Скобелев, Матвей Иванович

Матвей Иванович Скобелев
Образование:	Высшая техническая школа

Матве́й Ива́нович Ско́белев (28 октября (9 ноября) 1885, Баку — 29 июля 1938, Москва) — участник социал-демократического движения в России, меньшевик. Депутат IV Государственной думы, один из лидеров социал-демократической фракции, заместитель председателя Петроградского Совета, заместитель председателя ЦИК I Съезда Советов (июнь 1917 г.), один из лидеров эсеро-меньшевистского блока Петроградского Совета и I Съезда Советов, министр труда Временного Правительства России, после Октябрьской революции член РКП(б), сотрудник Наркомата внешней торговли РСФСР, член Главного концессионного комитета СССР и председатель Концессионной комиссии РСФСР, сотрудник Всесоюзного радиокомитета. Расстрелян 29 июля 1938.

Биография

Родился в Баку в 1885 году в семье промышленника, молоканина, в середине XIX века столетия административно высланного за религиозные убеждения из центральных губерний России. В 18 лет вступил в РСДРП. Участвовал в Революции 1905 года — возглавил стачку рабочих-нефтяников, из-за угрозы ареста бежал за границу. Связался с организацией РСДРП (Плеханов, Мартов), жил за рубежом на средства партии, писал статьи, участвовал в издании партийных газет социал-демократов. Принимал участие в конгрессе Второго Интернационала в Копенгагене (1910 год) в качестве делегата РСДРП. Поступил в Высшую техническую школу в Вене, окончил её в 1912 году. Параллельно был близким сотрудником Л. Д. Троцкого, работая в его венской газете «Правда». По окончании учёбы вернулся в Россию.

В Думу был избран в 1912 году, как представитель русского населения Закавказья — от русской курии Закавказья. В Государственной Думе выступал в основном по бюджетным и экономическим вопросам. Летом 1914 руководил Бакинской стачкой. Она вылилась в самую мощную предвоенную забастовку на бакинских нефтяных промыслах, в результате чего нефтедобыча была практически прекращена. За статью в бакинской рабочей газете в 1915 году отсидел 4 месяца в тюрьме (без лишения депутатских полномочий). По вопросам Первой мировой относился к оборонцам, критиковал царя, но публично не выступал за его поражение в войне, а, наоборот, декларировал задачу доведения войны до победного конца.

Масон (входил в одну из петербургских лож Великого Востока народов России).

Во время Февральской революции Скобелев стал одним из организаторов петроградского совета рабочих депутатов, избран товарищем председателя Петроградского совета рабочих депутатов, затем стал заместителем председателя Петроградского Совета, заместителем председателя ЦИК первого созыва. Так были отмечены его заслуги в деле совершения революции — в первые дни Февральской революции он успешно руководил организацией революционного восстания в Свеаборгском и Кронштадтском флоте. В конце мая делегируется петроградским советом в Стокгольм на Циммервальдскую конференцию; по постановлению исполкома петроградского совета возвращается с дороги и вступает 5-го мая во Временное коалиционное правительство министром труда. На первом съезде Советов в июне 1917 г. избирается заместителем председателя ЦИК съезда советов. После принятия 31 августа Петроградским советом большевистской резолюции «О Власти» вместе со всем эсеро-меньшевистским Президиумом Петроградского Совета 6 сентября Скобелев сложил свои полномочия. После Корниловского восстания 5 сентября 1917 г. демонстративно отказывается от дальнейшего участия во Временном правительстве.

С 5 мая министр труда Временного правительства второго и третьего (первого и второго коалиционных) составов.

Октябрьскую революцию Матвей Скобелев принял сдержанно. Осудил разгон Учредительного собрания, членом которого он был избран от Закавказья, и расстрел демонстрации протеста. Но затем официально отошел от меньшевиков, работал в системе «рабочей» кооперации. В 1918 г. работает в «Петросоюзе» (центр петроградской рабочей коопераций). В конце 1918 г. Скобелев пробирается через Киев, Одессу, затем морем в Закавказье. По дороге, в Херсоне и Николаеве выступает с публичными докладами об необходимости укрепления советской власти и о насущных задачах диктатуры пролетариата. Как агент Советского правительства, арестовывается в Киеве гетманскими и в Новороссийске деникинскими властями, однако под давлением социал-демократов быстро освобождается. Добравшись до Закавказья, 1919 год и часть 1920 г. проводит в Баку, принимая участие в нелегальном снабжении продовольствием, через Красноводск, Красной армии в Закаспии, в целях организации успешных военных операций Красной армии против «белых».

После неудачных попыток склонить грузинских меньшевиков к совместному с Красной армией выступлению против Деникина в конце 1920 г. Скобелев пробирается за границу, оседает во Франции. После встречи в Лондоне с послом Ленина Леонидом Красиным и членом Политбюро Львом Каменевым начинает в 1921 г. полулегальную работу во Франции по подготовке торговых сношений с Францией и признания ею советского правительства. Коммерческая деятельность велась из частной парижской конторы, созданной на его имя, широко освещалась в прессе и была тесно связана с лондонским Аркосом.

До конца 1923 г. руководит в Париже торговыми сношениями Советов с Францией. Содействовал установлению торговых отношений Советской Россией с Францией и Бельгией. В 1922 году, как только это стало возможным по условиям работы во Франции, приезжает в Москву и оформляет свою принадлежность к РКП(б), получает партийный билет. В январе 1924 г., после судебного ареста советских товаров во Франции, по распоряжению из Москвы ликвидирует все дела в Париже и переезжает в Лондон, где до ноября 1924 г. работает членом лондонской торговой делегации. После признания Францией советского правительства возвращается в Париж и как уполномоченный НКВТ СССР принимает участие в организации парижского полпредства и торгпредства; в начале 1925 г. сдает им все французские дела и возвращается в Москву.

Вернувшись в 1925 году из добровольной эмиграции в Россию, с мая 1925 г. по июнь 1926 г. состоит председателем секции Внешней торговли Госплана Союза. С июня 1926 г. состоит членом Главного концессионного комитета и председателем Концессионной комиссии РСФСР, входит в коллегию Наркомата внешней торговли. Сотрудничает с Троцким по вопросам внешней торговли. В 1936—1937 годах работал во Всесоюзном радиокомитете, в НИИ радиокомитета.

В конце 1937 года по распоряжению Н. И. Ежова арестован. Решением первичной партийной организации исключен из членов ВКП(б) как «враг народа». 29 июля 1938 расстрелян по обвинению в участии в террористической организации. Реабилитирован в 1957 году.

Литература

• Государственная дума Российской империи, 1906—1917 : Энциклопедия. Москва : Российская политическая энциклопедия, 2008. С. 562. ISBN 978-5-8243-1031-3.
• [www.safety.spbstu.ru/book/hrono/hrono/biograf/skobel.html Историческая энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Скобелев, Матвей Иванович

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.