Сканское наречие

Сканское наречие
Самоназвание:	skånsk
Страны:	Швеция
Регионы:	Сконеланд
Статус:	неблагополучный
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индоевропейская семья Германская ветвь Скандинавская группа Восточная подгруппа
Письменность:	латиница
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	[scy]
См. также: Проект:Лингвистика

Сканское наречие (сконское; сканск. skånska , skånsk, södersvensk, østdansk, sydsvenska mål) — группа близкородственных диалектов, которые были частью древнескандинавского диалектного континуума. На сканском говорят преимущественно в регионе Сконеланд на юге Швеции, включающем три бывших датских провинции Сконе, Халланд и Блекинге, приблизительно совпадающих с одноимёнными современными шведскими ленами Сконе, Халланд и Блекинге.

В сканское наречие включаются сконские диалекты (провинция Сконе; собственно skånsk), южные диалекты Халланда (швед. halländska), диалекты Блекинге (швед. blekingska), диалекты части Смоланда (швед. småländsk) и часто диалекты датского острова Борнхольм (дат. bornholmsk).

Большинство лингвистов полагают, что с исторической точки зрения сканский относится к восточнодатским диалектам. Но влияние современного нормативного шведского языка в этом регионе, а также тот факт, что традиционная диалектология в скандинавских странах (как и во многих других) не учитывает переход изоглосс через государственную границу, привели к тому, что сканские диалекты рассматриваются в Швеции как южношведские. Однако многие ранние скандинавские лингвисты, среди которых Адольф Нурен (Adolf Noreen) и Г. Шёстедт (G. Sjöstedt), классифицировали это наречие как южноскандинавский, а некоторые учёные, например, Элиас Вессен (Elias Wessén) считали древнесканский диалект отличным как от древнедатского, так и от древнешведского языков. В датской диалектологии сканское наречие традиционно обозначается как восточнодатское.

Языковой код ISO для сканского

До недавнего времени сканское наречие считалось отдельным языком в SIL International, в частности в предпоследнем, 15-м издании Ethnologue, и ему был присвоен отдельный код ISO/DIS 639-3 — [www.ethnologue.org/show_language.asp?code=scy scy]. Однако перед последним обновлением шведский представитель в ISO/TC-37 (технический комитет, курирующий ISO 639), потребовал исключить сканский из окончательной версии стандарта, иначе Швеция проголосует против. В результате сканский был удалён, и как следствие не фигурирует в 16-м издании Ethnologue, однако идентификатор «scy» остался зарезервированным за сканским на будущее и может опять быть включён в стандарт, если в течение ежегодного пересмотра классификации будет выдвинуто требование его восстановить.

Статус

В классификацию сканского наречия как языка система SIL включила традиционные диалекты более крупного, транснационального, исторического региона, где предположительно говорили на древнем сканском наречии. Согласно предыдущей международной классификации SIL, в 2002 году на сканском наречии говорили 80 000 человек, живущих на юге Швеции (лены Сконе, Блекинге, Халланд) на территории с населением около 1,6 миллионов.

Сканское наречие признается отдельным языком только с исторической или культурной точки зрения, и шведское правительство не рассматривает его как отдельный язык. Однако некоторые сканцы выражают мнение, что сканское наречие — это миноритарный язык, и поэтому он должен быть официально признан миноритарным языком. Примерно такими являются и границы, установленные в традиционной шведской диалектологии для определения территории распространения южношведского диалекта (шв. Sydsvenska mål), они включают бо́льшую часть исторического региона Сканских земель, древний пограничный регион в южном Смоланде (Småland), но исключают Борнхольм.

.

Четыре провинции (Сконе, Блекинге, Халланд и Борнхольм) были объединены средневековым сканским законом (Skånske Lov) в Сканскую Ассамблею, или тинг (др.-нор. þingh, совр. сканд. ting), которая была одной из трёх правящих ассамблей в Дании, ответственных за избрание датского короля. Эти четыре сканские провинции платили дань королю как единое целое.

Благодаря учреждению Сканской академии, а также современным программам по сохранению наследия, организованным сканским регионом и при поддержке шведского правительства, среди населения этих областей, и особенно среди молодежи вновь появился интерес к сканскому наречию как к языку культуры и национальной идентичности. Многие сельские диалекты в Швеции оказались на грани исчезновения в результате промышленной революции и урбанизации.

Население лена Сконе составляет приблизительно 13 % от общего населения Швеции. Согласно 15-му изданию Ethnologue в 2002 году на сканском в Швеции говорило 80 тысяч человек.

История

Вплоть до XII века шведский и датский языки были фактически диалектами одного языка — древневосточноскандинавского. Однако некоторые ученые предполагают, что ещё в праскандинавский период могли существовать какие-то диалектные различия на территории распространения скандинавского языка. Термин «шведский язык» не упоминается ни в каких источниках до первой половины XIV века, и до 1500 года ни в Швеции, ни в Дании не было нормативного разговорного языка, хотя некоторые ученые утверждают, что среди знати могло быть стремление к более правильному, «вежливому» языку.

Письменные произведения на сканском наречии появились до 1200 года, когда шведский и датский языки ещё не были систематизированы. Долгая борьба между Швецией и Данией за право обладания рукописями на древнем сканском наречии в качестве доказательства ранней формы каждого из этих двух национальных языков привела к неожиданным последствиям. Два фрагмента текста на сканском наречии, относящиеся примерно к 1325 году, первоначально были признаны ранним образцом древнего шведского языка, но дальнейшие исследования в наше время показали, что это был не шведский язык, а сканский. В XX веке эти фрагменты были отнесены скандинавскими лингвистами к ранним образцам древнего датского языка. Как объяснила датский лингвист Бритта Ольрик Фредериксен (Britta Olrik Frederiksen), эти фрагменты — «своим существованием свидетельствуют о новой области для изучения истории датского языка». Как и Сканский Закон, один из этих фрагментов, в шести страницах (в каталоге SKB A 120), написан с помощью рунического алфавита. Согласно Фредериксен, экспериментально установлено, что эти фрагменты были написаны в цистерцианском Херревадском аббатстве, Сконе. Фрагмент содержит перевод плача Марии у креста. Другой фрагмент (в каталоге SKB *A115) — это две страницы, содержащие более сотни метрических строк тонически рифмованных стихов, перевод с латинского языка апокрифического евангелия от Никодима о схождении Христа в ад и воскресении.

Один из документов, который иногда приводят в качестве доказательства того, что сканское наречие отличается и от шведского, и от датского языков, — это письмо XVI века, в котором содержится совет переводчикам датской Библии не обращаться к сканским переводчикам, так как их язык не является «истинно датским».

Языковая политика

После заключения Роскилльского мира в 1658 году датский регион, состоящий из Сконе, Блекинге и Халланда (Сканская земля), вошёл в состав Швеции, но сохранил свои древние привилегии, законы и обычаи. Однако в 1680-х годах начался процесс шведофикации, был изменен язык, используемый в церковных службах, и наложены ограничения на пересечение границ для путешественников и торговцев. Похожие изменения происходили и в других недавно приобретенных провинциях вдоль западного побережья и вдоль границы с Норвегией, хотя эти провинции вошли в состав Швеции раньше, чем сканские. С лингвистической точки зрения ситуация в Сконе была уникальной; современные социолингвистические исследования часто предлагают на её примере изучать корни лингвистического национализма. Как указал норвежский ученый Ларс С. Викёр (Lars S. Vikør), профессор (Скандинавские и лингвистические исследования, Университет Осло), в книге 2001 года «Язык и национализм», «враждебность между двумя странами [Швеция и Дания] и относительная близость их нормативных языков (диалектальные различия в каждой из двух стран были значительнее, чем две нормы) подчеркнули различия между ними в процессе стандартизации». По Викору «отношение Швеции к сконцам показывает, что самый важный элемент [лингвистического национализма] идеологии — желание подчеркнуть отличие от другого лингвистического единства, что в некоторой степени может рассматриваться как угроза или оспаривание своей независимости».

Шведское правительство официально ограничило использование сканского наречия в Сконе в 1683 году, аннулировав собственное решение в Роскилльском договоре и в Мальмё, где Сконе было предоставлено право автономии, с сохранением своих древних законов и обычаев. Сконе полностью вошла в состав Шведского Королевства в 1719 году, и в XX веке ускорился процесс ассимиляции благодаря преобладанию нормативного шведского языка на радио и телевидении, урбанизации и переселению людей из одного в другой регионы Швеции.

Когда-то Борнхольм был частью Сконе, но его жители подняли восстание, и остров вернулся в состав Дании в 1659 году. Сканский диалект в Борнхольме сохранялся в употреблении, но вскоре в официальных беседах нормативный датский язык стал преобладать, в настоящее время борнхольмский диалект считается исчезающим.

Исторические изменения

Постепенный переход к шведскому языку привел к тому, что с XVIII века в сканском наречии появилось много новых шведских особенностей, особенно это касается лексического состава языка и грамматики. Несмотря на изменения, в сканских диалектах сохранилась нешведская просодия, а также некоторые лексические и грамматические детали. Различие между сканскими диалектами и нормативным шведским языком иногда в прессе сравнивается с различием между американским и австралийским английским языком. Однако, как указывают исследователи, работающие в проекте «Сравнительная семантика для скандинавских языков», трудно определить количество и проанализировать точные степени семантических различий, которые существуют между скандинавскими языками вообще, даже между национальными языками (датским, шведским и норвежским): «Некоторые скандинавские языки очень похожи историей, лексикой и структурой. Есть ли систематические семантические различия между этими языками? Если да, то должны ли формальные семантико-аналитические средства, которые были достаточно подробно разработаны главным образом для английского и немецкого языков, объяснять различия в скандинавских языках?»

Недавно в рамках проекта «Синтаксис скандинавского диалекта» начались исследования, касающиеся всех современных диалектов в регионе. Проект разрабатывается в Университете Тромсё в Норвегии, где сотрудничают девять групп скандинавских ученых, их цель — нанести на карту и изучить синтаксические варианты в континууме скандинавских диалектов.

Сохранение языка

В сканском наречии есть слова, которых нет ни в шведском, ни в датском языках. Для сохранения его уникальности эти слова были зафиксированы и документально подтверждены в Институте диалектологических, ономастических и фольклорных исследований в Швеции. С этой же целью ведутся сравнительные исследования, например проект сканско-шведско-датского словаря, подготовленный Сканской Академией. Проект возглавляет д-р Хелмер Лонг, и в нём принимают участие специалисты в разных областях знаний, среди которых профессор Биргер Берг (Birger Bergh), лингвистика, профессор Ингер Элкьер (Inger Elkjær) и д-р Инге-Лисе Педерсен (Dr. Inge Lise Pedersen), исследователь датских диалектов. Были опубликованы сканские словари по многим отраслям знаний, среди них словарь Стена-Бертиля Виде (Dr. Sten Bertil Vide), который защитил свою докторскую диссертацию по названиям цветов на сканском наречии. Этот словарь и многие другие сканские словари можно найти на кафедре диалектологии и ономастики в Лунде.

В Сконе существует несколько вариантов слов и произношения, причём иногда их использовали лишь небольшое количество людей в отдаленных деревнях. В деревнях, стоящих у моря, например Фальстербо (Falsterbo) и Лимхамн (Limhamn), были в ходу уникальные слова, связанные с рыболовством. Многие из этих слов больше не употребляются в разговорном языке.

Современная история

Общий интерес к защите сканского наречия возник в начале XIX века в связи с появлением фольклористического и романтического национализма в Скандинавии. По мнению д-ра Хелмера Лянга (доцент, сравнительная литература, Лундский университет), сканскому наречию и фольклору региона не уделялось должного внимания, потому что шведы считали их датскими, датчане, в свою очередь, не обращали внимание на территорию, которую они потеряли.

Одним из первых, кто писал книги на сканском наречии (Kivikja Snackk…, 1901), был Хенрик Вранер (Henrik Wranér) (1853—1908). В 1922-23 годах были опубликованы его «Избранные работы» (Valda Verk). Затем Аксель Эббе (Axel Ebbe) (1869—1941) написал на сканском наречии «Rijm å rodevelske» вместе с остроумным переводом Библии (Bibelsk historie, 1949).

Сканский киноактер Эдвард Перссон (Edvard Persson), много снимавшийся в 1930—1940-х годах, был одним из первых национально признанных артистов, поющих на сканском. Позднее на сканском заговорили радиодиджеи Челль Стенссон (Kjell Stensson) и Стен Бруман (Sten Broman).

Современная ситуация

Сейчас многие певцы и другие знаменитости говорят на сканском наречии и используют его в своей профессиональной жизни. Артист Микаэль Вье (Mikael Wiehe), признанный «Сканцем года» в 2000 году, описал своё отношение к сканскому как «любовь, знание и гордость историей и уникальностью Сконе». «Быть сконцем, любить Сконе, интересоваться её историей и охранять её уникальность, вот что помогло мне понимать и уважать других людей за их любовь и гордость за Родину. Я люблю сканский язык. Не потому, что он лучше других языков, а потому, что на этом языке я лучше всего могу выразить себя. Любовь к моей родной земле и моему языку дала мне уверенность и позволила жить в этом мире без страха». Вихе получил шведскую награду им. Мартина Лютера Кинга в 2005 году за свою борьбу за мир, свободу, справедливость и единство.

Ханс Альфредсон (Hans Alfredson), популярный шоумен, продюсер и исполнитель последних 50 лет, выпустил несколько фильмов, в которых были диалоги на сканском наречии, например всемирно известный фильм «Незамысловатое убийство», в главной роли сканец Стеллан Скарсгорд (Stellan Skarsgård), который вырос в Мальмё. Томас Эберг (Thomas Öberg), певец из шведской рок-группы bob hund, также поет на сканском. Другие популярные сканские артисты: рок-музыкант Каль П. Даль (Kal P. Dal), кумир многих Бьёрн Афселиус (Björn Afzelius), рок-музыкант Пепс Перссон (Peps Persson) и группа Joddla med Siv. Народный певец Данне Строхед (Danne Stråhed) очень популярен в некоторых регионах, во многом благодаря своей песне Når en flicka talar skånska («Когда девушка говорит на сканском»). Хенрик Ларссон, признанный прессой одним из лучших шведских футбольных игроков, также говорит на сканском и был выбран «Сконцем года» в 2006 году. Звезда футбола Златан Ибрагимович тоже говорит на сканском, и рэпер Тимбукту читает рэп на сканском наречии.

Недавно были опубликованы несколько сканских словарей. Так как не существует нормативного сканского языка, выбор включаемых слов всегда спорный.

Фонетика

В сканском наречии фонема /r/ реализуется как увулярный дрожащий, [R] в четкой артикуляции, но в обычной речи чаще как глухой [χ] или звонкий увулярный фрикативный [ʁ], в зависимости от фонетического контекста. Это противоположно альвеолярным артикуляциям и ретрофлексивным ассимиляциям в большинстве шведских диалектов на севере Смоланда. Реализации очень непостоянной шведской фрикативной фонемы /ɧ/ — ярко выраженные велярные и менее губные, чем в других диалектах. Хотя фонемы сканского наречия соответствуют фонемам нормативного шведского языка и большинства других шведских диалектов, длинные гласные стали дифтонгами и являются уникальными в данном регионе. На юге региона Сконе многие дифтонги также обладают фарингальным качеством, что их сближает с датскими гласными.

Лексический состав языка

В сканском наречии было много слов, отличных от нормативного шведского языка. В 1995 году Сканская Академия (Skånska Akademien) выпустила сканско-шведско-датский словарь (Skånsk-svensk-dansk ordbok), включающий 2, 711 сканских слов и выражений. Однако надо отметить, что не все эти слова сегодня широко употребляются. Тогда как общая лексика современного сканского наречия значительно не отличается от лексики нормативного шведского языка, несколько конкретных сканских слов известны во всем регионе, их часто можно услышать в речи. Вот несколько примеров:

• påg, «мальчик» (норм. шв.: pojke, бывший дат.: poge/pog)
• tös, «девочка» (норм. шв.: flicka, дат.: pige или tøs)
• rälig, «отвратительный», «уродливый», «устрашающий» (норм. шв.: äcklig, ful, skrämmande/otäk, бывший шв.: rädelig, дат. диалект: rærlig)

Также есть другие сканские слова, которые хорошо известны в Сконе, но могут считаться устаревшими и крайне редко употребляются в речи:

• pantoffel или pära, «картофель» (норм. шв.: potatis, дат.: kartoffel)

Литература

• Bandle, Oskar & Kurt Braunmüller et al., eds. (2002—2003) The Nordic Languages: An international handbook of the history of the North Germanic languages. Vol I. Berlin and New York: de Gruyter, 2002. xxvii + 1057 pp.
• Basbøll, Hans. «Prosody, productivity and word structure: the stød pattern of Modern Danish.» Nordic Journal of Linguistics (2003), 26: 5-44 Cambridge University Press doi:10.1017/S033258650300101X
• Germundsson, Tomas. «Regional Cultural Heritage versus National Heritage in Scania’s Disputed National Landscape.» International Journal of Heritage Studies, Vol. 11, No. 1, March 2005, pp. 21-37. (ISSN 1470-3610).
• Hall, Patrik. «The Social Construction of Nationalism. Sweden as an Example.» (Lund, 1998). [www.lub.lu.se/cgi-bin/show_diss.pl/soc_114.html Doctoral Dissertation], 91-7966-525-X.
• Hallberg, Göran, 2003: «Kampen om skånskan.» I: Språkvård 3/2003.
• Lång, Helmer (1991). «Den bortglömda skånska litteraturen» 333-årsboken om Skånelandsregionen 1658—1991. Eds. Assarsson & Broberg et al. Uddevalla: Settern, 1991.
• Lång, Helmer Skånska språket (Klippan 2002)
• Nordic Journal of Linguistics (2004), Vol 27, Issue 2. Cambridge University Press. doi:10.1017/S0332586504001222.
• Lång & Vide, Skånsk-svensk-dansk Ordbok (2002)
• Noreen, Adolf (1887). De nordiska språken.
• Nordisk familjebok (1917) [runeberg.org/nfce/0695.html article Skåne, page 1309]
• [uit.no/scandiasyn?Language=en Scandinavian Dialect Syntax]. Project involving research groups at University of Tromsø, University of Iceland, University of Oslo, Norwegian University of Technology and Science (Trondheim), University of Aarhus, University of Copenhagen, Lund University, and University of Helsinki
• Sjöstedt, G. (1936). «Studier över r-ljuden i sydskandinaviska mål». Dissertation, Lund University.
• Sundquist, John D.(2003). «The Rich Agreement Hypothesis and Early Modern Danish embedded-clause word order.» Nordic Journal of Linguistics (2003), 26:1, 233—258. Cambridge University Press. doi:10.1017/S0332586503001094.
• Vide, S.-B. (1966). Sydsvenska växtnamn. Landsmålsarkivet, Lund.
• [www.oresundstid.dk/dansk/engelsk/oresundstid/index.html Øresundstid] (2006). A cooperative educational project established by Scanian and Danish teachers, funded by EUs InterregIIIA-program, the Danish Department of Education and others.

Ссылки

• [www.sil.org/iso639-3/documentation.asp?id=scy Code for Scanian (scy)]
• [www.ethnologue.com/show_lang_family.asp?code=SCY Ethnologue information]
• [www.maniskor.se/cls.html Cum Linguis Scaniis] — music and poetry written and performed in the scanian language

Отрывок, характеризующий Сканское наречие

– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.