоза во французских Альпах.

Открытие радиоактивности

Исследователи, работавшие с солями урана, уже знали, что фотографические пластинки лучше держать от них подальше, иначе по неизвестной причине пластинки оказывались засвеченными. Французский физик Антуан Анри Беккерель задался целью изучить это явление — его отец ранее открыл факт светового излучения в невидимой для глаза ультрафиолетовой области. После серии экспериментов, проведённых в темноте, Анри Беккерель обнаружил, что изучаемый феномен никак не связан со взаимодействием соли урана и солнечного света, а что им наблюдается новое излучение, радиация вещества, — явление, получившее впоследствии название «радиоактивности».

Оказалось, что радиацией обладают все имевшиеся у исследователей соединения урана, причём их радиоактивность не зависит от температуры — по крайней мере, в диапазоне от −200 до +200 градусов Цельсия[прояснить] . К тому же выяснилось, что «урановое» излучение, подобно рентгеновскому, приводит к ионизации воздуха[5][прояснить].

Мария Кюри побудила Пьера провести сравнение соединений урана, полученных из разных месторождений, по интенсивности их радиации — соли урана в то время использовались для получения цветного стекла (как, например, руда урановая смолка Pechblende (нем.)[6][прояснить]).

Не имея лаборатории и работая в помещении институтской кладовки, а позже в сарае на улице Ломон в Париже, с 1898 по 1902 годы супруги Кюри переработали восемь тонн уранинита[7].

Методом их работы было измерение степени ионизации воздуха, интенсивность которой определялась по силе тока между пластинами, на одну из которой подавалось напряжение 600 В[прояснить]. Оказалось, что образцы руды, доставленные из месторождения Йоахимсталь в Чехии, демонстрируют вчетверо более сильную ионизацию, чем другие[прояснить]. Супруги Кюри не прошли мимо этого факта и попытались установить, даёт ли то же по составу соединение урана, полученное искусственно, такой же эффект повышенной ионизации воздуха[прояснить] — результат оказался отрицательным. Этот эксперимент 1898 года дал основание предположить, что исследователи имеют дело с присутствием ещё одного радиоактивного вещества помимо урана. Производя изучение выделенных различными химическими методами фракций урановой руды, Кюри выявили такую, которая имела в миллион раз более сильную радиоактивность, чем чистый уран[прояснить].

Однажды[прояснить] Кюри обнаружили, что выделенная ими фракция светится[прояснить]. Спектральный анализ показал, что в спектре присутствуют линии излучения неизвестного до тех пор элемента, который был назван супругами радием. Им удалось выделить одну сотую грамма нового вещества[прояснить]. В том же 1898 году был открыт полоний — элемент, названный в честь Польши, родины Марии Кюри.

Тогда же перед супругами встал вопрос о патентовании своего открытия. И они решили не предпринимать никаких шагов в этом отношении, предоставив своё открытие безвозмездно на пользу человечества.

В 1903 году Мария и Пьер Кюри совместно с Анри Беккерелем получили Нобелевскую премию по физике «за выдающиеся заслуги в совместных исследованиях явлений радиации». (Теперь они наконец получили возможность оснастить свою лабораторию необходимой аппаратурой и купить для своей квартиры ванну.) Руки супругов Кюри покрылись ранами от постоянного контакта с радиоактивными образцами, что послужило возникновению идеи об использовании радия в медицинской практике. Это обстоятельство было подчёркнуто Пьером Кюри в его Нобелевской речи.

После гибели мужа в результате трагической случайности (19 апреля 1906 года он попал под колёса конной повозки) Мария Кюри назначена на его место в Парижском университете (официально как «исполняющая обязанности профессора кафедры») и с головой ушла в работу.

В 1910 году ей удалось в сотрудничестве с Андре Дебьерном выделить чистый металлический радий, а не его соединения, как прежде. Таким образом, был завершён 12-летний цикл исследований, в результате которого было неоспоримо доказано, что радий является самостоятельным химическим элементом.

Применение радия

В 1910 году кандидатура Марии Кюри по настоянию ряда французских ученых[прояснить] была выдвинута на выборах во Французскую академию наук. До этого ни одна женщина не была избрана во Французскую Академию Наук; выдвижение сразу же привело к жестокой полемике между сторонниками и противниками её членства в этой консервативной организации. В результате нескольких месяцев полемики кандидатура Марии Кюри была отвергнута на выборах с перевесом всего в два голоса.

В 1911 году Мария Кюри получила Нобелевскую премию по химии «за выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония, выделение радия и изучение природы и соединений этого замечательного элемента». Мария Кюри стала первым — и на сегодняшний день единственной в мире женщиной — дважды лауреатом Нобелевской премии.

Незадолго до начала Первой мировой войны, в 1909 году Парижский университет и Пастеровский институт учредили Радиевый институт для исследований радиоактивности[8]. Склодовская-Кюри была назначена директором отделения фундаментальных исследований и медицинского применения радиоактивности[прояснить]. Сразу после начала активных боевых действий на фронтах Первой мировой войны Мария Склодовская-Кюри, вновь названный директор Службы радиологии Красного Креста, занялась оборудованием и обслуживанием рентгеновских переносных аппаратов для просвечивания раненых, привлекая поддержку правительства, пожертвования производителей и обеспеченных знакомых, и обучая и направляя работу многочисленных волонтеров. Мария Кюри также вложила в военные займы почти все личные средства от обеих Нобелевских премий. Передвижные рентгеновские пункты, приводившиеся в действие присоединённой к автомобильному мотору динамо-машиной, объезжали госпитали, помогая хирургам проводить операции — на фронте эти пункты прозвали «маленькими Кюри». Мария обучала военных медиков применению радиологии, например, обнаружению шрапнельных пуль в теле раненого с помощью рентгеновских лучей. Также во время войны Мария Кюри вступила в Комитет за Свободную Польшу (Komitet Wolnej Polski)[9].[прояснить]

В прифронтовой зоне Кюри помогала создавать радиологические установки, снабжать пункты первой помощи переносными рентгеновскими аппаратами. Накопленный опыт она обобщила в монографии «Радиология и война» в 1920 году.

В последние годы своей жизни[прояснить] Мария Кюри продолжала преподавать в Радиевом институте, где руководила работами студентов и активно способствовала применению радиологии в медицине. Она написала биографию Пьера Кюри, опубликованную в 1923 году. Периодически Склодовская-Кюри совершала поездки в Польшу, которая в конце войны обрела независимость. Там она консультировала польских исследователей. В 1921 году вместе с дочерьми Склодовская-Кюри посетила США, чтобы принять в дар 1 г радия для продолжения опытов. Во время своего второго визита в США (1929) она получила пожертвование, на которое приобрела ещё грамм радия для терапевтического использования в одном из варшавских госпиталей. Но вследствие многолетней работы с радием её здоровье стало заметно ухудшаться.

Мария Кюри скончалась 4 июля 1934 года вследствие хронической лучевой болезни (апластической лучевой анемии[10]) в санатории Санселльмозе (Пасси, Верхняя Савойя). 6 июля 1934 похоронена на кладбище в Со (О-де-Сен) в могиле своего мужа Пьера Кюри.

20 апреля 1995 года по решению президента Франции Франсуа Миттерана, прах Пьера и Марии Кюри был перенесён в парижский Пантеон на торжественной церемонии в присутствии президента Польши Леха Валенсы.[11].

Дети

Награды и звания

Помимо двух Нобелевских премий, Мария Склодовская-Кюри была удостоена:

Она была членом 85 научных обществ всего мира, в том числе Французской медицинской академии, получила 20 почетных степеней. С 1911 года и до смерти Склодовская-Кюри принимала участие в престижных Сольвеевских конгрессах по физике, в течение 12 лет была сотрудником Международной комиссии по интеллектуальному сотрудничеству Лиги Наций.

Память

Напишите отзыв о статье "Склодовская-Кюри, Мария"

Литература

  • Кюри Е. Пьер и Мария Кюри. — М.: Молодая гвардия, 1959. — 432 с. — (Жизнь замечательных людей. Вып. 5 (271)). — 50 000 экз. (в пер.)
  • Коттон Э. Семья Кюри и радиоактивность / Пер. с франц. Н. Е. Горфинкель и А. Н. Соколова.. — М.: Атомиздат, 1964. — 176 с.
  • Кюри Е. Мария Кюри / Пер. с франц. Е. Ф. Корша; Под ред. проф. В. В. Алпатова.. — Изд. 4-е. — М.: Атомиздат, 1977. — 328 с. — 700 000 экз. (обл.)
  • Иоффе А. Ф. Мария Складовская-Кюри // О физике и физиках. — Л.: Наука, 1977.
  • Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия / Пер. с англ.- М.: Прогресс, 1992.
  • Храмов Ю. А. Склодовская-Кюри Мария (Curie Sklodowska Marie) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 247. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
  • Robert Reid, Marie Curie, New York, New American Library, 1974.
  • Teresa Kaczorowska, Córka mazowieckich równin, czyli Maria Skłodowska-Curie z Mazowsza (Daughter of the Mazovian Plains: Maria Skłodowska-Curie of Mazowsze), Ciechanów, 2007.
  • Wojciech A. Wierzewski, «Mazowieckie korzenie Marii» («Maria’s Mazowsze Roots»), Gwiazda Polarna (Pole Star), a Polish-American biweekly, vol. 100, no. 13 (21 June 2008), pp. 16—17.
  • L. Pearce Williams, «Curie, Pierre and Marie», Encyclopedia Americana, Danbury, Connecticut, Grolier, Inc., 1986, vol. 8, pp. 331—32.
  • Barbara Goldsmith, Obsessive Genius: The Inner World of Marie Curie, New York, W.W. Norton, 2005, ISBN 0-393-05137-4.
  • Naomi Pasachoff, Marie Curie and the Science of Radioactivity, New York, Oxford University Press, 1996, ISBN 0-19-509214-7.
  • Eve Curie, Madame Curie: A Biography, translated by Vincent Sheean, Da Capo Press, 2001, ISBN 0-306-81038-7.
  • Susan Quinn, Marie Curie: A Life, New York, Simon and Schuster, 1995, ISBN 0-671-67542-7.
  • Françoise Giroud, Marie Curie: A Life, translated by Lydia Davis, Holmes & Meier, 1986, ASIN B000TOOU7Q.
  • Redniss, Lauren, Radioactive, Marie & Pierre Curie: A Tale of Love and Fallout, New York, Harper Collins, 2010, ISBN 978-0-06-135132-7.

Примечания

  1. 1 2 [nobelprize.org/nobel_prizes/nobelprize_facts.html Nobel Laureate Facts]. Проверено 26 ноября 2008. [www.webcitation.org/65ArI8GDC Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  2. 1 2 Ирина Ильинична Семашко. 100 великих женщин. — Вече, 2006. — ISBN 5-9533-0491-9.
  3. David Palfreyman (ed.), Ted Tapperm, Understanding Mass Higher Education, Routledge (UK), 2004, ISBN 0-415-35491-9, [books.google.com/books?vid=ISBN0415354919&id=riv0UCM90AMC&pg=PA142&lpg=PA142&dq=%22Flying+University%22+Russification&sig=MVJ6bK6melK1V8sj4ofeJTSULto Google Print, pp. 141—142]
  4. Menschen, die die Welt veränderten. Herausgeben von Roland Gööck. Berlin-Darmstadt-Wien. Buch Nr .- 019836
  5. Малая энциклопедия открытий./Сост. И. Е. Свиридова, Н. Г. Сиротенко — М: ООО «Издательство АСТ»; Харьков: «Торсинг», 2001. — 607 с. ISBN 5-17-010344-1 («Издательство АСТ»); ISBN 966-7661-96-2 («Торсинг»)
  6. Welt im Umbruch 1900—1914. Verlag Das Beste GmbH.Stuttgart.1999 ISBN 3-870-70837-9
  7. Докторская диссертация и пятиминутный разговор // Ева Кюри. «Мария Кюри» (1937) / пер. с франц. Е. Корша под ред. В. В. Алпатова. — М., 1976.
  8. [www.calames.abes.fr/pub/#details?id=FileId-450 Archives du musée Curie] (фр). Online catalogue of archives and manuscripts in French University and Research libraries. — «AIR Archives de l'Institut du radium
    Date : Années 1909-1970
    Parent institution
    Archives du Musée Curie
    Biography : L'institut du Radium créé en 1909, ouvert en 1914 est composé du laboratoire Curie, administré par la Faculté des sciences de Paris, et du laboratoire Pasteur, administré par l'Institut Pasteur…»  Проверено 22 декабря 2013.
  9. Henryk Zieliński, Historia Polski 1914—1939 (History of Poland: 1914-39), Ossolineum, 1983, p. 83.
  10. Rollyson, Carl (2004). Marie Curie: Honesty In Science. iUniverse, prologue, x. ISBN 0-595-34059-8
  11. [www.nytimes.com/1995/04/21/world/marie-curie-enshrined-in-pantheon.html Marie Curie Enshrined in Pantheon], The New York Times, New York, 21 April 1995.
  12. [www.britannica.com/eb/article-9028251/curie#245574.hook curie – Britannica Online Encyclopedia]. Britannica.com (15 April 2006). Проверено 26 сентября 2009. [www.webcitation.org/682O8iUsG Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  13. Paul W. Frame. [www.orau.org/ptp/articlesstories/thecurie.htm How the Curie Came to Be]. Проверено 30 апреля 2008. [www.webcitation.org/682OAGTzM Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  14. [www.newscientist.com/article/mg20327156.600-most-inspirational-woman-scientist-revealed.html Most inspirational woman scientist revealed]. Newscientist.com (2 July 2009). Проверено 27 апреля 2011. [www.webcitation.org/682OAkyMM Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  15. [www.telegraph.co.uk/scienceandtechnology/science/sciencenews/5715220/Marie-Curie-voted-greatest-female-scientist.html Marie Curie voted greatest female scientist], London: www.telegraph.co.uk (2 July 2009). Проверено 10 апреля 2010. «Marie Curie, the Nobel Prize-winning nuclear physicist has been voted the greatest woman scientist of all time.».
  16. [muzeum.if.pw.edu.pl//index.php?option=com_frontpage&Itemid=1 Сайт музея Марии Склодовской-Кюри (на польком языке)]
  17. [www.airliners.net/open.file/1207719/L/ Picture of the McDonnell Douglas MD-11 aircraft]. Airliners.net. Проверено 27 апреля 2011. [www.webcitation.org/682OBh0qv Архивировано из первоисточника 30 мая 2012].
  18. [ru.fallout.wikia.com/wiki/%D0%9A%D1%8E%D1%80%D0%B8 Кюри в Fallout 4].

Ссылки

  • [hirosima.scepsis.ru/biography/m_curie.html Биография]
  • [nobelprize.org/nobel_prizes/chemistry/laureates/1911 Информация с сайта Нобелевского комитета]  (англ.)
  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52145.ln-ru Профиль Марии Склодовской-Кюри] на официальном сайте РАН
  • [books.google.com/books?id=ZO7Ly1-pEl4C&pg=PA429&dq=%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F+%D0%9A%D1%8E%D1%80%D0%B8&as_brr=3&ei=sHTgS6f9N4X6M_vd9IEL&hl=ru&cd=3#v=onepage&q=%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F%20%D0%9A%D1%8E%D1%80%D0%B8&f=false Склодовская-Кюри] (рус.) // Т.В.Розе Энциклопедия необходимых знаний. Книга 3 : энциклопедия. — ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — С. 429. — ISBN 5-224-03604-6.
  • Склодовская-Кюри М. [147.45.19.130/reader/flipping/Resource-2945/Sklodovskaya-Kyuri__Issledovaniya__nad__radioaktivnymi__vesch-mi(1)/index.html Исследования над радиоактивными веществами] = Recherches sur les substances radioactives par M-me Sklodovska-Curie / пер. со 2-го изд. соч. П.М. Факторовича. — СПб.: издание К. Л. Риккера, 1904. — 112 с. (полный текст в электронном архиве научно-технической редкой книги Государственной публичной научно-технической библиотеки России)
  • Кюри М. Радиоактивность. М. — Л., 1947. Изд 2-е, испр.: М., Физматгиз, 1960.
  • Рабочие дневники Пьера и Марии Кюри. Пер. О. А. Старосельской-Никитиной. — (Тр. Ин-та истории естествознания и техники. Т.19). — Издательство АН СССР. — 1957.

Отрывок, характеризующий Склодовская-Кюри, Мария

Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…